Г. ТРОШИН
Окончание. См. № 41/2004
Типы помощи
ненормальным детям
Забота о ненормальных детях выражалась и
выражается крайне различно. Пока, не исключая
даже самых культурных стран, большинство
ненормальных детей находится на попечении семьи.
Переводя это на практический язык, воспитание
получают лишь ненормальные дети из богатых и
состоятельных классов; бедное население
довольствуется «естественным» воспитанием.
Несколько выше стоит тип помощи, когда идиоты
принимаются в больницы для душевнобольных;
само собой разумеется, сюда попадает самая
незначительная часть ненормальных детей;
поступление и прием их зависит от случайности
или от полицейских соображений (опасность для
окружающих)! На этой ступени призрения дети
содержатся в общем помещении со взрослыми больными,
и о применении к ним особых мер воспитания не
приходится говорить.
Более высшую ступень представляют особые отделения
для детей в психиатрических больницах; иногда
такие отделения составляют почти
самостоятельные учреждения с особым бюджетом,
режимом, мастерскими, программой обучения,
школой для отсталых и т.д. Этот тип можно признать
из числа существующих наилучшим для низших форм
недоразвития.
Очень распространен тип призрения в виде приютов-интернатов;
по историческому развитию это тоже старый тип,
специализировавшийся на призрении низших форм.
Высшим принципом помощи ненормальным детям
следует считать тот, когда вводится
классификация ненормальности и отдельные виды
ее получают каждый свой специальный тип помощи. В
сущности, этот тип признан давно и проводится с
самого начала: достаточно вспомнить воспитание
глухонемых и слепых. Но последние виды
ненормальности так резко обособились, что о них
не приходится говорить.
Что же касается психической ненормальности
детей, то указанный принцип дифференциальной
помощи далеко еще не вошел в общее сознание. Мы
видели, с каким трудом, как медленно внедрялся
этот принцип; основатели приютов и специальных
детских отделений (французского типа) по большей
части лелеяли надежду обслуживать всю область
детской ненормальности; но жизнь, даже вопреки их
намерению, в конце концов приспособила приюты
для низших форм недоразвития, для высших
потребовался другой тип.
Один из таковых мы видели в вспомогательных
школах — это торжество дифференциального
метода. К сожалению, остается еще масса видов
детской ненормальности, которые до сих пор
специальных форм помощи не имеют. Особенно
важными в практическом отношении являются дети с
расстройствами речи и дети-имморалики. Впрочем,
это такие важные категории, к которым
практические мероприятия по необходимости будут
приспособлены в непродолжительном времени.
К положению
ненормальных детей в России
Русские ненормальные дети заслуживают
специальной работы; надеясь сделать это в другом
месте, здесь мы ограничиваемся сравнением между
Россией и другими странами.
В старое время ненормальные дети находили приют
и помощь в монастырях; об этом можно судить,
во-первых, по аналогии с душевнобольными, для
которых первыми больницами в России были
монастыри и, во-вторых, по прямым указаниям
источников вроде следующего: «аще кто коли
приносяше детищ болен кацем либо недугом
одержим, принесяху в монастырь» [Повесть
временных лет].
В Петровский период в положении ненормальных
детей произошло, как и следовало ожидать,
изменение.
Впервые
как предмет государственных забот ненормальные
дети упоминаются в знаменитом проекте 1682 года об
устройстве госпиталей по «еуропским» образцам.
Из многочисленных категорий детской
ненормальности проект 1682 года особенно резко
выделяет заброшенных детей: «Здоровые нищие,
также и дети их, которых множество великое по
улицам бродят, и ничему их не учат, а кроме
воровства от таких бродячих людей невозможно
быти, принуждены будут хлеб свой заживать
работою или каким ремеслом к общенародной
пользе... А в государствах таких построены дворы,
в которых перво науча их грамоте, научают
ремеслу, какому кто похочет, или отдают мастерам
их учить по домам, а девок отдают по монастырям
для ученья ж».
Проект предлагает устраивать школы с обучением
архитектуре, геометрии, фортификации, живописи,
артиллерии и разным ремеслам. Кроме заброшенных
детей в проекте видна еще одна категория детской
ненормальности: «В тех же дворах (в Западной
Европе) смиряют непослушных сынов, которые
досаждают отцам или матерям»; надо думать, что
здесь идет речь об имморальных или преступных
детях. Общее отношение к детям выражается в
проекте вполне правильной формулой: «И человек,
кроме ученья, человеком наименоватися не может,
для того, что ни весть, как он человек».
