ГИЛЬДИЯ

КАМЕННЫЙ ХХ ВЕК

Наука не отвечает на все вопросы,
зато помогает понять бессмысленность многих из них

Хенрик Ягодзиньский

Пару лет назад мне довелось поработать в редакции одного крупного общенационального еженедельника. Признаюсь, мне польстило, что я удостоился персонального приглашения в это популярное издание как «толковый психолог, хорошо владеющий пером». Слушать позитивные оценки в свой адрес всегда приятно, хотя бы даже авансом. Увы, в данном случае авансом дело и ограничилось. Работа с самого начала не задалась. Несколько моих материалов были отвергнуты с комментарием: «Написано неплохо, но для газеты не годится. Нет той изюминки, которую ищут читатели в психологических материалах».

ТОРГОВЦЫ ИЗЮМОМ

Тогда я осмелился поинтересоваться, что же это за изюм, который, по мнению редакции, так любят читатели и который должен стать моим хлебом. И получил такой ответ. Читатель не любит серьезных рассуждений. Ему интересно все сенсационное, необычное, будоражащее ум. В психологии это в первую очередь паранормальные явления, экстрасенсорика, ясновидение, исцеление нетрадиционными методами, а также толкование характера по лицу, руке, по почерку, по походке, по знакам Зодиака, по сочетанию цифр даты рождения, по имени и по любому другому проявлению, которое можно оценить с психологической точки зрения. По сути дела, это и есть та психология, которая достойна широкой популяризации. Остальное — скучно и неинтересно.

Наше сотрудничество продлилось недолго. Опубликовав за несколько месяцев пару разухабистых очерков, за которые мне по сей день неловко, я в конце концов был вынужден покинуть своих разочарованных работодателей. Торговца изюмом из меня явно не получилось.

Как пошутил кто-то из коллег, это — издержки профессионализма. Наибольший скепсис в отношении лох-несского чудовища испытывают ихтиологи. Ни один антрополог не принимает всерьез поиски снежного человека. У профессиональных астрономов гороскопы вызывают лишь снисходительную усмешку. Что же тогда говорить о психологах!

АСТРОЛОГИЯ «НА ПОЛНОМ СЕРЬЕЗЕ»

Эту тему можно было бы считать закрытой. Но вспомнить о своем неудачном журналистском опыте меня заставила беседа с коллегами — преподавателями факультета психологии одного из московских вузов, в чей круг я был допущен в качестве «почасовика».

Однажды, в перерыве между лекциями, за чашкой чая мы беседовали о том, какой замечательной, интересной профессией нам посчастливилось заниматься. В разговор несмело включилась разливавшая чай молоденькая девчушка, которая совмещала учебу на психологическом факультете с работой в деканате. Она рассказала, как однажды с помощью гадания на числах (суть этой процедуры я, честно говоря, не уяснил) ей удалось быстро отыскать потерянную вещь. С той поры у нее возник живейший интерес к психологии (!), который и привел ее в соответствующий вуз.

К моему изумлению, титулованные коллеги восприняли этот лепет «на полном серьезе». Беседа естественным образом соскользнула на проблемы астрологии, составления психологического портрета по зодиакальной принадлежности. Мне пришлось неловко отмалчиваться. С каждой минутой я чувствовал себя в этом ученом собрании все более чужим.

Когда же наконец кто-то поинтересовался, к какому знаку Зодиака я принадлежу, я осмелился заметить, что не придаю этому значения: в круг моих увлечений астрология не входит, а к профессиональной деятельности и вовсе не относится. От растерзания меня спас только звонок на лекцию. Однако в оставшиеся несколько секунд я все же успел услышать от коллег выражение крайнего негодования такой отсталой, ограниченной позицией. Как может психолог пренебрегать бесценным знанием, доставшимся в наследство от древних мудрецов! Нельзя же уподобляться мастодонтам марксистской науки, зашоренным убогими догмами материализма!

