ПСИХОЛОГИЯ НОВОЙ ЭРЫ

ДЕПРОГРАММИРОВАННАЯ ОБЕЗЬЯНА И
АВТОМАТИЗИРОВАННАЯ ИНДЮШКА

Из цикла статей о психологической (без)опасности

Человек успешно изобретал разные орудия.
Но с доисторических времен орудием человека был человек.
С. Ежи ЛЕЦ. Непричесанные мысли

Точное понимание опасностей, которым подвергается психологическая сфера человека, невозможно без отчетливого представления о фундаментальных ее особенностях.
Во-первых, возможно ли «программирование» человека, подобное программированию компьютера? Соответственно, возможно ли его «депрограммирование» или «перепрограммирование»? Во-вторых, какое реальное влияние имеет на человека пребывание в той или иной группе, конкретной социальной среде? В-третьих, вопрос всех вопросов: что же такое человек?
Для ответа на поставленные выше вопросы я сначала расскажу о двух экспериментах: один — с индюшками, другой — с людьми.
Индюшки-наседки — хорошие матери: любящие, внимательные и охраняющие своих детей. Но есть нечто странное в их материнском поведении: если цыпленок издает звук «чип-чип», его мать о нем заботится; если нет — индюшка его игнорирует, а иногда даже убивает. Эта ориентация всего лишь на один признак была ярко выявлена этологами (специалистами по поведению животных) в эксперименте, в котором задействовали искусственного хорька. Для индюшки-наседки хорек остается естественным врагом, чье приближение обычно вызывает ярость, пронзительные крики, атаки с применением клюва и когтей. В эксперименте даже искусственная модель хорька, притянутая с помощью бечевки в направлении индюшки-наседки, вызывала немедленную и неистовую атаку. Но, когда эта же самая искусственная копия несла в себе маленький магнитофон, который издавал звук «чип-чип», мать не только принимала приближающегося хорька, но и забирала его под себя. Когда механизм выключался, модель хорька снова вызывала злобную атаку.
Насколько смешной выглядит в этих обстоятельствах индюшка: она обнимет естественного врага только потому, что тот издает звук «чип-чип», и будет дурно обращаться или даже убьет одного из собственных цыплят только потому, что тот этого не делает. Она действует как автомат, чьи материнские инстинкты находятся под механическим контролем этого единственного звука.
Посмотрим теперь на людей.
Социальный психолог из Гарварда Эллен Лангер под видом обычной читательницы последовательно подходила к очереди у библиотечного ксерокса с тремя очень похожими фразами, прося о небольшой услуге. Первая фраза была такой: «Простите, у меня пять страниц. Могу я воспользоваться ксероксом, потому что я спешу?»
Вторая звучала слегка иначе: «Простите, у меня пять страниц. Могу я воспользоваться ксероксом?»
Третья фраза почти неуловимо отличалась от двух предыдущих: «Простите, у меня пять страниц. Могу я воспользоваться ксероксом, потому что мне надо сделать несколько копий?»
Теперь небольшая задача: какая фраза лучше всего помогла ей сделать копии без очереди? Думаю, что большинство назовут первую формулировку, в которой приводится обоснование просьбы. Эксперимент же показал, что третья фраза была столь же эффективной — свыше 90% стоящих в очереди пропускали ее вперед в обоих случаях. Вторая просьба игнорировалась почти половиной очереди. Мораль: мы реагируем не на полную фразу, а лишь на ее ключевые слова, в данном случае на «потому что». Мудрые дети с их непосредственностью давно подметили эту несуразность в поведении взрослых и знают, что вполне достаточным ответом на вопрос «почему?» является единственное слово «а потому». Так выясняется, что мы ведем себя во многих случаях ничуть не разумнее индюшки.
Подобных неприятных открытий у читателя впереди будет еще немало, но в этой статье я обратился к сходству человека и индюшки для того, чтобы ниже яснее показать различие между ними.
Теперь настала пора увязать в логичную систему индюшку, модель хорька, очередь в библиотеке, депрограммирование, влияние группы на личность, вопрос о сущности человека и психологическую безопасность.
Давно замечено, — но на практике часто игнорируется, — что все в мире противоречиво и неоднозначно, что почти любое благо имеет и оборотную сторону. Такова и психика человека. Это мощнейший инструмент существования и развития человечества, цивилизации, но одновременно и источник бед. Вырвавшись из животного состояния, человек вместе с преимуществами своего положения приобрел массу проблем. В чем это выразилось?
Любое животное при появлении на свет уже оснащено готовой биоповеденческой программой, обеспечивающей ему «бездумное» выживание в стабильной природной нише. Условно говоря, у животного есть уже готовые автоматические ответы на 99% всех ситуаций, которые могут ему встретиться в природе, и только в 1% случаев животному приходится приобретать дополнительный индивидуальный опыт. Этот механизм прекрасно работает, если внешние условия не меняются слишком сильно и быстро. В ином случае животное обречено на гибель.
Человек в момент рождения — это никто и ничто. У него очень бедный набор инстинктов и рефлексов, длительный период беспомощности и неопределенное будущее. Если сразу после рождения или в очень раннем возрасте ребенок оказывается в обществе животных, он становится животным по своему внешнему поведению и уровню внутреннего развития. Это так называемые маугли, навсегда терявшие шанс вернуться в человеческое сообщество, в отличие от сказочного Маугли Киплинга. Если же рядом не будет ни животных, ни людей, но ребенок сможет биологически существовать, то он станет почти буквально растением («растительное существование»). Такое впечатление, что человек произошел не просто от человекообразных обезьян, а от той их части, которая переболела любимой болезнью зарубежных телесериалов — амнезией, то есть потерей памяти, потерей биологической программы. Такие «депрограммированные» обезьяны и составили зарождающееся человечество.
