«ПОЙМИТЕ НАС, ПОВЕРЬТЕ НАМ!»
Здравствуйте, уважаемая редакция «Школьного
психолога»!
Пишет вам школьный психолог из дальней
российской глубинки.
Наше село стоит на живописном берегу реки Устьи,
дающей название всему нашему сельско-лесному
району — Устьянскому, что находится на юге
Архангельской области. Жизнь на селе, где
взрослым очень трудно устроиться на работу (есть
работа в лесопунктах за 10–20 км или на с/х
предприятии без регулярной выплаты зарплаты),
накладывает на умы и представления детей
довольно колоритный отпечаток, пронесенный
через рекламно-боевую призму первых двух каналов
телевидения (остальные не принимаются, но и этого
достаточно).
Дети нашей школы, мои дети — это ранняя
самостоятельность, часто обязательная: в лесу, на
огороде, с техникой (у кого есть возможность, то
первая настоящая «игрушка» — это не компьютер, а
мотоцикл, отцовский или уже переданный на
собственное попечение). Семей, где хотя бы один из
родителей имеет отношение к интеллигенции или
получил высшее или среднее специальное
образование, становится все меньше и меньше.
Наряду с этим молодые семьи уже давно не живут,
как это было раньше, в деревнях, со старшими, то
есть с бабушками и дедушками, а формируют свой,
часто слишком свободный стиль воспитания.
Моя почти 10-летняя работа в школе — это не только
и не столько находки, сколько поиск, а поначалу —
доказательство твоей необходимости в школе.
По первому образованию я дошкольный педагог и
психолог, закончила Череповецкий
государственный педагогический институт.
Работала воспитателем в детском саду. Это были
благодатные годы. Предприятие не жалело средств
на детей, и не только на питание.
В самое перестроечное время закончила
Московский государственный открытый
педагогический университет, перешла в школу на
должность социального педагога, а потом
психолога. В детском саду перед уходом
защитилась на 14-й разряд. Что интересно — в школе
начала с 8-го. Значит, надо было учиться. Учиться
работать. Этот процесс продолжается и сейчас.
Еще во время учебы в университете мое внимание
привлекли вопросы отношений детей в школьном
коллективе, принадлежности к группе, умения
вступать в контакт, видеть недостатки
одноклассников и жить рядом, смиряясь с этими
недостатками и помогая друг другу.
Вопрос о жизни в школьном коллективе не возник на
пустом месте. Дело в том, что, еще учась в
университете, я работала учителем начальных
классов. Сейчас мои дети в 8-м классе. И до сих пор
это мои дети, я их классный руководитель.
Но я забежала вперед. Пока у меня обычный 2-й
класс. Семьи в основном с низким социальным
статусом. Наблюдения за детьми, результаты
несложных методик (пиктограмма, рисунок семьи и
др.) показывают, что потребность в общении у
большинства моих учеников не удовлетворяется;
дети недополучают полноценных эмоциональных
контактов в семье, в общении со сверстниками.
На помощь пришла технология, описанная в книге Л.
Кумекер и Дж. Шейн «Свобода учиться, свобода
учить».
Сразу скажу, что абсолютно все советы
реализовать не удалось, поскольку очень часто мы
возвращались к одним и тем же темам. Предложенная
авторами программа для американской школы
рассчитана на один год — 1-й класс. В моей
практике особенно интенсивное ее применение
пришлось на 2, 3-й, отчасти 4-й классы четырехлетней
школы.
Организация занятий имела некоторую сложность,
поскольку они просто не были предусмотрены
учебным планом нашей общеобразовательной школы.
Но собрания классного сообщества (СКС) с их
дискуссиями, созданием таблиц, написанием «Книги
больших идей» — своеобразного социального
договора — позволили сформировать климат
класса. Дети получили стабильные и
недвусмысленные возможности самим искать
решение собственных проблем, конечно, с помощью
старшего, взрослого.
Возможно, это интересно, и я назову некоторые
темы наших СКС. Дополнительно во все занятия
включались игры тренингового характера на
проявление внимания, доверия, на тактильный
контакт и групповую сплоченность.
Итак, сначала была красочно оформлена «Книга
больших идей» с именами всех детей. Ритуал
подписи каждого как свидетельство обещания
выполнять этот договор произвел на моих
восьмилеток большое впечатление.
