ИСТОРИЯ ВОПРОСА

ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ

«Я могу с уверенностью заявить, что любой нормальный человек не любит быть под контролем. Он предпочитает и чувствовать себя свободным и быть свободным» (А. Маслоу). Кто из нас не поставит подпись под этой цитатой? Правда, следует признать, что ко многим современным людям это утверждение относится как некоторое идеальное, желаемое состояние.

Прометей был первым, кто осмелился пойти против воли богов.
Его личный бунт не остался безнаказанным...

ГЕРАКЛ В ПОИСКАХ СМЫСЛА ЖИЗНИ

Однако трактовка нормы по Маслоу не так проста. Нормально не то, что присуще среднестатистическому большинству, а то, что заложено в человеческом потенциале и может быть раскрыто в непрерывном процессе самоактуализации.
Впрочем, сегодня мы обратимся к этой проблеме под несколько иным углом зрения. Современный человек нередко обращается к прошлому человечества. Пытается понять своих предшественников, их чувства и переживания в значимых трагических эпизодах глобальной истории и личной жизни.
О героях прошлого пишутся книги, снимаются фильмы, ставятся спектакли. При этом современный автор опирается на свое мировосприятие и представление о том, к чему должен стремиться нормальный человек. И вот древние люди смотрят друг на друга не просто с вожделением, а с восторгом и нежностью. Эдип переживает жесточайшие муки совести. Геракл томим гордыней и поиском смысла жизни. Средневековый рыцарь, умытый и благоухающий после конного похода, спешит вступить в интимно-личностное общение с верной подругой — Прекрасной Дамой.
Насколько оправдан такой перенос ценностей и смыслов? Всегда ли личное «Я», личный выбор, свобода мысли и поступка были ценностью? И даже так: а всегда ли оно было, личное «Я» человека? Уточним, речь идет не о местоимении «я», а о той психологической реальности, глубочайшем и неповторимом переживании, которое стоит у современного человека за этим местоимением.

«Я» — «ОНИ» — «МЫ»

На заре истории человечества скромное и ограниченное «Я» рождалось вслед за более мощными и важными для существования «ОНИ» и «МЫ». Причем именно в таком порядке. Первой социальной реальностью для первобытного человека, по мнению Б.Ф. Поршнева, были «ОНИ» — чужие, опасные. «ОНИ» обретали черты и свойства, потому что их нужно было избегать, от них защищаться, их убивать.
Первое осознание человеком своей общности с другими тоже, видимо, родилось благодаря существованию «ОНИ»: не-ОНИ, свои, безопасные. Позже нашлось и понятие для положительного определения своей группы — «МЫ».
Предположения философа Б.Ф. Поршнева подтверждаются и некоторыми западными эмпирическими исследованиями. Так, в процессе создания группового образа «Мы» экспериментальные группы проходили стадию «отрицательной асимметрии начальной самооценки». Говоря проще, вначале именно другая группа обладала для участников исследования выраженными качественными характеристиками, а своя группа описывалась ими через отрицание. Буквально как «та, которая не обладает тем-то». Лишь позднее эта асимметрия исчезала. Понятие «своя группа» начинало наполняться собственными характеристиками.
Конечно, у первобытного человека было и свое «Я», но весьма скромное, так как оно только позволяло сравнивать себя с другими и то по ограниченному набору важных для общины признаков: силы, смелости, умелости и др. Первобытный человек не имел возможности определить себя безотносительно к другим. Свое отличие от других он воспринимал по преимуществу количественно (более смелый, чем...).
Перед первобытным человеком стояла и проблема выбора. Мы можем судить об этом по древнейшим мифам и сказаниям. Их герои не всегда поступают как все. Но право на подобные поступки даруется им богами или вытекает из их особого происхождения, а не из их личного желания.

ЧЕЛОВЕК ВОВНЕ

В Древней Греции, цивилизации чрезвычайно развитой по многим признакам, личное «Я» тоже весьма ограниченно. Великие греческие герои совершают деяния, которые не воспринимаются ими и окружающими как их личная заслуга. Внутренние побуждения, похоже, задаются герою богами.
М.М. Бахтин так характеризовал психологию человека той эпохи: «В самом человеке нет никакого немого и незримого ядра: он весь видим и слышим, весь вовне». Это нашло непосредственное воплощение в философских представлениях об идеальном человеческом сообществе. Например, в утопии Платона: «Каждый из нас сам для себя бывает недостаточен и имеет нужду во многих». Это утверждение распространяется и на психологическую взаимозависимость людей. На нем Платон строит и модель идеального общества, ядром которого является научно управляемое, жестко структурированное государство. Здесь каждый человек — элемент четкой иерархической структуры. Вне структуры он сам и его отношения с другими людьми — социальное ничто.

