ТОЧКА ЗРЕНИЯ

ЧЕСТНАЯ ШКОЛА

На страницах еженедельника «Школьный психолог» публикуются очень разные статьи. Наверное, одни нравятся больше, другие меньше. Но есть и такие, которые берут за живое, и приходится лишь удивляться смелости и откровенности их авторов.
Раньше о наболевшем было принято говорить лишь в кругу друзей по вечерам на кухне, теперь появилась возможность публично рассказать о том, о чем раньше предпочитали помалкивать.

МУКИ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ

В статье Николая Пряжникова «Школа по понятиям» (№ 46, 2003) шла речь о школьном вымогательстве. Автор рассказывал о получившем широкое распространение репетиторстве, когда учителю оказывается выгодной ситуация недостаточного усвоения знаний учениками, побуждающая родителей выкладывать деньги за дополнительные уроки.
Автор «прошелся» и по психологам, работающим в престижных московских школах, где психологическая готовность к обучению нередко подменяется готовностью родителей заплатить определенную сумму «на нужды школы». Из бесед со своими знакомыми знаю, что сегодня это явление захлестнуло не только престижные школы.
Невольно хочется вместе с автором статьи помечтать о том прекрасном будущем, когда образование перестанет быть бизнесом, а снова, как в забытые давние времена, будет важнейшим государственным делом. Но уж если это бизнес, то и вести его следует честно, не правда ли?
Тогда, накануне Нового года, не хотелось думать о грустном. Об этой статье мне вспомнилось значительно позже, когда приблизилось время приема детей в первый класс. Признаюсь честно, что рассчитывать на какие-либо изменения в лучшую сторону нет никаких оснований.
Во времена моей студенческой молодости о карьере практического психолога приходилось только мечтать. Нас, выпускников 80-х, готовили к работе в научных лабораториях и вузах. А так хотелось почувствовать себя Психологом — человеком, способным разобраться в причинах и механизмах поведения не людей вообще, а конкретного человека. Меня интересовали не полученные в лабораторных исследованиях данные (этим мы занимались в ходе практикума), имевшие лишь теоретическое значение, а изучение психических особенностей ребенка (учителя, врача...) с целью оказания ему психологической помощи. Мне всегда казалось, что психология — наука отдельного случая, не укладывающегося в среднестатистические рамки.
Сложившееся представление о психологии и миссии психолога никак не вязалось с реальностью, и в голову стали приходить мысли об ошибке в профессиональном самоопределении. И вдруг совершенно неожиданно появилась ставка психолога в школе — сразу подумалось: вот оно, то, о чем мечталось. Первые шаги были окрашены противоречивыми чувствами: с одной стороны, радость, с другой — боязнь не справиться с абсолютно новыми задачами, о решении которых не рассказывалось на лекциях и даже прочитать еще было негде.

ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ БЕССИЛИЕ

В то время казалось, что психолог не имеет права ошибаться, ведь от его профессионализма зависит, как и в какой школе будет учиться тот или иной ребенок. Даже недолгое общение с ребенком превращало его в нечужого.
Вспоминается маленькая, худенькая, но очень смышленая девочка, поступавшая в первый класс. Она оказалась лучше всех остальных детей подготовлена к школе: и произвольное поведение, и широкая эрудиция, да и с задачами Пиаже справилась не в пример всем остальным. Вдруг узнаю, что она «не прошла по конкурсу», так как недобрала баллы, а значит, якобы читала и считала хуже своих сверстников, что представлялось крайне маловероятным. Иду к директору, и мы выясняем, что девочка случайно не попала в списки первоклассников. Сейчас она учится в 7-м классе и создает неплохую репутацию школе, получая грамоты на олимпиадах и марафонах. Семь лет назад я не придала этому факту особого значения и, наверное, забыла бы, но...
Годы работы в школе постепенно убеждали, что ошиблась не школьная администрация, а я, поверив в бескорыстие ее помыслов и «случайность» ошибок. Я по-прежнему работаю в школе и делаю то, что, по-моему, должен делать школьный психолог. Однако все чаще чувствую собственное бессилие перед машиной власти в лице администрации.
Запросы психологу нередко носят формальный характер, и административные решения, якобы основанные на полученных мною данных, зачастую оказываются никак с этими данными не связаны. С ними «считаются», если они подтверждают верность выбранной линии поведения, но их замалчивают, если они не соответствуют ожидаемым результатам.
А есть ли другие школы?
Меня несколько раз приглашали в гости в частную школу и даже более того — предлагали поработать там психологом. До последнего времени я деликатно отклоняла такие приглашения, находясь под влиянием противоречивых отзывов о негосударственном образовании и опасаясь оказаться в проигрышном положении, так как моя школа для меня — это, прежде всего, дети и педагоги, с которыми меня уже многое связывает. Дети меня, как правило, радуют несмотря на свои выходки, а что касается профессионального общения с педагогами, то оно не только не утомляет, а, наоборот, обогащает.
Однако под влиянием описанных выше событий школьной жизни всерьез задумываюсь о переходе в частную школу. Потому что частная школа мне кажется честной школой. Постараюсь объяснить, почему я так думаю.

ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ

В частную школу попадают дети, родители которых могут заплатить за их образование. При этом все дети находятся в равных условиях: родители вносят одинаковую для всех плату, и им самим не грозит опасность не увидеть себя в списках зачисленных в первый класс.
С родителями заключается договор, согласно которому они обязуются платить за пребывание своих любимых чад в школе. Государственная школа, как известно, считается бесплатной, но из этого правила существует множество исключений, столкновение с которыми выводит из себя даже профессиональных психологов, призванных обучать других адекватным образом переживать трудности и неприятности. Как показывает практика, диплом психолога еще не гарантирует душевного спокойствия.
Отдаю себе отчет в том, что вижу лишь одну сторону частной школы, и мой сторонний взгляд, говоря психологическим языком, отличается эгоцентризмом. На самом деле работы в частной школе не только не меньше, а даже больше, чем в государственной, несмотря на ее малочисленность.
Во-первых, ни для кого не является секретом, что в частной школе нередко оказываются проблемные дети, которые по ряду причин не могут усвоить программу массовой школы. Они нуждаются в специально организованном педагогическом руководстве. Причем иногда они отличаются от своих нормально развивающихся сверстников лишь замедленностью мыслительных процессов, что выступает серьезным препятствием успешного обучения. От психолога в данном случае требуется подобрать учебные задания, адекватные возможностям ребенка. Задача вроде бы и несложная, но не решаемая в условиях массовой школы. Мне приходилось встречаться с такими детьми в обычной школе: их неуспеваемость прогрессировала, что с возрастом усугублялось глубокими переживаниями по поводу собственной неполноценности.
Во-вторых, критерии оценки работы психолога в частной и государственной школе сильно отличаются друг от друга. Если посмотреть разработанное Министерством образования положение о школьной психологической службе, то нетрудно заметить, что школьный психолог отчитывается количеством проведенных диагностических обследований и коррекционных занятий, и его вклад в общее дело образования исчисляется в часах. В частной школе принимается во внимание не количество построенных графиков и заполненных таблиц, а эффективность проделанной работы. Особенно ценится профилактическая работа, направленная на предупреждение нежелательных отклонений в поведении и успеваемости. В связи с этим вспоминается древняя практика врачевания на Востоке, когда врач получал вознаграждение до тех пор, пока его пациент оставался здоровым.
От психолога действительно многого ждут в частной школе, нередко на него возлагают слишком большие надежды, но ему и доверяют. Его мнение является если не решающим, то очень весомым при составлении индивидуальной программы обучения. Заманчиво, не правда ли? В этих условиях перестаешь чувствовать себя ненужным элементом, появляется желание узнать больше и сделать лучше.

СЛОЖНЫЙ ВЫБОР

Пока что в частную школу я не перешла, так как уверена, что там меня ждут новые проблемы, о существовании которых я даже и не подозреваю.
Признаюсь честно, что мне очень не хочется уходить из своей школы, расставаться с педагогами и детьми. За годы совместной работы мы научились понимать и поддерживать друг друга, не отчаиваться, попав в безвыходные, казалось бы, ситуации. Не хватает мужества (или чего-то еще) отказаться от детей, которые не боятся обратиться за советом и помощью. Признание, которое не столько высказывается, сколько читается в глазах детей и их родителей, любимых педагогов, пока что перевешивает груз недовольства собственным положением.
А что вы скажете, дорогие читатели?
В упомянутой выше публикации Н. Пряжникова сказано, что обсуждение проблемы — условие ее разрешения, пусть даже и в отдаленной перспективе. Можно ли сделать честной не только частную школу, и если ответ утвердительный, то как это сделать?