Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Школьный психолог»Содержание №44/2004


ПОЖЕЛТЕВШИЕ СТРАНИЦЫ

Г. ТРОШИН

 

Окончание. См. № 41/2004

Типы помощи ненормальным детям

Забота о ненормальных детях выражалась и выражается крайне различно. Пока, не исключая даже самых культурных стран, большинство ненормальных детей находится на попечении семьи.
Переводя это на практический язык, воспитание получают лишь ненормальные дети из богатых и состоятельных классов; бедное население довольствуется «естественным» воспитанием.
Несколько выше стоит тип помощи, когда идиоты принимаются в больницы для душевнобольных; само собой разумеется, сюда попадает самая незначительная часть ненормальных детей; поступление и прием их зависит от случайности или от полицейских соображений (опасность для окружающих)! На этой ступени призрения дети содержатся в общем помещении со взрослыми больными, и о применении к ним особых мер воспитания не приходится говорить.
Более высшую ступень представляют особые отделения для детей в психиатрических больницах; иногда такие отделения составляют почти самостоятельные учреждения с особым бюджетом, режимом, мастерскими, программой обучения, школой для отсталых и т.д. Этот тип можно признать из числа существующих наилучшим для низших форм недоразвития.
Очень распространен тип призрения в виде приютов-интернатов; по историческому развитию это тоже старый тип, специализировавшийся на призрении низших форм.
Высшим принципом помощи ненормальным детям следует считать тот, когда вводится классификация ненормальности и отдельные виды ее получают каждый свой специальный тип помощи. В сущности, этот тип признан давно и проводится с самого начала: достаточно вспомнить воспитание глухонемых и слепых. Но последние виды ненормальности так резко обособились, что о них не приходится говорить.
Что же касается психической ненормальности детей, то указанный принцип дифференциальной помощи далеко еще не вошел в общее сознание. Мы видели, с каким трудом, как медленно внедрялся этот принцип; основатели приютов и специальных детских отделений (французского типа) по большей части лелеяли надежду обслуживать всю область детской ненормальности; но жизнь, даже вопреки их намерению, в конце концов приспособила приюты для низших форм недоразвития, для высших потребовался другой тип.
Один из таковых мы видели в вспомогательных школах — это торжество дифференциального метода. К сожалению, остается еще масса видов детской ненормальности, которые до сих пор специальных форм помощи не имеют. Особенно важными в практическом отношении являются дети с расстройствами речи и дети-имморалики. Впрочем, это такие важные категории, к которым практические мероприятия по необходимости будут приспособлены в непродолжительном времени.

