РЕАЛИЗАЦИЯ ВНУТРЕННЕЙ СВОБОДЫ

Одна из важнейших и неотъемлемых функций человеческой культуры — оценка: «Что такое хорошо и что такое плохо»... Все, что так или иначе попадает в поле восприятия и осмысления человечества, им оценивается: полезно — вредно, опасно — безопасно, хорошо — плохо, достойно — подло. Оценке подвергаются явления как внешнего, так и внутреннего мира, как природные или техногенные, так и субъективные, психические.
В отношении некоторых психических явлений (способностей, качеств), свойственных человеку, наша культура определилась давно, ясно и почти однозначно.
Например, в европейской культуре развитое мышление — ценность чуть ли не безусловная. Соответственно, чем выше по своему интеллектуальному уровню человек, чем больше сил он вкладывает в совершенствование своих мыслительных качеств, тем большего уважения — априори — он заслуживает.
Чуть сложнее с такими личностными качествами, как независимость, низкая конформность, стремление к свободе. В культуре одновременно присутствует несколько мнений на этот счет, но в последние десятилетия явно побеждает позитивная оценка этих качеств. Как отмечает В. Слободчиков, в европейской культуре особой ценностью является движение отдельного человека и общества в целом в сторону самостоятельности; в сторону образования само-деятельного, само-сознающего, само-устремленного (предельно индивидуализированного) субъекта.
Но есть такие психические особенности, такие проявления человеческой самости, по поводу которых в культуре и в головах большинства ее носителей и выразителей царит полная сумятица. К ним со всей очевидностью относятся эмоциональные проявления человека.

НУЖНО ЛИ ТОРМОЗИТЬ?

Эмоции — это то, что нужно скрывать и контролировать? То, что нужно свободно и конгруэнтно выражать вовне? То, что мешает строить нормальные отношения? То, без чего эти отношения не могут состояться по определению? В поле действия нашей культуры можно услышать ответ «да» на каждый из этих вопросов. Более того, четыре «да» подряд можно услышать из уст одного и того же человека. Через некоторое время он, смутившись от собственной противоречивости, начнет толковать о том, что все зависит от ситуации, что нельзя так ставить вопрос...
За сдерживание и развитый контроль над эмоциями — большинство взрослых, занимающих позицию, близкую к педагогической. Воспитание чувств — важный элемент их жизни и общения с другими людьми, а фразы: «Держи себя в руках», «Мужчины никогда не плачут», «Не показывай своих истинных чувств» — из их лексикона.
Иногда детей начинают обучать культуре сдерживания чувств еще до того, как они в принципе откроют для себя мир собственных и чужих эмоций. Часто это приводит к тому, что ребенок, подросток, взрослый вообще не овладевает способами распознавания, узнавания эмоциональных проявлений.
Эмоции обнаруживаются внутри такого человека в виде чужеродных, мешающих ясно мыслить и правильно действовать состояний, нуждающихся в подавлении. Эмоции других людей также представляют из себя нечто дикое, недостойное, нелепое, что нужно пережить или притормозить.
За свободу эмоциональных проявлений, конгруэнтность чувств и поведения, спонтанность и искренность ратуют те, кто занимает психологическую позицию (в широком смысле этого словосочетания). От них можно услышать о том, что сдерживание сильных эмоций вредит физическому и психическому здоровью, что спонтанность поведения — это путь к самоактуализации и построению отношений истинной близости.
В последнее время появилось немало взрослых людей, выросших в культуре нормативности, которые, почитав что-нибудь из Э. Берна, К. Роджерса или В. Леви, резко перешли в новую для себя веру. Приняли философию эмоциональной свободы. Порой это тяжкое зрелище для постороннего и еще более суровое испытание для близких. Человек, верящий в свое право выражать все, что накопилось и возникло в недрах, глубинах и тайниках души, и не умеющий это делать, нередко представляет опасность для эмоционального благополучия окружающих. Гнев, годами копившийся внутри и получивший наконец свободу, — чем это не внезапно проснувшийся Везувий?

ТРЕТИЙ ПУТЬ

Итак, первые идут от нормы, вторые — от «Я», одним важнее сохранить общность, что невозможно без самоограничения, другим — выразить внутреннее содержание, невзирая на реакцию социума. И те и другие вновь попадают в старую как мир ловушку противопоставления «Я» и «МЫ», личности и общества, внутреннего и внешнего. В их полемике не рождается истина, но исчезает Человек. Человек как существо принципиально социальное не в том смысле, что он состоит из одних некритично усвоенных общественных норм и правил, а в том, что ему изначально присуще стремление выражать себя, свое внутреннее «Я» в формах, понятных, приемлемых для окружающих людей. И связано это с тем, что выражает он себя для них.
Окружающие люди — не случайные свидетели моего самовыражения, не критично настроенные зрители и не судьи. Они те, для кого я выражаю себя, в том числе — свои чувства, а значит, я должна позаботиться о том, чтобы эти чувства были понятны и не вызывали своим проявлением отторжения, не провоцировали защитных реакций.
«Культуросообразная» спонтанность выражения чувств — это третий путь, еще одна позиция в отношении эмоциональных проявлений человека.
Человек имеет право на проявление своих чувств, более того — для него это необходимый момент выражения себя в мире. Но он должен уметь это делать ясно, понятно, без эмоционального и физического ущерба для окружающих, в конце концов — красиво.

