ГИЛЬДИЯ

ЗОЛОТОЙ ЗАПАС

Мне никогда не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь из ответственных и не очень работников от образования заявлял: «Психолог нужен только в том случае, если у ребенка самого или у взаимодействующих с ним людей возникли трудности. В иных ситуациях нечего к ребенку приставать». Но чем дольше работаю, тем больше понимаю, что эта непроизнесенная фраза активно реализуется на практике. «Помощь отстающим и неуспешным и профилактика нарушений» — такой лозунг написан симпатическими чернилами на знамени сегодняшней психологии образования.

Догадываюсь, что многие мысленно вступают со мной в диалог: «Ну это же понятно, как может быть иначе, если у нас...» Не продолжайте, знаю. Хорошо знаю, насколько сегодня актуальны практические пособия по специальной психологии, по работе с детьми с девиантным поведением, с дезадаптацией. Но меня волнуют такие вопросы: почему школьная психологическая практика ориентирована только на ребенка, у которого что-то не ладится? И, самое главное, правильно ли это?

ПСИХОЛОГИ В ДОЛГУ

Мое глубокое убеждение, что неправильно. Мы, практики и теоретики от психологии, в большом долгу перед детьми, для обозначения которых у меня даже не находится каких-то умных специальных терминов. Но вы, уважаемые читатели, их хорошо знаете. К ним относится преобладающее число детей: среди них, наверное, и ваши родные дети, и львиная доля ваших учеников. Это те девчонки и мальчишки, которых вы встречаете с родителями в музеях, театрах, в домах детского творчества. Мы, психологи, в долгу перед «нормальными», «хорошими», «здоровыми», «обычными» детьми и подростками.

Если смотреть на психологию как на особую разновидность медицины, то людям, не обремененным какими-либо социальными и индивидуальными недугами, в ней не место. Разве что с ними иногда проводятся профилактическая диагностика (в виде различных мониторингов и скринингов раз в год) и обязательные психологические прививки (уроки по психологии в старших классах). Но даже медицина сегодня видоизменяется: она переходит от лечения недугов человека к формированию у него нового мировоззрения, содержащего в себе как необходимый компонент ценность здоровья.

Психология же не является разделом медицины. Ее основная практическая задача — не лечить, не корректировать, а давать человеку в руки психологические инструменты для управления поведением, для развития психических и личностных возможностей, для достижения жизненных целей. И оказывать специальную психологическую помощь только в том случае, когда человек запрашивает о помощи, потому что не в силах в настоящий момент задействовать самостоятельно эти инструменты.

НИЧЕГО ИНТЕРЕСНОГО

Вспомните, с каким интересом встречают школьники психолога в первый раз: «А тесты проводить вы будете? А еще что-нибудь про нас интересное расскажете?» Большинство детей желает знать о себе больше, потому что интуитивно понимает: такая информация делает человека более свободным и независимым в своем развитии.

Но интерес к психологу постепенно снижается, потому что у него — при всем желании! — не хватает времени на такую работу с детьми. Он проводит с ними тесты, но не те, которых от него ждут. Дети мало что получают от выполнения большинства из них. Да и психолог тестовые данные использует своеобразно: раскладывает результаты на две неравные кучки: вот эта, большая, в ней нет ничего интересного, «возрастная норма», а вот с этой надо работать, тут проблемы... Вот и выпадают нормальные дети из сферы нашей профессиональной заботы. В лучшем случае, им достаются факультативы по психологии, эпизодические тренинги общения и уж совсем редко развивающие игры. Для «трудных» и «проблемных» мы создаем целые системы работы, продумываем алгоритм, подключаем учителей и родителей. До «хороших» у нас не доходят руки, да и руководство не всегда одобряет такие затраты рабочего времени.

НА ПУСТОМ МЕСТЕ

А ведь «хорошие» дети — это «золотой запас» нашей страны, основное стратегическое богатство. Какими вырастут они, такой будет и наша культурная и политическая элита через 20 лет, такими будут учителя, врачи и психологи. Почему же мы не даем им шанс стать духовно богаче и личностно крепче за счет тех знаний, тех достижений, которыми обладает современная психология?

Наверное, достаточно и доводов и эмоций. Предположим, я убедила кого-то из уважаемых читателей, что «нормальными» детьми нужно заниматься значительно больше и серьезнее. Задумавшись над возможными формами и средствами такой работы, он обратился к имеющейся у него литературе и... убедился сам, что психология действительно в большом долгу перед «хорошими» детьми.

