НЕКРУГЛАЯ ДАТА

НЕУЛОВИМЫЕ ФЕНОМЕНЫ

6 мая 1945 года — знаменательный день в истории гуманистической психологии. Это направление оформилось значительно позже — в начале шестидесятых, заявив о себе в качестве «третьей силы» (наряду с бихевиоризмом и фрейдизмом) в психологической науке. А в мае 45-го на ниву этого движения были брошены лишь первые зерна. 6 мая еще никем, кроме своих студентов, не признанный скромный преподаватель Бруклинского колледжа Абрахам Маслоу начал вести свои знаменитые «Записки о хороших людях» — дневник наблюдений за теми, кого он впоследствии отнес к самоактуализирующимся личностям.

Первой более или менее значительной работой Маслоу была глава о кросс-культурных исследованиях в психологии, написанная им для сборника «Психология личности» под редакцией Росса Стагнера. Эта работа Маслоу, опубликованная в 1937 году, осталась фактически незамеченной. Основанная на собственных изысканиях Маслоу в индейской резервации племени черноногих, она была выполнена в русле традиционной бихевиористской ориентации и оригинальностью не блистала.

Совершенно иной характер носили две его последующие работы — статьи по проблемам мотивации, опубликованные в 1943 году в авторитетном «Психологическом обозрении». В них в предварительной формулировке были изложены те положения, которые впоследствии составили теоретическую канву главной книги Маслоу «Мотивация и личность» (1954). В этих статьях Маслоу впервые наметил подразделение человеческих потребностей на низшие, продиктованные недостачей чего-либо и потому насыщаемые, и высшие, ориентированные на развитие и рост, а следовательно — ненасыщаемые. Концепция самоактуализации, впоследствии прославившая Маслоу, еще должна была оформиться. Эмпирическим материалом для этого и послужили «Записки...».

С научной точки зрения, серьезным недостатком «Записок...», а впоследствии и поводом для критики всех рассуждений Маслоу, выступало то, что они, по сути дела, являлись результатом житейских наблюдений, никак не подкрепленных экспериментально. В работах Маслоу под словом subjects подразумеваются отнюдь не испытуемые, а просто люди, попавшие в поле зрения автора и привлекшие его внимание; при этом никаких статистических выкладок автор не приводит, напротив — постоянно оперирует расплывчатыми формулами «вероятно», «наверное», «судя по всему»...

В середине сороковых, в эпоху безоговорочного господства бихевиористской методологии в американской науке, позиция Маслоу вызвала категорическое неприятие со стороны коллег. Пионер новой идеологии был подвергнут тотальному остракизму, редакции ведущих журналов захлопнули перед ним двери. В то же время его взгляды приобретали все большую популярность среди студентов, многих юных исследователей воодушевляли открывавшиеся перспективы.

Продолжить свои начинания и опубликовать ряд работ Маслоу удалось лишь в университете Брэндис, штат Массачусетс, где он работал с 1951 по 1969 год. Пик его популярности приходится на «бурные шестидесятые», когда идеи личностного роста стремительно вытеснили в общественном сознании традиционные схемы манипулирования поведением. В 1967 году Абрахам Маслоу был избран президентом Американской психологической ассоциации. Тем самым было фактически подтверждено право существования «разговорного жанра» в рамках науки.

Человек — слишком сложный объект, он не укладывается в рамки естественнонаучного эксперимента и не может быть исчерпывающе описан формулами и схемами. С позиций традиционной науки, рассуждения Маслоу, конечно, уязвимы. И научное исследование человека вряд ли допустимо сводить к одним рассуждениям. Но вот только без них человеческое в человеке рискует остаться неуловимым.

КАЖДОМУ — ПО СПОСОБНОСТЯМ?

В майские дни возникает несколько поводов вспомнить о перипетиях давней дискуссии относительно природы умственных способностей. По этому вопросу на протяжении веков многие крупные специалисты высказывали крайне противоречивые суждения.

20 мая — день рождения одной из заметных фигур в этой истории — американского психолога Ричарда Дж. Херрнстайна (он родился в 1930 году). По своему вкладу в науку он едва ли может быть отнесен к выдающимся психологам, однако создать себе имя он сумел.

Книга Херрнстайна «IQ и меритократия», увидевшая свет в 1973 году, произвела немало шума и по сей день цитируется психологами, педагогами и прочими специалистами по социальным наукам. Некоторые цитаты фигурировали даже в советских изданиях, однако с единственной целью — продемонстрировать порочность и ущербность взглядов Херрнстайна, который в трудах оппонентов представал научным мракобесом и чуть ли не фашистом. И действительно, даже сегодня, при трезвом рассмотрении, его позиция представляется несколько предвзятой и односторонней.