ПРАВО НА СПОНТАННОСТЬ

Если встать на эту точку зрения, сразу определяется и ближайшая психолого-педагогическая задача — передавать в руки людям инструменты для распознавания, понимания и проявления собственных эмоций, а также принятия эмоций других людей. На педагогическом языке — формировать культуру выражения истинных чувств. Слово «истинных» выделено не случайно. К сожалению, под устойчивым словосочетанием «культура чувств» часто понимается умение человека быть красиво лукавым, изысканно лживым, приятным во всех отношениях безликим носителем норм и ритуалов общения.
Культуросообразная спонтанность — явление довольно новое для массового сознания и практики всеобщего обучения. Родом сама идея, конечно же, из гуманистической психологии. Но, удивительное дело, ее родители многое сделали для того, чтобы в головах последователей и учеников произошло искажение идеи. Во всем виноват полемический запал многих книг по гуманистической педагогике и психологии. Слишком важно было о себе заявить, отмежеваться от других, образно подать суть и новизну своего подхода.
В результате, вместо взвешенных суждений появились остро полемические заявления, подчеркнутые крайности. И вот замечательная идея конгруэнтности эмоций, желаний и поведения преображается в лозунг «Каждому человеку — право на спонтанность!» Причем без учета того, а хватит ли у человека зрелости, опыта, знаний для того, чтобы реализовать эту спонтанность не в разрушительных для себя и близких людей формах.

НЕОБХОДИМОЕ СОЧЕТАНИЕ

Культуросообразная спонтанность — это органичное сочетание готовности выразить себя и чисто инструментальных умений в этой области. То есть это — внутренняя свобода в сочетании с техниками ее реализации в мире. На самом деле, одно без другого не существует.
Психологи и педагоги могут помочь человеку раскрыть для самого себя свой внутренний мир (что есть предпосылка свободы), одновременно предлагая разнообразные средства выражения этого мира вовне.
В контексте разговора об эмоциях — это раскрытие человеку мира его собственных переживаний и переживаний других людей и обучение навыкам распознавания и выражения эмоциональных состояний.
Очень простой и понятный подход к описанию способов проявления эмоций можно найти в книге Е. Мелибруды «Я — Ты — Мы». Он делит весь арсенал средств выражения чувств на две группы: опосредованные и прямые.
Опосредованные способы трансляции чувств затрудняют взаимопонимание, но зато позволяют человеку выразить свои переживания в защищенной форме. К ним относятся такие средства, как риторические вопросы, приказы, запреты, ругань, претензии, ирония, сарказм, похвалы и порицания. При этом эмоции превращаются в оценки, ярлыки, принуждения к действиям. Так, ярость выливается в оскорбительные эпитеты, касающиеся личностных качеств другого человека, любовь — в поощрение определенных его поступков, страх — в иронично-уничтожающую критику.
Внимательный наблюдатель всегда увидит за подобными действиями эмоции и даже сможет понять, что главное — это эмоции, а действия второстепенны. Но нужно быть очень зрелым, очень уверенным в себе человеком, чтобы за оскорблениями, критикой, приказными требованиями разглядеть всего лишь чувства собеседника, охватившие его и заставившие сделать больно окружающим людям.
К прямым способам выражения чувств Мелибруда относит называние собственных чувств, употребление сравнений и метафор, связанных с возникшим чувством, описание эмоций через физическое состояние и охватившие желания.
Конечно, именно прямые способы выражения чувств (перечисленные выше и иные, индивидуально выработанные людьми в процессе общения) позволяют донести до собеседника чувство, не исказив его ненужными, лишними смыслами и не поставив собеседника в позицию защиты. Редко кто овладевает этими способами сам, по наитию. Иногда они составляют часть семейной культуры и передаются вместе с иным достоянием рода.
Большинству же людей приходится специально учиться. Учиться преодолевать мнимое противопоставление общественного и личного, нормативного и свободного и выражать свое внутреннее содержание, свои переживания в удобоваримой и личностно свободной форме.

Марина БИТЯНОВА,
кандидат психологических наук