МЕТОД В ТЕОРИИ И НА ПРАКТИКЕ

О ЛЮБВИ К ...
ОРФОГРАФИЧЕСКИМ ПРАВИЛАМ

Свой рассказ о психологических основаниях двуполушарного подхода к русскому языку и о новых, «двуполушарных» учебниках продолжает Ольга Леонидовна СОБОЛЕВА (начало см. №№ 13, 17, 20, 2000).

Хочется надеяться, что вы, как наши первоклассники, все помните: о двуполушарном подходе к обучению, о трех альтернативных способах писать грамотно, зеленой зоне и об орфографической интуиции. Получилось так, что мы поговорили только о третьем, самом загадочном и, пожалуй, самом заманчивом способе овладения грамотным письмом — об обращении к орфографической интуиции, а два остальных пока не тронули.

Скажем сразу, что в двуполушарных учебниках гораздо больше орфограмм, чем полагается по стандартной программе. Для этого существует серьезная причина. Дело в том, что именно в 6—7 лет у ребенка наблюдается бурный взрыв фантазии, воображения, творческой активности, которую можно и нужно перевести, в частности, в речевую активность. Мы попытались создать в учебниках мощный потенциал развития речевых центров и потребности в активной речевой деятельности, в том числе письменной. Судя по наблюдениям психологов, у наших детей совершенно отсутствует барьер перед письменной формой изложения мыслей. Больше того, они проявляют инициативу выполнять альтернативные задания именно в письменной форме («Хотим писать!»). Однако большое количество заданий по развитию речи предполагает знание более или менее достаточного числа орфограмм. Иначе на пути взлета фантазии и творческого вдохновения каждую секунду будет возникать преграда: «не знаю, как писать». Когда ты и в самом деле ничего не знаешь, кроме правил написания жи-ши, ча-ща, мягкого знака после шипящих да еще, может быть, безударной гласной в корне слова, то спотыкаешься на каждом слове и вынужден обращаться к взрослым за помощью. Это мешает! Именно поэтому уже в первом классе мы «проходим» с ребятами очень много «взрослых» орфограмм.

Итак, орфографическое правило. Что это такое? Когда и как изучать его с ребенком?

Что вы почувствовали, прочитав это словосочетание — орфографическое правило? Какое полузабытое ощущение вспомнили? Интерес? Любопытство? Желание понять? Скуку? Неприятие? Можно ли любить правила? И можно ли сделать так, чтобы их полюбили наши ученики? Оказывается, да, можно. Для этого прежде всего не нужно делать некоторых вещей — например, создавать у ребенка установку на механическое (и даже логическое) дословное запоминание их текстового выражения. Установка должна быть на понимание смысла — орфографического смысла. Это первично. Очень желательна и другая установка — на способность выразить, передать воспринятый смысл своими словами. Именно это мы подразумеваем, когда предлагаем ребенку рассказать правило. И, наконец, третья установка: любое правило чрезвычайно легко применить. Конечно! На то оно и правило: понимаешь его — и пишешь правильно. Ни в коем случае нельзя недооценивать значимости отношения к правилу.

В наших учебниках нет правил в обычном смысле этого слова, то есть точных формулировок, обведенных строгими рамками и предназначенных для заучивания и дословного воспроизведения. Оттого что сегодня черные рамки во многих учебниках сменились голубыми или оранжевыми (цветные лучше, чем черные, безусловно!), принципиально ничего не меняется. Мы попытались вдохнуть в каждое правило жизнь, а значит, мы индивидуализировали правила: ни одно правило не похоже ни на какое другое. Для каждого из них существует свой способ представления, своя форма выражения орфографического смысла. И очень часто это не одна форма, а сразу несколько: сюжет, стихи, схема, картинка.

Как вы думаете, если одно правило, один смысл выразить через все эти формы, какую из них первой воспримет сознание ребенка? Ну конечно, он ничего не прочтет, пока не рассмотрит картинку. Его внимание будет притянуто к ней, будто магнитом. Правое полушарие даст мощный импульс. Ребенок получит первый ключик к правилу. Иногда это и на самом деле ключик — в самом прямом смысле слова, вот такой:

Рис. 1

Это один из компонентов мозаики, из которой складывается правило о -тся и -ться в глаголах. Другие элементы мозаики — стихи и схемы. В орфографическом стихотворении (стихотворение-правило) обязательно должны быть ключевые слова, в которых концентрированно выражена самая суть:

Правил проще нет на свете:
Что в вопросе — то в ответе!

Схема в 1-м классе:

А во 2-м классе, когда уже известны формы глагола, следующая:

Встречные импульсы «от логоса и образа» стимулируют активность мысли и внимание, обеспечивая тем самым адекватное восприятие орфографического смысла. Проще говоря, совокупность картинок, схем и словесных образов помогает понять и усвоить правило. Если вы теперь сопоставите стихотворные строчки (словесный образ), картинку с ключиком и схемы, то увидите, как действует прием наложения, совмещения, который в результате дает «объемное видение», «стереоскопический эффект».

