ГИЛЬДИЯ

ОТ ДИПЛОМА К КОМПЕТЕНЦИИ

Задумывались ли вы когда-нибудь: может ли случиться приступ аппендицита у хирурга? Впрочем, тут не о чем и раздумывать, ибо ответ очевиден. Такая неприятность может произойти и с хирургом, причем с не меньшей вероятностью, чем с представителем любой другой профессии. Вот только вероятность погибнуть от перитонита у хирурга намного ниже: едва почувствовав настораживающие симптомы, он сразу сумеет их распознать и поспешит вызвать неотложку.
Теоретически он даже сам может себя прооперировать. И такой случай имел место в действительности — то ли в Арктике, то ли в Антарктике, то есть там, где неотложку не дозовешься. Этот человек жив и поныне, хотя тот эпизод, наверное, до конца своих дней будет вспоминать с содроганием. И это настоящий хирург. А вот тот, кто, обладая соответствующим дипломом или даже ученой степенью, при первой боли в животе тянется за грелкой, — тот не хирург вовсе, а обычный ремесленник-недоучка. За что и будет наказан тяжелыми мучениями, если вообще останется жив.

Проводя аналогию, хочется спросить: а может ли психолог терзаться тяжелыми душевными травмами, пребывать в пограничном состоянии, близком к расстройству, и вообще быть незрелой, даже ущербной личностью?
Сегодня за ответом не надо далеко ходить. Профессия психолога перестала быть экзотической, и соответствующие примеры у всех на виду. И кто-то, наверное, поспешит согласиться с аналогией, ссылаясь на неутешительные примеры психологов инфантильных, невротичных, закомплексованных.
Однако рискну предположить, что в данном случае такое сопоставление не совсем уместно. Эти несчастные люди, которые сами нуждаются в психологической помощи, если и являются психологами, то лишь по должности, а не по сути. Хирург, сломав ногу, не перестает из-за этого быть хирургом. Психолог, терзаемый жестокими комплексами, лишенный душевного равновесия, не способный к эмоциональной саморегуляции и трезвой оценке своих жизненных перспектив, перестает быть психологом. А возможно, никогда им и не был, несмотря на авторитетный диплом.
В среде психоаналитиков бытует неукоснительное правило: работать с душевным миром других людей вправе лишь тот, кто в ходе учебного анализа избавился от собственного невроза. Наверное, подобный закон применим ко всем психологам. Вправе ли ты стимулировать людей к личностному росту, если твоя собственная личность пребывает в разладе?

Не стану впадать в крайность, утверждая, будто критерием профессиональной пригодности для психолога выступает личностное совершенство. Безупречных людей вообще не существует, у каждого есть свои слабости. И среди психологов встречаются люди с чрезмерными амбициями, сложным характером, не всегда приятные в общении.
Наивно было бы считать, будто для психологов не характерны психологические проблемы и затруднения. Как и все прочие люди, психологи совершают ошибки, иногда говорят и делают глупости, бывает — ссорятся, разводятся, краснеют на школьных родительских собраниях за двойки своих отпрысков.
Речь не о том, что психологи застрахованы от проблем. Просто в силу самой принадлежности к этой профессии они умеют правильно распознать проблему и знают ее решение. Или, по крайней мере, знают направление поиска этого решения и способны самостоятельно и успешно осуществить этот поиск, с тем чтобы провести решение в жизнь. Коли это не так, то принадлежность человека к клану психологов приходится признать сугубо номинальной. Проще говоря, нельзя считать психологом того, кто не умеет разобраться в себе и не знает, что поделать с самим собой. Настоящий психолог умеет и знает.

Именно поэтому психологу нет никакой нужды участвовать в тренингах позитивного мышления, коммуникативных навыков или так называемого личностного роста. Разве только с целью освоить интересные приемы коллег, с тем чтобы потом использовать их самому.
Психолог не станет в качестве клиента обращаться в психологическую консультацию: все, что ему там могут порекомендовать, он знает и сам. Психолог не помчится к психотерапевту, чтобы совладать с душевной смутой, поскольку владеет навыками самоанализа и саморегуляции. Фактически все названные сферы психологической помощи направлены на повышение психологической компетентности человека. А если человек психологически некомпетентен, то какой же он психолог?
Все названные виды профессиональной помощи обеспечивают лишь частичную психологическую компетентность (даже поучаствовав в десятке тренингов и получив полсотни консультаций, психологом еще не становятся).
Достижение достаточно высокой компетентности возможно лишь за счет углубленного психологического образования и самообразования. Это процесс трудоемкий и длительный, практически бесконечный. Но именно в нем и содержатся для профессионала источники личностного роста. Многие, подчиняясь закону экономии умственной энергии, предпочитают от этого занятия уклониться, считая завершением своего образования факт получения «корочек». На самом деле никакие «корочки» не знаменуют достижения вершины.
Процесс психологического образования и самообразования, или процесс достижения психологической компетентности (что, по моему убеждению, одно и то же) длится долгие годы. Требуется послушать десятки опытных коллег, прочитать сотни статей и книг, поучаствовать во множестве семинаров и дискуссий, прежде чем удается достичь хотя бы необходимого минимума компетентности. А максимум просто недостижим, как линия горизонта. К нему можно только стремиться, причем всю жизнь.

Кто-то, возможно, сочтет эти рассуждения проявлением апломба. Смею заверить, что это не так. Сам я после почти четвертьвековых штудий порою просто теряюсь перед огромным полем психологического знания, которое мною не освоено. В то же время рискну утверждать, что накопленный запас знаний и умений уже позволяет мне вполне ладить с миром и с самим собой.
Это отнюдь не исключает ошибок, неудач и затруднений, которые, однако, не обращаются в психологические драмы и неразрешимые проблемы. То есть минимума компетентности, достаточного для профессионального статуса, я, смею надеяться, достиг (хотя, по-моему, и сравнительно недавно — по крайней мере, не двадцать лет назад, в день получения диплома).
А что до максимума... К нему мы и стремимся вместе с вами, с каждым номером газеты расширяя свою компетентность. Отклики читателей, во всяком случае некоторых, убеждают, что мы на правильном пути. Есть, правда, и те, кто требует (пользуюсь уже приведенной аналогией) рецепта таблеток от боли в животе. Хирурги знают, что для живота это может кончиться плохо. Психологи в своей сфере тоже это знают.

Сергей СТЕПАНОВ