Литературы на эту тему практически нет. Нет теоретической базы, а ведь нужно разобраться, каковы цели и содержание работы с такими детьми. Есть разрозненные развивающие программы, но из них системы не сложить и целостной работы не построить. Грустно, но ничего страшного. Нам, товарищ школьный психолог, не привыкать. Не первый раз на пустом месте начинаем.

КАНВА

Пора серьезно задуматься над тем, как строить работу с психологически благополучными детьми, которых не надо корректировать, «психотерапевтировать», консультировать, но нужно передавать им в доступной и целесообразной форме психологические знания, которые помогали бы строить жизнь, развиваться, понимать себя и других, решать собственные проблемы.

Еще для них нужно создавать соответствующую («хорошую» и «нормальную») образовательную среду. Среду, которая позволяла бы им реализовывать возрастной и индивидуальный потенциал, помогала расти, двигаться вперед. Среду, которая защищала бы их от неразумных взрослых, претендующих на их свободное время, психические силы и ресурсы. Таким детям нужно постоянно подбрасывать информацию и давать возможность для опыта, что они могли бы как кирпичики использовать при строительстве своего внутреннего мира.

В психологической работе важны именно информация и личный опыт, а не готовое знание. Готовое знание — это как костюм массового пошива, с его помощью не создать индивидуального облика. Достаточно того, что большая часть предметного знания преподносится школьнику в виде однозначных и унифицированных истин.

А еще «хороших» детей нужно учить делать выборы: большие и маленькие, серьезные и не очень. И нести за эти выборы ответственность. Правда, важно помнить, что выбор — это не только тяжкое бремя, но и радостное чувство внутренней свободы. Мы же иногда так учим наших детей (в том числе и собственных) на последствиях их поступков, что они надолго теряют всякое желание делать что-то самостоятельно.

СУБЪЕКТ СВОЕЙ ЖИЗНИ

Вот так незаметно и получился первый «рабочий» ответ на вопрос, в чем суть работы с «хорошими» детьми: нужно создавать в рамках образовательного пространства условия, которые способствуют формированию у каждого здорового, благополучного ребенка и подростка качеств «субъекта жизни». Выражение «человек как субъект жизни» принадлежит С.Л. Рубинштейну. Для него за этим кратким определением стояло очень многое, и прежде всего — способность человека осознавать и изменять мир вокруг себя, самого себя, отношения с другими людьми, реализовывать свое «Я» в мире через целенаправленную творческую деятельность.

Быть субъектом собственной жизни — это значит:

— иметь собственные цели и жизненные устремления, осознавать их;
— строить свою деятельность таким образом, чтобы достигать поставленных целей;
— уметь строить отношения с окружающими людьми таким образом, чтобы, достигая своих целей, не разрушать ценностно значимых отношений;
— осознавать самого себя, уметь разговаривать со своим «Я».

ЗАВТРА БУДЕТ!

Как построить такую работу на практике? С моей точки зрения, в перечисленных выше четырех качествах субъекта и содержится ответ на этот вопрос.

Научить ребенка строить свою деятельность (прежде всего — учебную, но не только) от момента постановки цели и осознания личного смысла задуманного до конкретных операций и самоконтроля результата — первая задача. Вокруг нее концентрируется и сотрудничество с педагогами, и методическая работа психолога, и содержание ряда учебных курсов по психологии для школьников.

Научить ребенка и подростка строить отношения с окружающими людьми, сотрудничать и отстаивать свои права, передать ребенку великое искусство доверия и понимания, принятия и уважения к чужому «Я» — вторая задача. Здесь возможны разнообразные формы развивающей работы с детьми, необходимо сотрудничество психолога с воспитателями, с классными руководителями.

Помочь ребенку встретиться с самим собой, понять себя, принять и научиться себе не изменять — третья задача. Она также решается средствами развивающей работы, консультирования, доверительной беседы. Конечно, это только канва. Каждому, кто понимает значение такой работы, предстоит много думать и искать самому.

Знаете, почему еще надо как можно больше заниматься «хорошими» детьми? Потому что такая работа приносит массу положительных чувств, дает заряд бодрости. Понимаешь, что вокруг по-прежнему много здоровых, умных и вполне благополучных детей, которым интересно жить, познавать и разговаривать друг с другом. А значит, завтра будет кому учить, лечить, развивать науку и культуру, корректировать, консультировать... Завтра будет!

Марина БИТЯНОВА, кандидат психологических наук