Обратите заодно внимание на вторую схему. Она предлагает два «ключика» к правилу, а не один: можно идти от вопроса, а можно от узнавания формы.

Итак, логический момент в орфографических правилах реализуется обычно одним или двумя из трех вариантов: схемой, алгоритмом или чисто логическим лаконичным высказыванием, а образный — картинкой, сказкой, стихотворением, диалогом, специально созданным персонажем.

При этом мы стараемся привить ребенку мысль о том, что любое правило, любую единицу языка можно изобразить в виде чего угодно, лишь бы для этого было какое-то основание. Основание может быть любым: логическим, ассоциативным, наконец, просто эмоциональным: «Я так вижу, я так чувствую». Давайте с этой точки зрения посмотрим на одно из самых легких в русском языке правил: «Мягкий знак после шипящих на конце глагола». Оно легкое уже потому, что не имеет ни одного исключения.

Предлагая для изучения очередное правило, необходимо убрать все лишнее, а лишнего бывает так много! Лишние условия выбора написания, лишние термины. Смотрите! Одно цельное правило, не имеющее, как мы сказали, ни одного исключения, психологически и методически совершенно необоснованно разбито на три трудных, которые разнесены по времени изучения! В первом классе говорится, что «мягкий знак после шипящих пишется на конце глаголов в форме второго лица единственного числа». Я ребенок, мне семь лет (или восемь, или девять). Что я должен думать? Значит, в какой-то другой форме не нужно писать мягкий знак! И поэтому я каждый раз должен узнавать форму. Это второе лицо? Это единственное число? (Само собой, изучать орфограмму в этом случае я могу не раньше третьего класса, когда по стандартной программе будет тема «Спряжение глагола».) В другом параграфе, на другом уроке мне сообщат, что «мягкий знак после шипящих пишется еще в одной глагольной форме — в неопределенной форме глагола». Теперь я должен, перебирая все известные мне формы, иметь в виду еще и эту. И только через два года мне наконец разрешат написать без ошибок: «Не плачь, Танечка. Съешь пирожок. Намажь бутерброд», потому что я узнаю, что такое повелительное наклонение глагола, узнаю, что, оказывается, и в этой форме тоже нужно писать мягкий знак!

На самом деле это правило можно дать уже в первом классе. Ведь для того чтобы его применять, нужно уметь только три вещи: отличать глагол от «неглагола», конец слова от начала и середины и шипящий звук от нешипящего, а все это предусмотрено даже программным минимумом первого класса. Вот небольшой фрагмент из параграфа, который называется: «Нужен ли мягкий знак, когда поешь?» (Это не все рисунки по этой теме, все здесь просто не поместятся! Смотрите www.metodika.ru — там вы найдете много цветных фрагментов из учебников.)

Чтоб было все по форме,
В любой глагольной форме
После шипящих мягкий знак
Пиши — и все! Да будет так!

(Рис. 2).

Помните, мы с вами говорили, что все что угодно можно изобразить в виде чего угодно? Меня спрашивают иногда «серьезные» люди:

Рис. 3

— Кто это на рисунке (рис. 3)?
— Глагол.
— А в виде кого он здесь изображен?
— Точно не знаю, птичка, наверное.
— Какая же это птичка?!
— Может быть, и не птичка. Возможно, это эльф или ангелочек, во всяком случае какое-то сказочное, летящее существо — явно доброе. Смотрите, как оно улыбается.
— А это кто, на другом рисунке (рис. 2)?
— Это тоже глагол.

В классе обычно одни утверждают, что это дракончик, а другие — динозаврик! Ну пусть будет дракончик, пусть будет динозаврик. Главное, что мы учим детей наблюдать, как одно и то же интерпретируется по-разному.

Вопросов к рисункам много: «Почему кубики с буквами на хвосте, а не на голове? Почему их только три, а не четыре? Ведь шипящих четыре! (Для вас: на конце глагола буквы щ не бывает!) И причем тут ватрушка?» Не знаю, как для взрослых, а для детей это оказалось абсолютно прозрачным.

Получается, что мы как бы генерируем правило вместе с детьми, играем с ним, рисуем его, произносим («В любой глагольной форме...»), вживаемся в его правило, а потом применяем. Упражнения на отработку правила тоже непременно должны быть необычными, чтобы сохранить атмосферу нестандартности, непредсказуемости, интеллектуальной игры.