ЗАЧАТКИ «Я»

Эпоха эллинизма, а затем и раннее христианство внесли новые, психологически яркие краски в крепнущее человеческое «Я». У эллинов появляется биография как литературный жанр. Причем история сохранила нам биографии как известных людей, так и простых.
В моральных взглядах философов расставляются новые акценты: все большая ответственность за поступки переносится на собственно личность. Так, по мнению Сенеки, людей делает плохими и безответственными главным образом то, что они не размышляют о собственной жизни.
В раннем христианстве очень выразительно и по-новому зазвучала тема общения человека с Богом. Общение становится личностным, внутренне интимным, открывается возможность непосредственного божественного откровения. Однако эти новые грани человеческого «Я» надолго скрываются под покровами (и в прямом и в переносном смысле) средневековья.

ЛИЦЕМЕРНОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

Средневековый рыцарь был рыцарем в современном
понимании только по отношению к равным себе.
Остальные считались чернью

С момента рождения до последнего вздоха средневековый человек, независимо от происхождения и звания, связан со своей общиной. Семья — община — сословие: личное человеческое бытие неотделимо от социальной среды.
Человек практически не бывал в одиночестве. Феодал всегда, даже в самые интимные по современным меркам моменты, окружен плотной толпой слуг, вассалов, домочадцев. Личной жизни — в современном представлении — не было. Не было и семьи, похожей на сегодняшнюю.
Наиболее выразительно отражает особенности средневековой психологии культ рыцарства. Бога ради, не надо путать современное романтическое представление о Доблестном Рыцаре и его Прекрасной Даме, сформированное Сервантесом и целыми поколениями последующих певцов бескорыстной любви, с исторической реальностью! Рыцарский культ благородства, распространяемый на людей своего сословия, прекрасно уживался со зверствами, совершаемыми рыцарями по отношению к врагам и низшим сословиям.
Что же касается «прекрасных дам», то отношение к ним имело ритуальный, формально-обязательный характер. Феодал имел жену, любовниц и Прекрасную Даму, как некоторый социальный талисман, символ. В сражения шли с именем Прекрасной Дамы на устах. Но не будь ее, шли бы и просто так, потому что войны были первичны, а Дамы — вторичны.

ЭПОХА ВОЗРОЖДЕНИЯ

Впервые искусство проявило интерес к уникальности
человеческой личности
в эпоху Возрождения

Все меняется в эпоху Возрождения. «Человек есть модель мира», — сказал Леонардо да Винчи, и эти слова можно начертать на знамени искусства и человеческих отношений той эпохи. Человеческое «Я» набирает силу.
В эпоху Возрождения и последующие за ним столетия «Я» почитают как величайшую социальную ценность. «Раннебуржуазный человек, — отмечает И. Кон, — впервые почувствовал себя не частью целого, а самостоятельным целым, живущим по своим законам сознания и воли».
В искусстве это нашло яркое воплощение в творчестве У. Шекспира, удивительных портретах и автопортретах живописцев.
В философии появляется человек как активный участник событий в мире, как автор своей судьбы и истории. Огромно влияние взглядов Л. Фейербаха. Именно в них ярко и последовательно показано значение эмоциональных, личных отношений между людьми, отношений «Я» и «Ты».
В это время происходит революция в психологии человека. Изменяется отношение ко времени, к смерти, которые теперь становятся личностно значимыми категориями. Появляются психологические феномены одиночества, меланхолии как проявления внутреннего личного состояния «Я».
Во всех европейских языках резко увеличивается количество слов, описывающих психологические состояния и качества человека.
Интересен и показателен факт «закрытия дома». В буржуазную эпоху появляется дом как личное пространство человека, куда вход ограничен, где есть места для уединения, одиночества, общения с самыми близкими.
В религии новое психологическое состояние «Я» нашло воплощение в протестантизме.

УДЕЛ КАЖДОГО

Современное «Я» человека обязано своим возникновением новой экономической системе. Капитализм разрушает сложившиеся от века жесткие социальные структуры. Формы социальных связей — сословие, материальное положение, даже семейные узы — перестают быть определяющими в судьбе отдельного человека. Они становятся для него средством жизни и достижения своих, личных целей. Впервые свободный выбор становится не уделом героев и избранных, а индивидуальной судьбой каждого человека.
Сегодняшнее «Я» современного человека является его правом, его гордостью и его головной болью.

Марина БИТЯНОВА,
кандидат психологических наук