ОПАСНАЯ СМЕСЬ

Характерно, что такая реакция возникла не в редакции бульварной газеты, озабоченной поднятием тиража за счет спекуляций на обывательских предрассудках, а в кругу так называемых профессионалов, формирующих мировоззрение нового поколения российских психологов. И это поколение (по крайней мере, в немалой своей части) усваивает в качестве профессионального мировоззрения чудовищную мешанину из обрывков научного знания и псевдонаучного вздора, уже не в силах отличить одно от другого.

Чему удивляться, если таков пример старших товарищей: когда под давлением рыночной стихии отказываешься от научного исследования психики в пользу эстрадных манипуляций, остается один шаг до снятия порчи и коррекции кармы. И многие охотно делают этот шаг, уже не отдавая себе отчета, что тем самым фактически отказываются от своей профессии и выбирают другую.

Ибо это действительно две разные профессии.

Одна ориентирована на то, чтобы вопреки разуму и здравому смыслу культивировать архаичные, первобытные формы примитивного мироощущения.

Другая существует ради того, чтобы развеивать предрассудки и учить человека опираться на трезвый, не замутненный иллюзиями разум. Сократ говорил: «Если человек берется за два противоположных дела, одно из них непременно не удастся ему». Невозможно совместить две несовместимые профессии. Приходится выбирать. И чтобы осуществить достойный и осознанный выбор, психологу (если он находит мужество оставаться таковым) необходимо отдать себе отчет, в чем же состоит круг его профессиональной компетенции.

ПРИМИТИВНОЕ МИРООЩУЩЕНИЕ

«Первобытное мышление» — название классической книги Люсьена Леви-Брюля, которая наряду с «Золотой ветвью» Джеймса Фрэзера (работой аналогичного содержания) вот уже несколько десятилетий составляет один из важных источников формирования научного мировоззрения психологов всего мира.

В этой работе Леви-Брюль, опираясь на богатый этнографический материал, анализирует особенности мироощущения примитивных народов на стадии общественного развития, предшествующей цивилизации. И приходит к обоснованному выводу: различие в мышлении цивилизованного человека и первобытного дикаря определяется не столько недостатком у последнего научных знаний, сколько качественным своеобразием его мироощущения, которое является магическим по своей природе и фактически не чувствительно к рациональной логике.

У примитивных народов представления о естественном крайне ограничены и потому дополняются так называемыми коллективными представлениями о сверхъестественном. В сознании первобытного человека элементы сверхъестественного настолько тесно переплетены с реалиями его бытия, что составляют неразрывное единство. Психическая деятельность дикаря мистична в смысле веры в таинственные силы и общение с ними. Для первобытного мышления с его коллективными представлениями мистична сама внешняя реальность.

В связи с этим восприятие мира при господстве коллективных представлений совсем иначе ориентировано, чем наше восприятие: мы стремимся к объективности познания, а там, напротив, преобладает субъективизм. Поэтому первобытные люди смешивают реальные предметы с представлениями о них, не различают, например, сновидение и реальность, человека и его изображение, человека и его имя, человека и его тень; отсюда боязнь околдования через имя или изображение. По той же причине первобытное мышление, говоря словами Леви-Брюля, непроницаемо для опыта: опытная проверка не может разубедить первобытного человека в его вере в колдовство, в потусторонние силы, в фетиши.

Требуются тысячелетия общественной эволюции, чтобы накопление рационального знания постепенно привело к переходу от «пра-логического» мышления дикаря к мышлению логическому, характерному для цивилизованного человека.

Однако вот что интересно: примитивное архаичное мироощущение никогда не изживается полностью, его рецидивы постоянно приходится наблюдать и в современных условиях. Для современного горожанина мир стал значительно комфортнее, чем был для пещерного охотника, но этот мир вовсе не стал абсолютно безопасным, удобным и уютным. Поэтому обыватель нередко прибегает к тем же приемам, что и центрально-африканский пигмей или новогвинейский папуас. С тем же самозабвением предается он магическим ритуалам, лишь слегка осовременив их с помощью псевдонаучной терминологии. Для него необъяснимый и пугающий мир продолжает быть пронизан элементами сверхъестественного, ибо научное объяснение мира не по силам его ограниченному уму.

