Семейная консультация № 3

Лидия ШНЕЙДЕР,
доктор психологических наук

РОД, СЕМЬЯ, ОЧАГ:
фамильные ценности

Недавно пришлось наблюдать, как подросток лет пятнадцати в ответ на весьма корректно высказанную просьбу пожилой женщины уступить ей место начал требовать сначала доказательств ее инвалидности (так как «место-то предназначено для инвалидов, а вдруг ты не инвалидка»), затем глумился, заставляя произнести текст следующего содержания: «Дорогой, уступи, пожалуйста, пожилой и больной тетеньке место». Данное действие было остановлено возмущенными пассажирами, но этот недоросль, полагаю, ни на йоту не почувствовал себя не то что виноватым, а даже просто неправым, он всего-навсего подчинился, уступил групповому давлению.

Данный факт свидетельствует о неуважительном, нетерпимом отношении к старости. Массированная атака на прошлое приводит к тому, что представители (носители) этих прошедших времен подвергаются остракизму в силу самого факта возрастной (эпохальной) принадлежности. И чем острее эта критика, тем с большей яростью отдельные представители молодежи отвергают стариков.

Проблема отцов и детей не нова, однако в нынешнее время у нее есть существенные дополнения.

Во-первых, количество стариков в стране растет. Сейчас почти каждый четвертый гражданин Российской Федерации – пенсионер (причем свыше 34,8 млн человек являются пенсионерами по старости), и в дальнейшем соотношение между количеством трудоспособного и нетрудоспособного населения будет меняться в сторону увеличения доли нетрудоспособных, в основном пожилых, подавляющее большинство которых будут составлять женщины (Г.П. Медведева, 2000).

Во-вторых, пожилые люди с трудом воспринимают социальные и культурные изменения, произошедшие в последние десятилетия, и оказываются в числе уязвимых групп населения. По мнению специалистов, отношения поколений никогда не носили гармонически-идиллического характера, но в переломные периоды человеческой истории, когда происходит процесс ломки традиционных идеалов и культурных ценностей, возникает геронтофобия. Это обстоятельство весьма характерно для современной эпохи, полной и великих надежд, и крахов прежних идеалов (А.И. Тащева, 1998).

В последнее время нетерпимость обнаруживается в самых различных сферах человеческой жизни и социального поведения: не утихает межэтническая напряженность, усиливается противостояние бедных и богатых (это заметно даже в школе, на уровне детей одного класса), непримиримы друг к другу любители «попсы» и «металлисты», болельщики разных команд готовы учинить массовые побоища, борясь с «инаковостью» и пр. Отчуждение «старики – молодежь» из этого же ряда.

РОД

По мнению современных исследователей, защита личного, соответствие образа «Я» его жизненному воплощению, проблема выбора во всех сферах жизненного пространства, самовыражение, обретение «сущностного Я» в хаосе бытия, стали главными темами в общественной мысли ХХ столетия. Во всем этом явно обнаруживается этноцентрический радикал. Говоря о механизмах этих процессов, следует признать, что отчуждение возникает и протекает быстрее, чем идентификация. Кроме того, культ благосостояния и личного успеха ведет к ускорению и интенсификации бесполезного вещизма в противовес аксиологической сформированности своей натуры.

Современный человек изменяет и совершенствует окружающий мир быстрее, чем себя, свое сознание, а потому не успевает вписаться в этот мир и становится «целиком и полностью проблематичным». «Потому, наверное, что современный человек мало ценит себя. И старается прикинуться ценным», – констатирует Э. Шостром.

Однако обсуждение фамильных ценностей возникает в рамках глобальной проблематики существования самого рода человеческого.

Известен манифест Рассела–Эйнштейна, подписанный учеными, участниками Пагоушского движения. В нем прозвучали проникновенные слова – напоминание о нашей принадлежности к роду человеческому и призыв забыть обо всем остальном. Если мы сможем сделать это, то откроем путь в новый рай, если нет, перед нами опасность всеобщей гибели.