К началу XVIII ст. относится деятельность
новгородского митрополита Иова, основателя
русских детских приютов (первый в 1707 году) и
знаменитое законодательство Петра Великого о
«дураках». Под этим неблагозвучным именем
разумелись дворянские дети, уклонившиеся от
военной службы и ученья под предлогом
«дурачества». Указы Петра Великого упоминают от
следующих признаках дурачества: «отповеди
(ответа) учинить не могут», «не годятся ни в какую
науку и службу», «недвижимое к пустому приводят»,
«беспутно расточают», «подданных бьют и мучают»,
«смертные убийства чинят». Меры против дураков
были: запрещение жениться и права наследовать,
ибо от них «доброго наследия и государственной
пользы надеяться не можно».
К концу XVIII ст., с эпохой Екатерины II, в России
появляется впервые общественное призрение.
Указом Петра III от 20 апреля 1672 г. велено было
строить для душевнобольных особые дома.
Практическое осуществление эта идея нашла
несколько позднее в учреждении Приказов
общественного призрения. С появлением последних
тяжелые случаи детской ненормальности получили
возможность попадать в больницы для
душевнобольных. Для России это был слабый
проблеск эпохи Просвещения, который на Западе,
как мы видели, вызвал целый период в истории
детской ненормальности. Поздним проявлением
этого периода можно считать устройство первого
русского приюта в Риге (1854 г.) под влиянием
проповеди Гюггенбюля.
Можно было ожидать, что с возникновением земских
и городских самоуправлений призрение
ненормальных детей вступит в новую фазу; к
сожалению, этого пока не произошло; детский
вопрос в земской и городской медицине остался
как-то в стороне. Конечно, с увеличением числа
психиатрических больниц в них стало попадать
большее число идиотов, чем в Приказы
общественного призрения; но больницы для
взрослых неохотно, лишь в исключительных
случаях, принимают детей; принятые дети не
получают особого режима и содержатся одинаково
со взрослыми больными.
Общее количество ненормальных детей в русском
населении приблизительно можно определить по
аналогии с западноевропейскими государствами.
Привилегированные и состоятельные классы до
некоторой степени обеспечивают судьбу духовно
слабых детей; для состоятельных классов
существуют платные заведения (вроде
коммерческих гимназий), где, не стесняясь
временем и средствами, дают кое-какое воспитание
и обучение ограниченным и неуспевающим детям.
Что касается несостоятельных классов, то
небольшие школы-приюты в Петербурге, открытые в
1906 и в 1911 году, 9 вспомогательных классов (не школ)
с 150 учащимися в Москве, вспомогательная школа,
открывающаяся в г. Вологде, — составляют все,
что сделано в России для не вполне нормальных
учащихся.
Нетрудно указать причины, почему забота о
ненормальных детях так слабо развивалась и
развивается в России. Не говоря уже о
материальной бедности, социальная жизнь в России
имеет много других более настоятельных задач,
чем призрение ненормальных детей. Вот почему
эпоха Просвещения, сыгравшая такую роль в
положении ненормальных детей на Западе, в России
сказалась только в Приказах общественного
призрения.
По той же причине развитие земско-городского
школьного и больничного дела оставило в стороне
вопрос о ненормальных детях. Закон о всеобщем
обучении, вырабатываемый в настоящее время,
также обошел данный вопрос. И нелегко сказать,
скоро ли дойдет очередь до ненормальных детей;
надо думать, что в общественной жизни они долго
еще будут устраняться другими, более
необходимыми или считаемыми за таковые,
задачами.
Даже для развития благотворительности условия в
России были и являются неблагоприятными; глухая
общественная жизнь не может развить частной
самодеятельности. Благотворительность,
поощряемая правительством и сосредоточенная в
разного рода ведомствах, не пользуется
сочувствием и доверием широких кругов общества.
Духовенство и монашество на Западе, имеющие
немалую роль в призрении ненормальных детей, в
России выступало только в виде исключений.
Общественное мнение стало интересоваться
ненормальными детьми только за последнее время;
об этом можно судить: по съездам
(психиатрические, педагогические,
психологические), из которых ни один не обходится
без докладов относительно детской
ненормальности; по усиленным переводам
иностранной литературы; по запросам, поступающим
из провинции; по устройству особого детского
суда в СПб.; по вспомогательным школам,
возникающим за последнее время не только в
центрах (Москве), но и в провинции (Вологда).
Но все это пока еще далеко от планомерной работы;
общая организация дела, которая захватывала бы
вопрос во всей его и теоретической, и
практической сложности, — идеал будущего.
(Из сборника статей
газеты «Школа и Жизнь».
«Вопросы педагогической патологiи
въ семьi и школе». Выпуск II.
С.-Петербургъ, 1912)
|