НАВЯЗАННАЯ ПОМОЩЬ

Студентам факультета психологии
Московского университета

К психологам в школе отношение особое — как к людям мудрым, готовым найти выход из самых сложных и запутанных ситуаций. Как правило, к психологу обращаются, когда самостоятельные попытки разрешить проблему оказываются безуспешными, и психолог становится тем спасательным кругом, который помогает пристать к берегу. При этом как-то само собой разумеется, что рекомендациям психолога верят безоговорочно, как будто сама профессия наделяет его даром совершения только правильных поступков.
Нелегко оправдать такое к себе отношение. Тем более что мы-то хорошо знаем, что тоже порой ошибаемся. Так же как и все остальные люди, не владеющие психологической премудростью, мы учимся чаще всего на собственных ошибках и значительно реже — на ошибках коллег. Как показывает практика, учиться можно и на ошибках своих учеников — студентов, которые еще только собираются стать профессиональными психологами.

В РАМКАХ ВОЗРАСТНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ
Дети, как правило, радуются приходу психолога. Для маленьких школьников это возможность заняться чем-то интересным, например порисовать или порешать головоломки. Подростки тоже не скрывают, что не прочь вместо истории и физики попытаться разобраться в себе и ответить на непривычно поставленные вопросы. Они хорошо знают, что неправильных ответов не бывает и психолог не ставит неудовлетворительных отметок, а также не жалуется на них директору за то, что они не такие, какими их хотят видеть взрослые.
Среди школьных психологов немало людей очень молодых, у которых в силу отсутствия профессионального и жизненного опыта не получается наладить отношения с педагогами, но при этом им удается найти общий язык с подростками. Если оставить в стороне случаи грубого, а иногда и хамского отношения учеников к психологу (точнее говоря, ко всем людям вообще, независимо от их возраста, и к психологу в том числе), то в целом можно говорить о позитивном отношении детей к психологии и к психологам. Неоднократно приходилось наблюдать картину, когда подростки — один или несколько — буквально не отстают от психолога-студента, рассчитывая на содержательную и доверительную беседу.
В нашу школу приходит немало студентов психологических вузов, которые знакомятся с тем, как может быть организована психологическая помощь, и пробуют себя в выбранной профессии. Наши дети уже привыкли к тому, что с ними работают психологи, и обычно охотно включаются в предлагаемую работу. Не стоит скрывать, что в ходе фронтального обследования дети далеко не всегда ведут себя хорошо и, пользуясь неопытностью будущих психологов, могут шуметь, задавать не относящиеся к делу вопросы. Однако, оставшись с психологом один на один, они, как правило, ничего подобного себе не позволяют. Все эти факты укладываются в рамки возрастных особенностей подростков.

ОТ ПСИХОЛОГА — БЕГОМ
Недавно восьмиклассники отказались общаться с психологом — достаточно уверенной в себе студенткой, собирающей материал для курсовой работы. Случай, надо признаться, уникальный. Работа с детьми носила индивидуальный характер и была направлена на выявление тех скрытых или явных проблем, которые имеют место в их жизни. Обычно в этом возрасте подростки охотно вступают в контакт с психологом, осознавая при этом свою неповторимость и рассчитывая на получение специально для них разработанных рекомендаций. Студентка ответственно относилась к своей дипломной работе и много времени уделяла общению с детьми.
Первый сигнал поступил в декабре, когда подростки стали ее избегать и искать способы увильнуть от навязываемого им общения. Может быть, были неправильно подобраны диагностические методики? Да нет, методики вроде бы апробированные и ранее не вызывавшие столь негативной реакции. Может быть, дети чувствовали настороженное отношение к себе одноклассников — почему выбрали именно их? Тоже не так: многие школьники при тех или иных обстоятельствах оказываются один на один с психологом. Тогда подумалось, что, наверное, к концу четверти и одновременно полугодия сказалась усталость. Приближался Новый год, и мысли о каких-то иных, более серьезных причинах происходящего в голову не приходили.
В третьей четверти работа продолжилась. Студентка была настроена получить как можно больше сведений об испытываемых подростками трудностях, с тем чтобы в дальнейшем помочь детям с ними справиться. И вновь отказ, причем еще более категоричный, чем раньше, общаться со студенткой. Причем дети не решались показать свое негативное отношение самой студентке, более того, по ее словам, общение носило добровольный характер. Подростки обратились за помощью к взрослым — классному руководителю, школьному психологу. Они ждали защиты, как это ни парадоксально звучит, от психолога. Может быть, кому-то эта ситуация не покажется столь необычной, но согласитесь, что весьма симптоматично, когда бегут от того, к кому обычно обращаются за помощью.
Категоричный отказ детей работать с психологом сопровождался недоумением студентки, которую сложившаяся явно не в ее пользу ситуация очень расстраивала. Однако, анализируя содержание и форму занятий с детьми, она не находила причин такого не совсем адекватного, с ее точки зрения, отношения детей. Продуманная последовательность занятий, работа в привычных для детей условиях родной школы лишь затрудняли поиск причин.
Пришлось обратиться к жалобам детей и постараться учесть все на первый взгляд несущественные моменты. В результате удалось установить следующее.