НЕИЗБЫВНАЯ ВЕРА В ЧУДЕСА

Мироощущение цивилизованного человека — принципиально иное. По этому поводу замечательные слова произнес один американский астронавт: «Не существует ничего противоестественного или сверхъестественного. Есть лишь пробелы в нашем знании о том, что является естественным. Задача науки — восполнить эти пробелы». К этому хочется добавить: нельзя также забывать, что многие представления о сверхъестественном («сверхчувственном» и т.п.) продиктованы не объективной реальностью, а спецификой первобытного мышления, элементы которого унаследованы нами от далеких полудиких предков.

Важнейшая задача ученого — различать явления, объективно не существующие и порожденные мистической верой в чудеса, а также существующие, но еще не получившие исчерпывающего научного объяснения. Вторая задача — достоверные факты нужно научно изучить, проанализировать и интерпретировать. Когда природа этих явлений станет ясна, допустима их популяризация и широкая практическая эксплуатация.

Относительно всего того «изюма», который стал сегодня хлебом насущным для иных так называемых психологов, следует признать, что даже первая из названных задач оказывается невыполненной.

Достоверность практически всех паранормальных психических феноменов остается крайне сомнительной. Что касается так называемых экстрасенсорных способностей, приходится признать, что это явление исключительное, которое если и встречается, то очень редко. По крайней мере, автору этих строк за всю жизнь не довелось столкнуться ни с одним обладателем такого дара. То есть тех, кто именует себя экстрасенсами, встречать доводилось, и немало, но мой нескрываемый скепсис отчего-то всякий раз мешал им продемонстрировать свои исключительные таланты.

Может быть, в этом все и дело: чудеса порождаются первобытной верой в чудеса, точнее, эта самая вера заставляет увидеть чудо буквально на пустом месте, а ее отсутствие не позволяет увидеть ничего, кроме пустого места.

В ШКУРЕ ОТ ВЕРСАЧЕ

Что же касается научного толкования паранормальных феноменов, приходится признать: все объяснения, существующие на сегодняшний день, представляют собой очень смелые, но пока никак не подтвержденные гипотезы. Опираться на них как на научную теорию недопустимо, ибо ни одна такая «теория» не отвечает элементарным критериям научности.

То же касается и всевозможных «психодиагностических» приемов, основанных на данных астрологии, нумерологии, физиогномики и т.п. Хотя этим вопросам уделяли внимание многие крупные психологи, все достижения в этих областях по сей день не выходят за рамки разрозненных, не всегда достоверных наблюдений и житейских обобщений, никак не складывающихся в научную теорию. Возможно, в будущем нас ожидают поразительные открытия на этой ниве, которые, не исключено, подтвердят некоторые из нынешних догадок. Но пока выдавать догадки за научное знание не только преждевременно, но и просто безответственно.

Максимум, что может позволить себе современный психолог, это с изрядной долей осторожности допустить вероятность существования феноменов, выходящих за рамки традиционных представлений о психической деятельности, а также наличие определенных корреляций, небезынтересных в психодиагностическом плане. При этом можно попытаться научными методами исследовать интересующие нас явления, стараясь не подменять научные факты собственными представлениями.

Карл Поппер справедливо заметил: «Любая наука начинается с мифов и с критического отношения к мифам». Можно добавить: она так и не становится наукой, если мифами и исчерпывается. Правда, вера в мифы неистребима, и по сей день в нашем урбанизированном, технократическом мире остается востребованной профессия первобытного шамана. Оставим ее гладко выбритым дикарям в шкурах от Версаче и займемся своей профессией!

Сергей СТЕПАНОВ