Жил на свете маленький
цветок. Никто и не знал, что он есть на земле. Он
рос один на пустыре; коровы и козы не ходили туда,
и дети из пионерского лагеря там никогда не
играли. На пустыре трава не росла, а лежали одни
старые серые камни, и меж ними была сухая мертвая
глина. Лишь один ветер гулял по пустырю; как
девушка-сеятель, ветер носил семена и сеял их
всюду: и в черную влажную землю, и на голый
каменный пустырь. В черной доброй земле из семян
рождались цветы и травы, а в камне и глине семена
умирали.
А однажды упало из ветра одно семечко, и
приютилось оно в ямке меж камнем и глиной. Долго
томилось это семечко, а потом напиталось росой,
распалось, выпустило из себя тонкие волосики
корешка, впилось ими в камень и в глину и стало
расти.
Так начал жить на свете тот маленький цветок.
Нечем было ему питаться в камне и глине; капли
дождя, упавшие с неба, сходили по верху земли и не
проникали до его корня, а цветок все жил и жил и
рос помаленьку выше. Он поднимал листья против
ветра, и ветер утихал возле цветка; из ветра
упадали на глину пылинки, что принес ветер с
черной тучной земли; в тех пылинках находилась
пища цветку, но пылинки были сухие. Чтобы смочить
их, цветок всю ночь сторожил росу и собирал ее по
каплям на свои листья. А когда листья тяжелели от
росы, цветок опускал их, и роса падала вниз; она
увлажняла черные земляные пылинки, что принес
ветер, и разъедала мертвую глину.
Днем цветок сторожил ветер, а ночью росу. Он
трудился день и ночь, чтобы жить и не умереть. Он
вырастил свои листья большими, чтобы они могли
останавливать ветер и собирать росу. Однако
трудно было цветку питаться из одних пылинок, что
выпали из ветра, и еще собирать для них росу. Но он
нуждался в жизни и превозмогал терпением свою
боль от голода и усталости. Лишь один раз в сутки
цветок радовался: когда первый луч утреннего
солнца касался его утомленных листьев.
Если же ветер подолгу не приходил на пустырь,
плохо тогда становилось маленькому цветку, и уже
не хватало у него силы жить и расти.
Цветок, однако, не хотел жить печально; поэтому,
когда ему бывало совсем горестно, он дремал. Все
же он постоянно старался расти, если даже корни
его глодали голый камень и сухую глину. В такое
время листья его не могли напиться полной силой и
стать зелеными: одна жилка у них была синяя,
другая — красная, третья — голубая или золотого
цвета. Это случалось оттого, что цветку
недоставало еды, и мучение его обозначалось в
листьях разными цветами. Сам цветок, однако,
этого не знал: он ведь был слепой и не видел себя,
какой он есть.
В середине лета цветок распустил венчик вверху.
До этого он был похож на травку, а теперь стал
настоящим цветком. Венчик у него был составлен из
лепестков простого светлого цвета, ясного и
сильного, как у звезды. И, как звезда, он светился
живым мерцающим огнем, и его видно было даже в
темную ночь. А когда ветер приходил на пустырь, он
всегда касался цветка и уносил его запах с собою.
И вот шла однажды поутру девочка Даша мимо того
пустыря. Она жила с подругами в пионерском
лагере, а нынче утром проснулась и заскучала по
матери. Она написала матери письмо и понесла
письмо на станцию, чтобы оно скорее дошло. По
дороге Даша целовала конверт с письмом и
завидовала ему, что он увидит мать скорее, чем
она.
На краю пустыря Даша почувствовала благоухание.
Она поглядела вокруг. Вблизи никаких цветов не
было, по тропинке росла одна маленькая травка, а
пустырь был вовсе голый; но ветер шел с пустыря и
приносил оттуда тихий запах, как зовущий голос
маленькой неизвестной жизни. Даша вспомнила одну
сказку, ее давно рассказывала ей мать. Мать
говорила о цветке, который все грустил по своей
матери-розе, но плакать он не мог, и только в
благоухании проходила его грусть.
«Может, это цветок скучает там по своей матери,
как я!» — подумала Даша.
Она пошла на пустырь и увидела около камня тот
маленький цветок. Даша никогда еще не видела
такого цветка — ни в поле, ни в лесу, ни в книге на
картинке, ни в ботаническом саду, нигде. Она села
на землю возле цветка и спросила его:
— Отчего ты такой?
— Не знаю, — ответил цветок.
— А отчего ты на других непохожий?
Цветок опять не знал, что сказать. Но он впервые
так близко слышал голос человека, впервые кто-то
смотрел на него, и он не хотел обидеть Дашу
молчанием.
— Оттого, что мне трудно, — ответил цветок.
— А как тебя зовут? — спросила Даша.
— Меня никто не зовет, — сказал маленький цветок,
— я один живу.
Даша осмотрелась в пустыре.
— Тут камень, тут глина! — сказала она. — Как же
ты один живешь? Как же ты из глины вырос и не умер,
маленький такой?
— Не знаю, — ответил цветок.
Даша склонилась к нему и поцеловала его в
светящуюся головку.
На другой день в гости к маленькому цветку пришли
все пионеры. Даша привела их, но еще задолго, не
доходя до пустыря, она велела всем вздохнуть и
сказала:
— Слышите, как хорошо пахнет. Это он так дышит.
Пионеры долго стояли вокруг маленького цветка и
любовались им как героем. Потом они обошли весь
пустырь, измерили его шагами и сосчитали, сколько
нужно привезти тачек с навозом и золою, чтобы
удобрить мертвую глину.
Они хотели, чтобы и на пустыре земля стала доброй.
Тогда и маленький цветок, неизвестный по имени,
отдохнет, а из семян его вырастут и не погибнут
прекрасные дети, самые лучшие, сияющие светом
цветы, которых нету нигде.
Четыре дня работали пионеры, удобряя землю на
пустыре. А после того они ходили путешествовать в
другие поля и леса и больше на пустырь не
приходили. Только Даша пришла однажды, чтобы
проститься с маленьким цветком. Лето уже
кончалось, пионерам нужно было уезжать домой, и
они уехали.
А на другое лето Даша опять приехала в тот же
пионерский лагерь. Всю долгую зиму она помнила о
маленьком, неизвестном по имени цветке. И она
тотчас пошла на пустырь, чтобы проведать его.
Даша увидела, что пустырь теперь стал другой, он
зарос теперь травами и цветами, и над ним летали
птицы и бабочки. От цветов шло благоухание, такое
же, как от того маленького цветка-труженика.
Однако прошлогоднего цветка, жившего меж камнем
и глиной, уже не было. Должно быть, он умер в
минувшую осень. Новые цветы были тоже хорошие;
они были только немного хуже, чем тот первый
цветок. И Даше стало грустно, что нету прежнего
цветка. Она пошла обратно и вдруг остановилась.
Меж двумя тесными камнями вырос новый цветок —
такой же точно, как тот старый цветок, только
намного лучше его и еще прекраснее. Цветок этот
рос из середины стеснившихся камней; он был живой
и терпеливый, как его отец, и еще сильнее отца,
потому что он жил в камне.
Даше показалось, что цветок тянется к ней, что он
зовет ее к себе безмолвным голосом своего
благоухания. |