Следующие несколько СКС — это «Общешкольные
правила безопасности». Мы не вводили их в готовом
виде, а обсуждали их необходимость, обсуждали
ситуации беды, говорили, что дети для нас слишком
дороги и мы не хотим, чтобы они ушиблись, получили
травму. Потом принимали решения, какие правила
будем выполнять, как их запомнить (через создание
рисуночных знаков, выполненных детьми, а не
готовых и помещенных на доску).
При обсуждении темы «Что опасно для вашей жизни?»
помогла ТРИЗовская методика.
Вот темы некоторых других СКС:
«Потребность в безопасности», где ученики,
заполняя лист собственной рукой, писали:
Мы (ученики) будем пытаться:
— вести себя дружески;
— играть с новыми друзьями;
— говорить друг другу о том, что мы друг другу
нравимся;
— выполнять всю нашу работу;
— давать всем возможность поиграть.
И учитель писал:
Я (учитель) буду пытаться:
— так планировать время в течение дня, чтобы вы
могли поработать друг с другом;
— говорить вам, что я вас люблю и почему я вас
люблю;
— обучать вас разрешать проблемы и т.д.
«Как приобрести и сохранить друзей».
«Наши физические потребности».
«Обсудим проблему, пока она не переросла в
огромный конфликт».
«Идеальных людей не бывает».
Последняя тема вызвала такой поток откровений о
скрытых промахах (это и промоченные в луже ноги с
последующим самостоятельным разжиганием костра
для просушки, и попытка покачаться на льдине,
прибитой к берегу ледоходом, и невыученный урок),
что это уже само по себе кричало: «Поймите нас,
примите нас, поверьте нам». Пережив (высказав)
вину, они получали поддержку и от меня, их
учителя, и от сверстников.
Описанная выше работа во 2–4-х классах помогла
новым ребятам безболезненно войти в коллектив, а
старожилам — принять новичков из окрестных
сельских школ.
Повторюсь, что дети мои уже в 8-м классе. И мы
продолжаем вместе решать возникающие вопросы.
Сейчас они несколько другого плана.
Я — школьный психолог всей школы. И именно
вопросы сопровождения учащихся на этапах
поступления в 1, 5 и 10-й классы являются для меня
приоритетными. Особенно меня волнует 5-й класс. С
ними я провожу «Корреспондентский марафон» (моя
модификация этого упражнения описана в № 6
«Школьного психолога»).
Уважаемые коллеги! Неоценимым помощником в
планировании и проведении моей работы является
ваша газета. Практические советы с теоретическим
обоснованием Марины Битяновой помогают логично
вписывать в программы работы личные находки. Я
уже говорила о непоследовательности моего
письма — это от переизбытка чувств. Если бы не
газета, работа моя была бы путешествием в
дремучем лесу. Каждый сентябрь (да и в течение
всего года) возвращаюсь к материалам, касающимся
нашей профессиональной деятельности. Будоражат
ум и чувства вступительные статьи на первой
странице, прислушиваюсь к коллегам, к их личному
опыту, применяю практические материалы.
В 2000 году провела Неделю психологии с «Днем
Радуги», «Следопытами», с проектом «Мы строим
школу», с «забором» мудрых мыслей и почтовым
ящиком для проблем и достижений.
Если взяться за описание откликов — это будет
отдельная работа.
Ну что ж, спасибо, что выслушали. Это очень важно,
поскольку общение с коллегами происходит не так
уж часто. У нас работает районное методическое
объединение школьных психологов, собираться
удается 3–4 раза в течение учебного года, но мы
перезваниваемся, делимся находками и
методической литературой.
Работать трудно. Самый сложный контингент —
педагоги. По следам статьи из «Школьного
психолога» «Нам не жить друг без друга» пыталась
организовать планирование работы, но получилось
лишь индивидуально. В основном, к психологу
обращаются, когда проблема уже переросла в
конфликт. Все-таки я не останавливаюсь. Только
загадывать не буду.
Работать трудно и в техническом плане. Трудно
доказать, что для занятий нужна бумага и хотя бы
12–15 коробок цветных карандашей, что это нужно
сейчас, а не завтра, и т.д.
Уважаемые коллеги! Разрешите пожелать вам всего
доброго, творческой удачи и сил.
С уважением
Ирина ПЕНЬЕВСКАЯ,
педагог-психолог,
с. Строевское, Архангельская обл. |