ПРЯМАЯ РЕЧЬ

ПРИЕМНЫЕ РОДНЫЕ

Беспризорники, которые просят милостыню на вокзалах и улицах, стали уже привычной частью «интерьера» любого города. Конечно, среди них встречаются и бродяжки, но в основном это дети, по той или иной причине оставшиеся без родителей. Такие дети с трудом приживаются в детских домах, интернатах и приемниках-распределителях.
Понятно, что по-настоящему хорошо ребенку может быть только в семье. Но как помочь детям, у которых ее нет? Об этом мы беседуем с Ниной РАССОХИНОЙ, директором Республиканского центра усыновления, опеки и попечительства при Министерстве образования и высшей школы Республики Коми.

Расскажите, пожалуйста, чем занимается ваш центр.

Наш центр создан четыре года назад указом главы Республики Коми. Основная цель нашей работы — устройство детей, оставшихся без попечения родителей, в семьи на воспитание. Это могут быть семьи, проживающие у нас в республике, это может быть международное усыновление. Некоторые дети попадают под опеку в приемную семью или семейный детский дом.

Существует ли в России единая система подобных центров?

Почти каждый российский центр по усыновлению идет своим путем. Я недавно познакомилась с опытом самарского центра и поняла, что у них совсем другая система.

Что характерно для вашей модели?

Первым этапом нашей работы является сбор информации о детях, оставшихся без попечения родителей. Затем мы ищем пути и способы устройства этих детей на воспитание в семью.
В Самаре, например, дети, которые могут быть усыновлены, находятся при самом центре, в своеобразном детском доме. Мы, не имея такой возможности, работаем, прежде всего, с теми, кто желает усыновить ребенка. Изучив каждую семью, мы подбираем для нее ребенка из нашей базы данных. Первоначальная информация, которую мы предоставляем будущим родителям, — характеристики и фотографии детей.

Какие специалисты у вас работают?

Сейчас у нас в штате семь человек: директор, методист-координатор, два педагога-психолога, юрист, делопроизводитель. Для нас самым сложным было создание алгоритма работы с кандидатами — будущими усыновителями и приемными родителями. Ведь успешность усыновления во многом зависит от психологической подготовки семьи к появлению в ней нового члена. Поэтому основными специалистами у нас являются психологи.
Когда мы начинали, опыта аналогичной работы у нас практически не было. Традиционно усыновлением в Российской Федерации занимаются органы опеки и попечительства, но у них чисто «бумажная» работа. Туда обращаются люди, уже имеющие набор документов (справки о состоянии здоровья, обеспеченности жилплощадью, характеристики с места работы и др.). Но органы опеки и попечительства не занимаются изучением личностных особенностей родителей, за исключением той информации, которую собирает инспектор по опеке.
Мы пошли по другому пути. Все, кто обращается к нам в центр, сначала проходят психолого-педагогическое обследование. Психолог беседует с претендентами. Бывают случаи, что после разговора с психологом семья принимает решение не усыновлять ребенка, понимая, что еще не готова к такому ответственному шагу. Ведь это чрезвычайно ответственный шаг. Новым родителям предстоит полюбить ребенка, несмотря на то что у него есть нежелательные черты характера или склонности.

Каковы обязанности педагогов-психологов в вашем центре?

Главная задача — определить мотивацию, то есть понять, зачем та или иная семья решила усыновить ребенка. Затем необходимо рассказать будущим родителям об особенностях детей, которые часть своей жизни провели в приюте, детском доме или в доме ребенка. Во время общения идет речь и о возрастных особенностях ребенка. Как правило, в нашем центре мы устраиваем детей от нуля до семи лет.
Наши психологи используют опыт иностранных коллег: у них гораздо лучше продуман процесс подготовки (и психологической и юридической) родителей к такому серьезному шагу, как усыновление. В европейских странах существует множество социальных работников, которые имеют лицензию на этот вид деятельности.

Как же нужно работать с будущими родителями?

Я могу сослаться на зарубежный опыт. Там существуют курсы для приемных родителей и кандидатов на усыновление. Их знакомят с возрастными особенностями ребенка, дают определенные медицинские сведения, рассказывают о возможных трудностях адаптации ребенка в новой семье. Причем это не только информация, но и тренинги. В них часто участвуют и те, кто уже имеет успешный опыт усыновления. Они вместе с «новичками» обсуждают проблемы, с которыми столкнулись в первый год жизни ребенка.

Усыновление часто связано с тайной, ведь многие приемные родители скрывают его не только от ребенка, но и от соседей и знакомых. Правильно ли это?

Это проблема, которую надо широко обсуждать, может быть даже на всероссийском уровне. В нашем семейном кодексе есть статья, которая предусматривает тайну усыновления. Но почти десятилетний опыт моей работы в этой области показывает, что эта статья используется практически всегда в интересах взрослых людей, а не ребенка. Я считаю, что ребенок должен знать о своих настоящих родителях, а в случае международного усыновления — о стране, откуда он родом и где его корни.

Можно ли сказать, что будет психологически грамотно, если ребенок в определенном возрасте узнает, кто его настоящие родители?