К положению ненормальных детей в России

Русские ненормальные дети заслуживают специальной работы; надеясь сделать это в другом месте, здесь мы ограничиваемся сравнением между Россией и другими странами.
В старое время ненормальные дети находили приют и помощь в монастырях; об этом можно судить, во-первых, по аналогии с душевнобольными, для которых первыми больницами в России были монастыри и, во-вторых, по прямым указаниям источников вроде следующего: «аще кто коли приносяше детищ болен кацем либо недугом одержим, принесяху в монастырь» [Повесть временных лет].
В Петровский период в положении ненормальных детей произошло, как и следовало ожидать, изменение.
Впервые как предмет государственных забот ненормальные дети упоминаются в знаменитом проекте 1682 года об устройстве госпиталей по «еуропским» образцам. Из многочисленных категорий детской ненормальности проект 1682 года особенно резко выделяет заброшенных детей: «Здоровые нищие, также и дети их, которых множество великое по улицам бродят, и ничему их не учат, а кроме воровства от таких бродячих людей невозможно быти, принуждены будут хлеб свой заживать работою или каким ремеслом к общенародной пользе... А в государствах таких построены дворы, в которых перво науча их грамоте, научают ремеслу, какому кто похочет, или отдают мастерам их учить по домам, а девок отдают по монастырям для ученья ж».
Проект предлагает устраивать школы с обучением архитектуре, геометрии, фортификации, живописи, артиллерии и разным ремеслам. Кроме заброшенных детей в проекте видна еще одна категория детской ненормальности: «В тех же дворах (в Западной Европе) смиряют непослушных сынов, которые досаждают отцам или матерям»; надо думать, что здесь идет речь об имморальных или преступных детях. Общее отношение к детям выражается в проекте вполне правильной формулой: «И человек, кроме ученья, человеком наименоватися не может, для того, что ни весть, как он человек».
К началу XVIII ст. относится деятельность новгородского митрополита Иова, основателя русских детских приютов (первый в 1707 году) и знаменитое законодательство Петра Великого о «дураках». Под этим неблагозвучным именем разумелись дворянские дети, уклонившиеся от военной службы и ученья под предлогом «дурачества». Указы Петра Великого упоминают от следующих признаках дурачества: «отповеди (ответа) учинить не могут», «не годятся ни в какую науку и службу», «недвижимое к пустому приводят», «беспутно расточают», «подданных бьют и мучают», «смертные убийства чинят». Меры против дураков были: запрещение жениться и права наследовать, ибо от них «доброго наследия и государственной пользы надеяться не можно».
К концу XVIII ст., с эпохой Екатерины II, в России появляется впервые общественное призрение. Указом Петра III от 20 апреля 1672 г. велено было строить для душевнобольных особые дома. Практическое осуществление эта идея нашла несколько позднее в учреждении Приказов общественного призрения. С появлением последних тяжелые случаи детской ненормальности получили возможность попадать в больницы для душевнобольных. Для России это был слабый проблеск эпохи Просвещения, который на Западе, как мы видели, вызвал целый период в истории детской ненормальности. Поздним проявлением этого периода можно считать устройство первого русского приюта в Риге (1854 г.) под влиянием проповеди Гюггенбюля.
Можно было ожидать, что с возникновением земских и городских самоуправлений призрение ненормальных детей вступит в новую фазу; к сожалению, этого пока не произошло; детский вопрос в земской и городской медицине остался как-то в стороне. Конечно, с увеличением числа психиатрических больниц в них стало попадать большее число идиотов, чем в Приказы общественного призрения; но больницы для взрослых неохотно, лишь в исключительных случаях, принимают детей; принятые дети не получают особого режима и содержатся одинаково со взрослыми больными.
Общее количество ненормальных детей в русском населении приблизительно можно определить по аналогии с западноевропейскими государствами.
Привилегированные и состоятельные классы до некоторой степени обеспечивают судьбу духовно слабых детей; для состоятельных классов существуют платные заведения (вроде коммерческих гимназий), где, не стесняясь временем и средствами, дают кое-какое воспитание и обучение ограниченным и неуспевающим детям.
Что касается несостоятельных классов, то небольшие школы-приюты в Петербурге, открытые в 1906 и в 1911 году, 9 вспомогательных классов (не школ) с 150 учащимися в Москве, вспомогательная школа, открывающаяся в г. Вологде, — составляют все, что сделано в России для не вполне нормальных учащихся.
Нетрудно указать причины, почему забота о ненормальных детях так слабо развивалась и развивается в России. Не говоря уже о материальной бедности, социальная жизнь в России имеет много других более настоятельных задач, чем призрение ненормальных детей. Вот почему эпоха Просвещения, сыгравшая такую роль в положении ненормальных детей на Западе, в России сказалась только в Приказах общественного призрения.
По той же причине развитие земско-городского школьного и больничного дела оставило в стороне вопрос о ненормальных детях. Закон о всеобщем обучении, вырабатываемый в настоящее время, также обошел данный вопрос. И нелегко сказать, скоро ли дойдет очередь до ненормальных детей; надо думать, что в общественной жизни они долго еще будут устраняться другими, более необходимыми или считаемыми за таковые, задачами.
Даже для развития благотворительности условия в России были и являются неблагоприятными; глухая общественная жизнь не может развить частной самодеятельности. Благотворительность, поощряемая правительством и сосредоточенная в разного рода ведомствах, не пользуется сочувствием и доверием широких кругов общества. Духовенство и монашество на Западе, имеющие немалую роль в призрении ненормальных детей, в России выступало только в виде исключений.
Общественное мнение стало интересоваться ненормальными детьми только за последнее время; об этом можно судить: по съездам (психиатрические, педагогические, психологические), из которых ни один не обходится без докладов относительно детской ненормальности; по усиленным переводам иностранной литературы; по запросам, поступающим из провинции; по устройству особого детского суда в СПб.; по вспомогательным школам, возникающим за последнее время не только в центрах (Москве), но и в провинции (Вологда).
Но все это пока еще далеко от планомерной работы; общая организация дела, которая захватывала бы вопрос во всей его и теоретической, и практической сложности, — идеал будущего.

(Из сборника статей
газеты «Школа и Жизнь».
«Вопросы педагогической патологiи
въ семьi и школе». Выпуск II.
С.-Петербургъ, 1912)