Один иранский (кажется) миллионер как-то раз скупил весь тираж какой-то местной почтовой марки и сложил его в потайной комнате своего особняка. После этого он пригласил нескольких известных во всем мире коллекционеров к себе в гости, привел в потайную комнату, отложил из тиража столько марок, сколько было гостей, и... сжег все оставшиеся. «А теперь — раскошеливайтесь, господа!» И господа раскошелились, вернув «гостеприимному» хозяину его затраты вместе с немалой прибылью.
Странно, скажете вы. Ведь достоинства марок, оставшихся «в живых», не изменились от того, что остальной тираж был уничтожен. За что тогда, собственно, были уплачены эти денежки?
А за уникальность. Как только стало известно, что марка есть только у меня и у пяти коллег, ее ценность резко возросла. Мало что в нашем мире ценится больше, чем уникальность. Мода на слово «эксклюзивный», употребляемое сегодня к месту и не к месту, лишний раз это доказывает.
Вот только с уникальностью человеческой личности дело обстоит не так просто. Мы чаще склонны рассматривать людей в качестве воплощенной функции. Самый яркий пример — ходячая реклама, человек-сандвич, увешанный с двух сторон объявлениями и прогуливающийся вдоль автомобильной пробки. Живой штатив, человек в роли подвижного столба. Какая уж тут уникальность-индивидуальность! Не Вася, так Петя, не Петя, так Маша. Мало ли желающих заработать себе на хлеб. Или на бутылку...
Это распространенное отношение. Когда одному бизнесмену мягко указали на недопустимость использования ненормативной лексики в общении с секретаршей, он искренне удивился: «Это еще почему? Не нравится, пусть уматывает. Такого добра, как секретари, в Москве пруд пруди, только свистну — набегут».
Получается, главное — не человек, а функция. Муж — чтоб деньги зарабатывать, жена — чтоб носки стирать, подчиненный — чтоб трепетно выполнять указания, а начальник — чтоб зарплату платить, вовремя да побольше.
В результате мы часто оцениваем человека не по тому, каков он сам, а по тому, к какой категории он относится. Любим мы типологии, ох, любим! Ну так хочется штампик шлепнуть и ценник прилепить! А то силы тратить, в душу заглядывать... Нам бы попроще, на ярлычок покосился — и все ясно. Бабы — дуры, мужики — сволочи, чиновники — воры, москвичи — пижоны, грузины — торгаши и так далее до бесконечности. Знакомые формулы?
Отсюда же, кстати, и всеобщая тяга к гороскопам. Уж больно здорово они жизнь облегчают, заменяя море индивидуальностей двенадцатью яркими типами.
И вот тут-то — в отношении к типологиям — проявляется важное различие между общечеловеческим подходом (назовем его обывательским) и профессиональным взглядом психолога. Обывателю важно человека под тип подвести. Психологу же — за типом увидеть личность.
В самом деле, познакомьте соседку Фросю с четырьмя типами темперамента. Тут же получите от нее «раскладку» всех знакомых на четыре категории. Да еще с выводами типа «Танька-то вчера снова с мужем поругалась, одно слово — холеричка».
Для психолога же индивидуальное не менее, а то и более важно, чем типическое. Расписать конкретного Васю по формулам — дело нехитрое. Берешь, к примеру, тест Лири в обработке Собчик — и вперед! А вот распознать Личность за процентилями и сырыми баллами — это уже профессиональная задача.
Для психолога человек не марка, отштампованная тиражом в сотни тысяч, не безымянный кирпич в стене (привет Пинк Флойду и фильму «Стена») и не штатная единица (незаменимых у нас нет). Один такой он родился, один такой умрет, и больше такого не будет никогда...

Марк САРТАН

В оформлении использована инсталляция немецкого художника Йозефа Бойса «Фетровый костюм», 1970 г.