Преобладание наглядно-образного подхода уместно тогда, когда орфограмма изучается с большим опережением, когда дети должны воспринять орфографический смысл, минуя даже те термины, которые необходимы. Например, для нас важно, чтобы ребенок в своих сказках и сочинениях мог реализовать потребность в выражении душевной нежности, тепла и, значит, писать без ошибок такие слова, как мамочка, Танечка, Оленька, яблонька, березонька, веточка. Научить этому желательно еще до того, как ребенок узнает, что такое существительное, словообразование, суффиксы и их значения. Мы назвали этот параграф «Ласковое правило»:

Рис. 4

«Если хочешь, чтобы какое-нибудь слово превратилось в другое — ласковое и нежное, пусть оно постучит каблучком. Вот так: -очк, -очк, -очк. Или пусть слегка повернет каблучок: -ечк, -ечк! Тогда рогатая коза превратится в маленькую, ласковую козочку, ложка — в ложечку, а Таня — в Танечку» (рис. 4).

Задание к первому упражнению по этой теме звучит так: «Займись ласковыми превращениями (вместо «вставь пропущенные буквы»). Превращай слова так: тарелка — тарелочка». После трех строчек «слов для превращений» — еще одно задание: «Подчеркни гласные буквы о и е, которые тебе помогли». Если вы начали знакомство с нашим учебником не с этой статьи, а с первых публикаций, то, наверное, уже поняли, зачем нужно это придаточное: «...которые тебе помогли». Эмоциональные импульсы, включение эмоциональной памяти, непроизвольное внимание, мотивация выполнения задания — значимость этих моментов преувеличить, пожалуй, невозможно. Одно-единственное слово с эмоциональным компонентом значения — «помогли» — способно изменить процесс восприятия информации.

Вторую часть правила (о суффиксах -оньк и -еньк) не следует полностью изолировать от первой (об -очк и -ечк). Законы восприятия информации подсказывают нам, что нужна связка. Тогда и новая часть правила эффективней усвоится, и «старая» повторится. Помня, что обе части правила должны составить целостный образ, мы следующее высказывание начинаем со слов: «Если у слова нет каблучков...»

«Если у слова нет каблучков, пусть оно попробует позвенеть колокольчиком: -оньк, -еньк. Яблоня станет яблонькой, а Наташа — Наташенькой» (рис. 5).

Рис. 5

Есть в этом параграфе и обычные опорные сигналы с использованием визуальных свойств цвета. (К сожалению, в черно-белом виде нет смысла их приводить.) В совокупности эти фрагменты позволяют воспринять и усвоить орфографический смысл правила вообще без терминов!

Наглядно-образный подход возможен и при подаче правил пунктуации. Первая пунктограмма, с которой знакомятся дети, — «Запятая перед союзами а и но». На этот раз один из элементов мозаики выглядит так, как на рис. 6.

Рис. 6

К этому рисунку есть вопросы: «Какой сюжет придумал художник, чтобы нарисовать это правило? Причем тут очередь?»

Как видите, основная ассоциация — это ассоциация с очередью. Слова, о которых мы ничего не знаем, стоят друг за другом в очереди, чтобы войти в предложение, они общаются между собой. Слова на этом рисунке похожи на тени — голубоватые, неопределенные. И только союзы а и но мы узнаем сразу. Они стоят в очереди после запятой, а запятая — перед ними. Союзы смотрят на нее так, словно говорят: «Опять она впереди! Всегда так: обязательно запятая окажется перед нами!» В рисунке есть цвет, есть экспрессия. Он «падает» в тебя, остается в тебе образом-ключиком, «открывающим» пунктограмму всякий раз, как она встретится в тексте: стоRит слову а или но появиться в предложении, как образ «проявляется» в сознании и рука ставит запятую. Объяснение этому лежит именно в области психологии восприятия, как и причины большинства удач и неудач в обучении.

Места на газетной полосе всегда не хватает, но хотелось бы еще раз продемонстрировать самый важный в этом отношении психологический фактор — двуполушарность — на примере еще хотя бы одного правила. Выбираем орфограмму «Безударная гласная в окончаниях прилагательных». Момент развития грамматического и аналитического мышления в данном случае состоит в том, что словесный «ключик», который мы однажды использовали (в -тся и -ться), оказывается способным открыть еще одно правило. Узнаёте?

Что в вопросе, то в ответе —
Правил легче нет на свете!

Действительно! Снова все зависит от вопросов! Какая? — Добрая! Теперь дадим работу обоим полушариям:

Рис. 7

«Сравни схему и рисунок. Что их связывает? Где больше информации? Докажи на примерах, что в схеме все правильно» (см. рис. 7 и схему).

Схема

Работа с орфографическим правилом — один из центров, вокруг которого в учебнике все вращается. Время от времени возникают «Странички-повторялочки», на которых в свободной последовательности расположены отдельные фрагменты иллюстраций, относящихся к разным правилам. Ребенок смотрит на любой из них — и вспоминает правило.

В следующий раз мы «пойдем» по третьему пути: будем запоминать, как пишутся слова, в том числе и такие, которые не слушаются ни одного правила.

Ольга СОБОЛЕВА,
старший преподаватель
кафедры русского языка
Таганрогского государственного педагогического института