Само человеческое существование, условия выживания, достижение благополучия связаны с пребыванием в согласии с природой человека. Отсюда вытекает закономерный вопрос о преодолении нашей отдельности в современном мире. Э. Фромм вопрошает: «Как нам приобрести союз с самими собою, с нашими собратьями людьми, с природой?»

С нашей точки зрения, актуализируется вопрос о видовой и родовой сущности современного человека. Дети, изъятые из человеческого сообщества и «воспитанные» животными, людьми, даже после возвращения в социум, в полном смысле этого слова не становятся. Звери, изъятые людьми из привычной среды обитания и взращенные по правилам и нуждам человеческого общежития, проживая вблизи и рядом с человеком (домашние животные), людьми стать не способны. Если продолжить поэтический ряд пожеланий о том, что убегающему следует быть зайцем, парящему – орлом, то живущему среди людей не мешало бы быть человеком. Пословица гласит: «пока и мы человеки – счастье не пропало».

В этом особый смысл. Обретение силы своего рода – один из краеугольных камней обретения веры в себя, уверенности в своих супервозможностях. Более того, человек понимает, что факты его биографии станут предметом не только ознакомления для следующих поколений, но и подражания и предостережения от ошибок.

Методика «Сила вашего рода»

Напомним эту мощнейшую по силе воздействия методику И. Вагина.

• Постарайтесь вспомнить максимальное число своих родственников, представить их лица, походку, интонации голоса. А теперь вспомните свое самое любимое место отдыха, где вы чувствуете себя комфортно и спокойно. Закройте глаза и представьте, что вместе с вами там же находятся все ваши родственники. Вы их видите всех сразу. Все вместе вы действительно похожи на дерево, у которого много сильных раскидистых ветвей. И вы – одна из этих ветвей. В ваших жилах течет кровь многих поколений ваших предков, их гены – ваши гены. А теперь определите лучшего из вашего рода и слейтесь с ним воедино. Окунитесь в его жизнь. Как он работал? Как он общался с людьми? Как он переживал победы и поражения? О чем мечтал? Почувствуйте силу его духа так, чтобы она стала вашей силой. Теперь попробуйте подойти к другим избранным вами представителям рода. Обратитесь к ним, попросите поддержки и защиты. Когда-то и вас не станет на этой земле, и вы для кого-то станете ангелом-хранителем. И ваши потомки будут вспоминать вас, гордиться вами, как вы просите эту силу сейчас у своих предков. Поблагодарите их и попрощайтесь. Сделайте глубокий вдох, выдох – и вернитесь в этот мир.

Приобщение человека к родовой сущности носит сакральный характер и обнаруживается в древнейших обрядовых действах. Первым выступает обряд инициации при рождении. Смысл – принятие нового члена общины (семьи), «погружение» в особенности его рода (пеленание в пеленки со знаками семьи либо в отцовскую рубаху).

В современном обществе, несмотря на очевидную десакрализацию и профанацию обрядов, сохраняется смысл «приобщения» к роду. Чаще всего это выступает как реализация обычая передачи медсестрой ребенка при выписке из роддома на руки отцу.

Далее обратимся к свадебным обрядам. Общий психологический смысл системы свадебных обрядов – это соединение через жениха и невесту двух родов, «породнение». Поэтому до центрального момента свадьбы – брачной ночи – обрядовые действа разворачиваются в форме своеобразного диалога двух родов. Два рода, до этого бывших «чужими», «неведомыми» (ср. «невеста» – неизвестная, «жених» – чужой, чуженин), стремились к устранению, снятию «отчуждения». Здесь отражена и ярко реализуется одна из центральных культурных оппозиций: «свой – чужой», причем чужой становится «своим» в результате «о-своения», он осваивается и утрачивает статус «чужого».

Дихотомия «свой – чужой» – одна из базовых, основных структур культуры в целом. Понятие «чужой» как враждебный, не свой имеет универсальную распространенность. Чужой – это недоступный, не о-освоен-ный. Но, однако, как пишет Вальденфельс, «чем больше удается нам сделать Чужое, появившееся в феноменологическом опыте, наглядным, «Чужое», появившееся в герменевтическом опыте, – понятным, тем более исчезает оно»¹. О-своение «чужими» родами друг друга – неизбежный акт сосуществования людей, диалогичности их бытия.