ОШИБОЧНАЯ СТРАТЕГИЯ
Психолога часто сравнивают с врачом: один лечит телесные недуги, а другой — душевные. Подобное сравнение не совсем верно, так как психолог все-таки не лечит, хотя бы в силу того, что не имеет на это права. Он призван помогать человеку иными, не медикаментозными средствами. Если перед нами больной человек, то ему следует обратиться к врачу, а в случае душевных заболеваний — к психиатру. Иначе говоря, врач в подавляющем большинстве случаев имеет дело с больным человеком, испытывающим боль и ищущим средства выздоровления. Иное дело — школьный психолог, который общается в основном — хочется в это верить — со здоровыми в психическом и психологическом отношении детьми. И психологическое обследование можно сравнить с регулярно проводимой диспансеризацией в детской районной поликлинике. Поэтому и подходить к ребенку надо как к здоровому человеку, не нуждающемуся в специализированной психологической помощи.
В юриспруденции есть понятие презумпции невиновности — было бы неплохо его перенять и молодым психологам, озабоченным поиском того, чего нет. По мнению студентки, всем обследованным ею детям была необходима помощь психолога, которую она усиленно навязывала. Дети противились именно такому отношению к себе, так как они не чувствовали себя отличными от своих сверстников. Наличие у ребенка выраженных особенностей, например застенчивости или недостаточно выраженной познавательной мотивации, еще не означает, что необходимо проводить коррекционные занятия.
Начиная работу с детьми, вряд ли стоит ставить перед собой задачу обнаружения у них проблем — если они есть, то наверняка станут явными. В последнее время так часто приходится слышать о переживаемых детьми трудностях, что у непосвященного человека складывается впечатление, что все дети больны. К счастью, это не так.
Кроме того, даже если результаты психологического обследования однозначно свидетельствуют в пользу личностного или познавательного неблагополучия, из этого не следует, что необходимо срочно проводить коррекционные мероприятия. Не исключено, что ребенок хочет справиться со своими проблемами самостоятельно или с помощью родителей — и это надо только приветствовать, а не навязывать массированную психологическую помощь. В нашем случае имела место именно такая ошибочная стратегия поведения.

ВОЗМОЖНЫ ВАРИАНТЫ
Действительно, не все дети, с которыми столкнулась студентка, оказались вполне благополучными. Недостаточная самостоятельность, трудности установления отношений с одноклассниками и родителями, завышенная самооценка, низкая успеваемость — вот неполный перечень тех проблем, которые испытывали дети. Осмелюсь утверждать, что это вполне нормальные проблемы нормального подростка, с которыми большинство детей успешно справляется самостоятельно. Навязывание помощи в подобных случаях может привести лишь к противоположному результату — в конце концов под давлением психолога дети поверят в наличие у себя серьезных проблем. Это один из возможных способов обретения комплекса неполноценности, тогда уж точно без профессиональной поддержки не обойтись.
В данном случае также обращало на себя внимание, что психолог, не желая того, фактически настраивал ребенка против родителей, пытаясь доказать, что только он сможет оказать ребенку квалифицированную помощь. Понятно стремление детей избежать такой помощи.
Из всего сказанного отнюдь не следует, что психолог в школе не нужен. Но как сделать так, чтобы и дети, и педагоги нуждались в его советах и рекомендациях, а не избегали их?
В последнее время появилось много разнообразных психологических служб и консультаций. Однако при этом не следует забывать о складывавшейся веками традиции иного разрешения собственных проблем. Доверительное общение с близкими людьми за чашкой чая на кухне, чтение, погружение в мир музыки — вот те средства, к которым издавна прибегали люди в поисках утешения и обретения спокойствия.
Практическому психологу, и в частности школьному, безусловно необходимо хорошо разбираться в методах диагностической и коррекционной работы с детьми и взрослыми. Однако, по большому счету, чтобы усвоить их, совсем не обязательно пять лет слушать лекции, достаточно купить несколько практических пособий или посетить соответствующие интернет-сайты.
Психологическое образование нужно для того, чтобы понять: прежде чем проводить те или иные обследования и тем более коррекционные занятия, следует хорошенько разобраться, в какой помощи нуждается ребенок. Может быть, ни в какой — это тоже своего рода помощь.

Марина СТЕПАНОВА