ЛИРИКА

ДВЕ ИСТОРИИ ПРО МАЛЬЧИКА ВИТЮ

Е. ЮДИН

Разбудили мальчика Витю утром пораньше, а он сразу плакать начал: «Не хочу в детский сад! Не пойду в детский сад!» Одевать стали, а он еще сильнее плачет, отбивается. Маму ущипнул, бабушку укусил, а папу поцарапал даже. Кое-как одели все-таки. Стали из квартиры вытаскивать. А Витя ревет, идти не хочет. За трубу ногой зацепился, руками за кроватку ухватился, а зубами за занавеску держится. Хоть и трудно было, оторвали все-таки Витю, на улицу вытащили. На улице дело легче пошло. Детский сад близко — через дорогу перейти только. Уцепиться не за что. Папа с мамой за руки тащат, бабушка сзади подталкивает. Шум только сильный. Витя ревет — как сирена пожарная воет. Машины останавливаются, к обочине прижимаются — думают, и правда пожарные несутся. Прохожие тоже останавливаются — удивляются. Некоторые даже на работу опоздали — долго слишком удивлялись. Шум такой стоит — в Америке, наверное, слышно.
Наконец в детский сад пришли. Дети Витю обступили — тоже удивляются. Чего человек надрывается — обидел кто, может? Стали Витю спрашивать, а он не отвечает, ревет только. Надоело детям рев этот слушать, стали они расходиться, своими делами занялись. Кто дом строит, кто в школу играет, кто картинки рисует.
Играли, играли, потом обедать стали. Для Вити тоже тарелку поставили. А Витя все ревет. Есть Вите хочется — с утра ведь не ел, — но за стол не садится, глазом только косит. Не может Витя обедать. Если обедать, надо в реве перерыв делать, а не реветь Вите нельзя. Вдруг подумают, что ему в детском саду понравилось, — завтра опять приведут.
Дети обедают — Витя ревет. Дети пообедали, посуду со стола убирать стали, уже к Витиной тарелке подбираются. Не выдержал Витя, реветь перестал, подбежал к столу, тарелку к себе подвинул, есть стал. Пока ел, дети все спать легли — «тихий» час начался. Закончил Витя обедать, только снова реветь собрался, смотрит, а дети спят уже все. Нельзя Вите реветь — час-то «тихий». А без рева скучно стоять. Решил Витя тоже прилечь. Устал все-таки — с утра как пожарная сирена голосил.
После «тихого» часа только реветь собрался — полдничать стали. После полдника только рот открыл — гулять пошли. На улице заревел было, да ребята в футбол играть позвали. А в футбол Витя играть любит. Бегает быстро, удар у него точный — сразу гол забил. А тут и мама с папой и с бабушкой подошли. Схватили они Витю, стали его обнимать, целовать, домой забирать. Папа с мамой за руки тащат, бабушка сзади подталкивает. Завыл тут Витя, как сто сирен сразу: «Не хочу домой! Не пойду домой! Я в футбол играть хочу!» Так Витя завыл, что машины останавливаться стали, к обочинам прижиматься. Прохожие от страха в парадные да в подвалы попрятались, а я глаза зажмурил, уши пальцами закрыл и что дальше было, не знаю.
Вот и вся история.

Ох уж эта Маруся! Никакой от нее жизни Вите нет. Вот сами посудите.
Только Витя взял зайца поиграть, Маруся за ним хвостиком ходит: «Зая, зая...» Отдал ей Витя зайца, на скамеечку сел. Маруся зайца бросила, около Вити стоит: «Сесть! Сесть!» Пришлось Вите встать — маленьким ведь уступать нужно. Снова зайца взял. Маруся со скамеечки встала, к Вите топает: «Зая, зая...» Витя опять зайца отдал, на скамеечку сел. Маруся зайца бросила, к Вите идет: «Сесть! Сесть!» Несколько раз так было. Наконец Маруся догадалась: вместе с зайцем на скамейку села.
Стал Витя из кубиков дом строить. Только первый этаж построил, Маруся бежит: «Дом, дом!» Подбежала, на корточки присела, дом развалила и хохочет: «Па! Па!» — это она так «упал» говорит. Хотел Витя заплакать — никакой жизни ему нет, да вспомнил: он ведь старший, ему пример показывать надо. А какой же это пример, если он реветь начнет. Вот какая у Вити жизнь трудная — даже плакать нельзя. И придумал Витя хитрость. Лег он на диван, укрылся маминым халатом и глаза закрыл — как будто он спит. Маруся как увидела, что Витя спать улегся, на диван полезла: «Пать, пать!» — тоже спать собралась. Залезла Маруся под мамин халат, глаза закрыла. Витя тихо лежит, как мышка, пошевелиться боится. Иногда только один глаз откроет, на Марусю посмотрит — не спит ли еще Маруся? Долго Витя, как мышка, лежал, один глаз открывал. Наконец видит — заснула Маруся. Тихо-тихо встал Витя с дивана, за кубики взялся. Дом строить стал. Маруся проснется — а дом уже готов. Тогда пусть ломает. Вите не жалко — он новый дом построить может.