Практика усыновления показала, что ребенок задает приемным родителям вопрос о своих настоящих родителях, и взрослые должны быть готовы к тому, чтобы рассказать ребенку правду. Меня вначале шокировало, когда, например, американские родители присылали мне фотографию ребенка и просили передать ее биологическим родителям. Они не только не пытаются скрывать факт усыновления, но и стремятся показать прежним родителям, что их ребенку хорошо.
Здесь важно, чтобы о настоящих родителях не говорилось плохо, какими бы они ни были. Не секрет, что родители детей, которые находятся в наших детских домах и приютах, в подавляющем большинстве либо больны алкоголизмом, либо психически нездоровые люди. Сейчас увеличивается количество детей, у которых нет обоих родителей. Поэтому мы учим приемных родителей говорить детям о том, что их настоящие родители были хорошими, хотя и очень больными людьми.
Совсем недавно был случай, когда тринадцатилетняя девочка, узнав о том, что ее удочерили, три дня просидела в закрытой комнате, не желая ни с кем общаться. Думаю, что такой реакции не было бы, узнай она это в более младшем возрасте. Ведь ребенка могут хорошо вырастить и бабушка с дедушкой. Главное, чтобы он чувствовал уважение к тем, кто занимается его воспитанием. И хорошо, если они сами скажут ребенку всю правду.
Я вспоминаю мальчика, которого приемные родители воспитывали с полутора лет. Он узнал про усыновление от своего дяди уже в пятнадцатилетнем возрасте. Причем тот проговорился сгоряча и в достаточно обидной форме. Мальчик не поверил и долго допытывался у всех родственников, правда ли это. Хорошо, что у его приемной матери, педагога по специальности, хватило такта объяснить мальчику, что это не имеет никакого значения и новые родители любят его как родного.

Может ли психологическое обследование выявить какие-либо нарушения у желающих усыновить ребенка?

Все семьи проходят тестирование у психолога, и если он решит, что этого недостаточно, то мы приглашаем семью для более тесного знакомства. Если же семья из других мест, то она может жить у нас в Сыктывкаре до трех дней, пока психолог не удостоверится, что усыновление будет правильным шагом для семьи и благом для ребенка. Только тогда дается «добро» и происходит заключительная беседа, на которой обязательно присутствуют юрист, психолог и директор.

Отслеживаете ли вы судьбу усыновленных детей?

Если ребенок остался в республике, то обязательно. Правда, мы не можем лично посетить всех детей, поскольку республика у нас огромная. Часто члены семьи, усыновившей ребенка, приходят к нам сами. Доверительные отношения, которые устанавливаются у нас с семьями до усыновления, продолжаются достаточно долгое время. Я уже говорила о проблемах первого года. Многие родители не знают, как вести себя в неординарных ситуациях, поэтому сами стремятся получить консультацию у наших сотрудников.
В среднем ежегодно мы отдаем на усыновление около 70 детей по республике и 25 — в другие страны.

Сейчас многие с опасением относятся к международному усыновлению российских детей из-за существующих злоупотреблений в этой сфере, вплоть до торговли детьми. Действительно ли это так?

Здесь я могу говорить лишь о ситуации в Республике Коми. За четыре года мы передали на международное усыновление 66 детей. Мы постоянно работаем с тремя американскими агентствами. Два года назад я была в этой стране и посетила 22 семьи, усыновившие наших детей, и непосредственно общалась с ними.
Один из усыновленных мальчиков без двух ножек. Сейчас ему сделали хорошие протезы, он бегает по лужайке и в состоянии бросить мяч в баскетбольное кольцо. Я видела девочку со страшным диагнозом, которая до усыновления сидела в коляске, не имея возможности самостоятельно передвигаться. Сейчас, после трех операций, она бегает, правда, пока с палочками.
Специалисты нашего центра считают, что усыновление, в первую очередь, должно служить интересам детей. Те дети, которых мы передали за границу через наш центр, нуждаются в особом уходе, медицинской помощи и усиленном полноценном питании. Мало кто из наших желающих усыновить ребенка может обеспечить такие условия. Тем же детям, которые не имеют больших проблем с психическим и соматическим здоровьем, мы стараемся найти замещающую семью у нас в республике.
Я подробно изучала опыт наших соседей — Архангельской области. У них, например, на международное усыновление в год идет гораздо больше детей, чем в Коми. Мы должны отдавать ребенка на усыновление за границу, полностью отработав варианты в России. Для этого было бы лучше средствам массовой информации не «зацикливаться» на негативных сторонах усыновления, а больше заниматься его пропагандой. В каждом регионе можно с помощью средств массовой информации рассказывать об этих детях.
Наш центр ведет передачу на республиканском телевидении и радио. Есть у нас и своя рубрика «Моя судьба» в республиканской газете. Там мы публикуем фотографии детей и теплые, хорошие рассказы о них. Причем мы стараемся говорить о ребенке всю правду. И в конце даем наш почтовый адрес, контактный телефон и адрес электронной почты: zabota@parma.ru

Приносит ли это конкретные результаты?

Да, но большое значение имеет и прямой эффект от нашей работы: соседи (особенно в маленьких поселках) видят, как меняется в положительную сторону семья, когда в ней появляется ребенок, как меняется сам ребенок, попав в хорошую семью. Из таких поселков каждый год приезжает по две-три семьи. Хороший пример заразителен еще больше, чем дурной.
Для нас было большим праздником, когда в этом году на повторное усыновление пришло семь семей, побывавших в центре четыре года назад. Сейчас они пришли уже за вторыми детьми. Пятница у нас практически нерабочий день, потому что многие именно в пятницу приезжают в Сыктывкар из других населенных пунктов и приходят в центр. К нам выстраиваются очереди. В них терпеливо стоят семьи вместе с детьми, ведь каждый хочет показать своего ребенка.

Беседовала Ольга РЕШЕТНИКОВА

Республиканский центр усыновления,
опеки и попечительства при Министерстве образования
и высшей школы республики Коми, г. Сыктывкар
Тел.: (8212) 42-12-17