Проблемы отношений со «значимыми другими» (А.А. Кроник) давно находятся в поле внимания психологов. Человеку небезразлично, что другие имеют представление о нем, и очень важно, что они признают его. В своем воображении человек пытается представить, как его воспринимают другие люди, и в соответствии с этим строит взаимодействие с ними. Получается, что «Я» и «Другой» неотделимы друг от друга. Человеческий поступок, как собственный, так и чужой, оценивается с позиции множества значимых других, и действие осознается по меркам и эталонам ценного и должного (А.А. Кроник). Человек ведет себя, во многом ориентируясь на нормы референтных групп, в них формируется его совесть. М.М. Бахтин утверждает, что становление души всегда начинается с обращения к нам других людей. Следующий шаг в становлении души – это открытая способность «почувствовать себя дома в мире других людей», обрести любовь к этому дому, к тому, что хранит «дословность» человека и этим сохранением делает возможным «подлинность человека». К. Ясперс подчеркивал «близость обладающих самобытием людей» (курсив автора. – Л.Ш.) как лучшее, что может быть нам даровано сегодня. «Эти люди служат друг другу гарантией того, что бытие есть».

А.А. Брудный пишет об этом так: «В процессе общения человек осознает свою индивидуальность, личность обретает самое себя. Конечно, человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека, но он и сам становится зеркалом для других людей. Они отражаются в его сознании, населяют его, субъективно реальные даже в случае своего физического отсутствия. Родные (и прежде всего родители) и близкие люди, с которыми человека связывает общая судьба, прочно входят в его внутренний мир. В дневнике И. Пущина сохранилась примечательная запись о покойных декабристах: «Когда, где и как, я не помню и даже теряюсь, когда тщусь понять, – но внутри ощущаю, что с иными не совсем расстался». И это знакомое многим чувство не есть феномен индивидуального сознания, но нечто большее, связанное с сущностной стороной соучастия индивида в духовной жизни общества.

ДОМ И СЕМЕЙНЫЙ БЫТ

В древнейших, доисторических представлениях рефлексия на «место и вещь» отсутствовала, но присутствовало пространство «земное и небесное», мир как обжитое человеком пространство. Это мироощущение является как бы продолжением «вселенской» сущности человека; вместе с тем здесь усилен компонент «свое – чужое», ограничивающий «свое пространство» Домом, Землей.

Отметим, что в сказочных повествованиях дом выступает живым символом материнского лона (не случайно большинство сказок и былин начинаются с того, что герой выезжает из дома, отправляясь в путь-дорогу).

Весьма интересным для анализа представляется обряд инициации, который проходил трехлетний ребенок. В редуцированном виде этот обряд и по сегодняшний день сохраняется в некоторых областях России (на Дону, в селах Астраханской области). Трехлетнего мальчика сажали на коня, надевали на него «взрослый» ремень, давали в руки «взрослое» оружие и помогали трижды объехать вокруг дома. Обряд сопровождался заговором, а часто и исполнением казачьих песен. Троекратный объезд дома имел сакральный смысл: действие выступало в качестве оберега дома, а дом, в свою очередь, становился источником силы для будущего защитника.

Этот обряд символизировал «смерть» ребенка в качества существа, не имеющего никаких обязанностей, и «рождение» в качестве члена сообщества (семьи, рода), обладающего определенными правами и обязанностями. После прохождения этого обряда мальчика начинали учить основным мужским работам, требовать соблюдения норм поведения, принятых для мужчин.

Девочке трехлетнего возраста впервые давали в руки веретено и сажали за прялку. Прядение считалось не только исконно женским делом, но и сакральным действием. Наши предки полагали, что прядущая девушка (женщина) прядет судьбу себе и дому. Поэтому важно было, чтобы первая сплетенная нить была без узлов, длинной и ровной. Этой первой спряденной нити придавали огромное сакральное значение: она хранилась в доме до дня свадьбы, и именно ею мать опоясывала невесту в этот день.