Наши предки оказались лишенными готовой внутренней программы, и они нашли выход в формировании внешней программы — общении между собой. Основой программы стало взаимодействие людей по изобретаемым и закрепляемым правилам, то есть конструирование социальной реальности. Рождающийся ребенок теперь тратит первые несколько лет своей жизни на начальное программирование («загрузку операционной системы», по терминологии компьютерщиков). Причем поддержание нормальной работы индивидуального (индивидуализированного) варианта программы жестко связано с функционированием окружающих людей, общества как такового. Восприятие других людей, социальной среды есть первичная, исходная реальность для человека, через призму которой он только и способен воспринимать все остальные реальности, например ту же природу. Поведение других людей — это базовая система ориентиров и смыслов человека. Внутри нас — не индивидуальная психика, а индивидуализированная мини-модель социального общения. Внутренний мир человека — это миниатюрное общество, частично пробравшееся нам в душу исподтишка, а частично взлелеянное лично нами. Как выразился Ежи Лец: «Раздвоение личности — острое психическое расстройство, когда неисчислимое количество особей, на которое делится личность, сокращается до двух».
Люди как бы замкнулись друг на друга и стали свободными — во все расширяющихся значениях — от конкретной природной ниши и от биологической ограниченности своего тела. Человек вырвался из плена природы и оказался в плену у своих сородичей. Теперь наш основной мир — это другие люди и мир нашей психики, производный от общения и взаимодействия с другими людьми. Отсюда следует, что самый сильный инструмент влияния на человека — это другой человек. Любой злонамеренный человек при достаточных талантах способен превращаться в самую совершенную отмычку к нашей душе. Видимо, не зря один современный мыслитель заметил: «Ад — это другие».
Из вышесказанного видно, что фундаментальным свойством человеческой психики является постоянный процесс «программирования» и «депрограммирования» (загрузки новых «программ» и выгрузки устаревших или непонравившихся). Конкретная микросреда (группа людей, постоянно и непосредственно контактирующая с данной личностью) или даже один человек могут существенно ускорять или замедлять эти процессы, влиять на содержание «программ». Это обстоятельство и порождает основу для злоупотреблений в психической сфере, вплоть до психопреступности и создания специфической сферы криминальной экономики — психодуховного мошенничества и рабства в организованных формах, иногда в масштабах, сопоставимых с транснациональными концернами. К счастью, те же самые механизмы позволяют эффективно помогать жертвам таких преступлений.
Вторая важнейшая черта нашей психики, чреватая опасностью, — стереотипы, готовые шаблоны для автоматического, бездумного поведения в привычных ситуациях. Освобождение от готовой внутренней программы привело как к созданию бесконечно гибкой и подвластной самому человеку внешней социальной программы, так и поставило проблему автоматизации банальной повседневности. Абсурдно каждому человеку тратить время и интеллектуальные силы на полное осмысление миллионы раз повторяющихся цепей событий и результатов. Прозвучали слова «потому что» — это кто-то что-то объяснил; загорелся зеленый свет на светофоре — можно идти через улицу; хорошо одетому человеку — можно доверять; большинство — обычно право; академик — наверняка умный. В стабильных условиях, когда все соблюдают установленные правила социального взаимодействия, люди могут успешно проживать десятилетия и столетия, пользуясь лишь такими сокращенно-упрощенными формулами, условными рефлексами, привычками. Чтобы использовать свой мозг, свои таланты на дальнейшее развитие цивилизации, человек оказался принужденным опуститься до уровня индюшки в выполнении повседневных действий и ритуалов.
В результате эта черта стала одной из самых эффективных струн, на которых играют манипуляторы и психовзломщики, а также все иные преступники. Типичный пример: одна моя знакомая, умная женщина, стала жертвой ограбления в своей квартире, открыв дверь на фразу «Вам принесли телеграмму». В случае с другим моим знакомым грабители поступили еще тоньше: они дождались, когда его жена вышла из дому на работу, и почти тут же позвонили в дверь. Он решил, что жена что-то забыла, и открыл дверь не спрашивая.
Итак, мы установили два фундаментальных факта: первый — человек в самой сердцевине своей психики и поведения чрезвычайно зависим от других людей; второй — очень большую часть наших реакций составляют бездумные автоматизмы, удобные только при определенных обстоятельствах. Наша психологическая безопасность, таким образом, может быть обеспечена двумя магистральными стратегиями:

• обеспечением оптимального соотношения зависимости — независимости от других людей путем тренировки здоровой автономии;

• обеспечением управляемости своих стереотипных реакций в важных и нестандартных ситуациях.

В серии следующих статей я буду разбирать механизмы конкретных приемов опасного влияния на человека и специфические способы защиты от них. Одна из этих статей будет посвящена «программированию» в сектах и культах и методам спасения от этого.

Примечание. Эксперименты и примеры, приводимые в статье для доказательства некоторых моих выводов, взяты из книги Р. Чалдини «Психология влияния» (СПб.: «Питер», 1999).

Евгений ВОЛКОВ,
кандидат философских наук