Влияние наследственности и среды на результаты IQ-тестов до сих пор остается невыясненным.
Тем не менее они продолжают широко применяться,
в том числе и для оценки уровня развития детей из разных социальных слоев

Само название книги требует пояснений. Что такое IQ, наши психологи, разумеется, знают. А за рубежом это знает буквально каждый, поскольку еще в школьные годы был неоднократно протестирован. Меритократия — неологизм Херрнстайна. Его он вводит по аналогии с понятием аристократия, опираясь на английское слово merit — заслуга, достоинство, высокое качество. То есть под меритократией он понимает естественную элиту — группу людей, своими заслугами добившихся высокого благосостояния и общественного положения.

По мнению автора, основой их достижений являются высокие умственные способности, которые с изрядной долей объективности могут быть измерены с помощью тестов IQ. А поскольку интеллект — качество наследственное, в чем автор не сомневается, то высокие умственные способности присущи меритократии как классу и естественным образом воспроизводятся из поколения в поколение. Надежды на то, что ряды меритократии пополнятся представителями низших слоев почти нет, ибо в эти слои «оседают» люди умственно недалекие, а то и вовсе неполноценные.

Социальный вывод напрашивается сам собой: хорошего образования достойны только выходцы из меритократии. Для остальных оно бесполезно, поскольку они не обладают необходимыми способностями. А значит, и нечего с дураками нянчиться.

В качестве аргумента Херрнстайн, подобно своему коллеге Артуру Дженсену, оперирует результатами широкомасштабной педагогической программы Хэд Старт, которой (простите за невольный каламбур) был дан старт 18 мая 1965 года, а к началу семидесятых уже стали вполне очевидны ее крайне скромные итоги.

Хэд Старт представляла собой программу компенсаторного обучения и была направлена на повышение академической успеваемости и развитие интеллектуальных способностей учащихся из малообеспеченных семей и национальных меньшинств. По распоряжению президента США Линдона Джонсона на проведение программы ассигновалось свыше 100 млн. долларов.

Программу Хэд Старт не спасло даже самое высокое покровительство президентов и губернаторов.
На снимке: сенатор от штата Небраска Боб Керри читает вслух двум девочкам,
обучающимся по программе Хэд Старт в Нью-Гемпшире

Первые результаты программы казались обнадеживающими. Первоклассники, получившие необходимую подготовку (фактически — натасканные), легче адаптировались к школе, лучше учились и даже, как это ни покажется невероятным, демонстрировали некоторое повышение IQ. Но торжествовать было рано. Эти результаты оказались преходящими.

По прошествии недолгого времени, после короткого рывка, те, кому «суждено» было оказаться отстающими, ими и оказывались. Прагматичные американцы забеспокоились: не на ветер ли уходят казенные миллионы? Ответ Херрнстайна в понятных нам терминах можно сформулировать так: поскольку «от осины не родятся апельсины», то и нечего тратить деньги на эти лысенковские изыски. Врожденную недостачу интеллекта невозможно компенсировать ничем!

Критикам такого одиозного подхода не потребовалось даже особой изобретательности, чтобы его оспорить. Действительно, провал программы Хэд Старт — это факт, а факты — вещь упрямая. Однако этот факт сам по себе еще не служит однозначным свидетельством в пользу теории меритократии. Нравится нам это или нет, но дети из «хороших семей» чаще демонстрируют высокий интеллект и большего добиваются в жизни, чем выходцы из «низов». Но можно ли это объяснить исключительно их природными способностями?

Программа Хэд Старт обеспечивала «малоспособным» детям лишь частичную и кратковременную компенсацию того хронического культурного дефицита, который они испытывали в своей социальной среде. Никуда из этой среды они не делись, и, когда результаты программы оказались исчерпанными, влияние среды снова возобладало. Возможно, кто-то из этих детей и вырос бы в нового Эйнштейна, но для этого требуется нечто большее, чем летние подготовительные курсы.

Любой школьный психолог знает достаточно примеров «безнадежных» детей, которые растут в условиях тяжелой культурной депривации. Увы, не редкость дом, где нет ни одной книги, где в воздухе висит мат, а «детское пособие» родители-неудачники расходуют на выпивку. Кем в таких условиях вырастут дети? Да такими же, не побоимся этого слова, ничтожествами, как и их родители, ибо тому способствуют все условия их социализации. Даже если допустить, что в такой семье может родиться ребенок с задатками Спинозы, то кто позаботится о реализации этих задатков?

В отдельных случаях самоотверженные усилия талантливых педагогов могут тому способствовать, но это скорее и будет тем исключением, которое подтверждает правило. Можно спорить до хрипоты, наследуют ли дети способности родителей. Однако не подлежит сомнению, что они наследуют культурную среду. А именно она, вероятно, и оказывает определяющее влияние на их развитие.

Сергей СТЕПАНОВ