Чем же является дом для каждого из нас? Не там ли мы можем побыть наедине с собой, а также встретиться с родными и близкими людьми? Не место ли это для трапезы, радости от интимной близости с любимым человеком, сна и отдыха? Дом для человека место, где он находит мир, приют и пристанище до тех пор, пока длится его земное существование. Думая о бездомных людях, тех, кто живет в приютах или на улице, или о беженцах, живущих во временных лагерях, мы осознаем, какое это счастье – иметь дом. «Худо тому, кто живет в чужом дому», – замечено в народе.

Ощущение родного гнезда вместе с восторгом младенческих, детских и отроческих впечатлений рождается стихийно. Родная природа, как и родная мать, может быть только в единственном числе. Все чудеса и красоты мира не могут заменить какой-нибудь невзрачный пригорок с речной излучиной, где растет береза или верба. Еще милее становятся родные места, когда человек приложил к ним руки, когда каждая пядь близлежащей земли знакома на ощупь и связана с четкими бытовыми воспоминаниями. Родной дом, а в доме очаг и красный угол были средоточием хозяйственной жизни, центром всего крестьянского мира. Этот мир в материально-нравственном смысле составлял последовательно расширяющиеся круги, которые замыкали в себе сперва избу, потом весь дом, потом усадьбу, поскотину, наконец, гари и дальние лесные покосы, отстоящие от деревни иногда верст на десять-пятнадцать.

По своей значимости «родной дом» находился в ряду таких понятий, как смерть, жизнь, добро, зло, Бог, совесть, родина, земля, мать, отец. Родимый дом для человека есть нечто определенное, конкретно-образное. Образ его не абстрактен, а всегда предметен, точен и... индивидуален даже для членов одной семьи, рожденных одной матерью и выросших под одной крышей.

Каждому человеку необходимо уделять огромное внимание порядку в своем доме, и вот по каким причинам.

Во-первых, это спасение себя и своей семьи от «непогод жизни», защита своих родных от беспризорности. Семью создают отношения родители–дети, а брак оказывается легитимным признанием тех отношений между мужчиной и женщиной, тех форм сожительства или сексуального партнерства, которые сопровождаются рождением детей. Следует обратить внимание на пространственную локализацию семьи – жилище, дом, собственность и экономическую основу семьи – общесемейную деятельность родителей и детей, выходящую за узкие горизонты быта и потребительства, но совершаемую в стенах родного дома.

Об этом упоминается уже в Домострое, хотя термина «семья» в ее современной трактовке Домострой не знает. Он оперирует понятием «дом» как обозначением некоего единого хозяйственного и психологического целого, члены которого находятся в отношениях господства–подчинения, но равно необходимы для нормальной жизни домашнего организма. Слуги, челядь входят в понятие «домочадцы». Дом стремится оградить себя от вмешательства извне тем, что представляет себя окружающим наиболее благополучной своей стороной. Домашнее сообщество стремилось оградить себя от вмешательства сплетен и пересудов в свою домашнюю жизнь, которые были очень характерны для русских горожан. В Домострое присутствуют семейные удовольствия. К ним отнесены: удовольствие от вкусной, разнообразной еды, от хорошо сделанной вещи, от «устроя в доме», куда «как в рай войти», от почета и уважения со стороны соседей и «людей знаемых». Все решения, связанные с «домовным строением», муж и жена должны обсуждать ежедневно и наедине.

Во-вторых, в доме человек может жить, творить, организовывать свое личное пространство и время, в котором он понят, принят и обладает абсолютной ценностью.

В-третьих, дом – это место защиты каждого человека, где он спасается от зла и укрывает свое тело от глаз других людей. Это убежище, предписанное во времена борьбы или несчастий. «Сидите дома и никуда не выходите», – советуют родители детям во время опасности. Человек может убедиться в мудрости этих советов, когда он не способен повлиять на зло, происходящее вокруг. Если он укроется в доме от совершения запрещенных вещей и от взглядов на недозволенное, то убережет свою душу от развратных помыслов и глупых поступков, а своих детей – от влияния плохой компании.

В-четвертых, большую часть своего времени люди проводят дома, особенно в очень жаркую или очень холодную погоду, в раннее или позднее время суток, в конце тяжелого рабочего дня, и это время должно быть потрачено с пользой, на благо себе и своей семье, в противном случае это будет пустая или пагубная трата времени.

В-пятых, и это самое важное, – внимание к дому является основным элементом построения государства, так как общество состоит из хозяйств и семей, подобно тому как строение – из свай и кирпичей. Хозяйства формируют округу, а округи, в свою очередь, – общины. Если составные части прочны, общество будет построено по мудрым законам, переполняясь добродетелью, перед которой не устоит никакое зло. Дома людей – столпы общества, реформирующие его и ведущие его по праведному пути, как это делают примерные граждане, искатели истины, праведные жены, заботливые матери и др. Этот вопрос очень важен.

Сегодня, к сожалению, многие дома переполнены недостатками, злом, примерами невнимательности, что поднимает следующий вопрос: как избежать всего этого, что необходимо сделать, чтобы в семье царила атмосфера чистой привязанности и нежного взаимного сочувствия?

ОЧАГ

Издавна в каждом доме имелся некий центр, средоточие, нечто главное по отношению ко всему подворью. Этим средоточием, несомненно, всегда был очаг, русская печь, не остывающая, пока существует сам дом и пока в нем есть хоть одна живая душа.

Каждое утро на протяжении многих веков возникает в печи огонь, чтобы греть, кормить, утешать и лечить человека. С этим огнем связана вся жизнь. Родной дом существует, пока горит очаг, это тепло равносильно душевному. И если есть в мире слияние незримого и физически ощутимого, то родной очаг – идеальный пример такого слияния. С началом христианства очаг в русском жилище, по-видимому, отдал часть своих «прав и обязанностей» переднему правому углу с лампадой и православными иконами. Божница в углу над семейным столом, на котором всегда лежали обыденные хлеб-соль, становится духовным средоточием крестьянской избы, как зимней, так и летней. Однако правый передний угол совсем не противостоял очагу, они просто дополняли друг друга.

Любимыми иконами в русском быту, помимо Спаса, считались образы богоматери (связь со значением большухи, хранительницы очага и семейного тепла, очевидна), Николая-чудотворца (который и плотник, и рыбак, и охотник) и, наконец, Егория, попирающего копьем змия (заступник силой оружия).

В заключение хочется еще раз подчеркнуть, что семейные ценности, ценности родства, дома, очага – основа дружбы народов, межнационального взаимопонимания, контактности и терпимости людей друг к другу, уважения к старым и заботы о малых. Семья — это микрокосмос всего мира. Чтобы понять его, достаточно познать семью. Проявления власти, интимности, независимости, доверия, навыков общения, существующих в ней, — ключ к разгадке многих явлений жизни. Если мы хотим изменить мир, полагают известные психологи, нужно изменить семью.

Завершим наш разговор обзором метафорических представлений о семье, предложенных современными молодыми людьми:

• это город, который нам предстоит построить и сохранить;

• попытка людей жить правильно;

• едущий поезд с вынужденными или запланированными остановками, на которых выходят и входят разные люди;

• веник, который трудно сломать;

• четыре ножки стола, объединенные общей столешницей;

• гавань, где тебя ждут;

• моя тень в солнечный день;

• красивый букет;

• ванна, наполненная теплой водой и обильной мягкой пеной;

• гнездо ласточки;

• грибница опят;

• те люди, с которыми хорошо по жизни;

• оркестр, играющий одну музыку;

• раковина;

• крыша, которая защищает от бурь и непогоды;

• то, в чем каждый пытается найти защиту от одиночества;

• круг, вписанный в многоугольник;

• солнечная гавань в океане жизни;

• улыбающиеся и ждущие, пушистые домашние тапочки;

• две разные планеты, но имеющие общую атмосферу;

• горошины в стручке;

• дерево в саду;

• зонтик, который защищает от дождя;

• моя крепость;

• маленькая вселенная.

¹ Вальденфельс Б. Своя культура и чужая. Парадокс науки о «чужом» / перевод О. Кубановой, 2003.