ГИЛЬДИЯ

ТЕРРИТОРИЯ ЛЮБВИ

Наш корреспондент Ольга РЕШЕТНИКОВА встретилась и побеседовала с Евгением Александровичем ЯМБУРГОМ — бессменным руководителем хорошо известного инновационного Центра образования № 109 (этот центр готовится отметить 25-летний юбилей), крупным российским ученым-педагогом, автором нескольких книг, доктором педагогических наук, членом-корреспондентом Российской академии образования, ведущим научным сотрудником Института управления образованием РАО

 

 

 

 

Евгений Александрович, не создается ли у вас впечатления, что воспитание ушло из современной школы?

Из школы ушло не воспитание, а моноидеология. Ведь под воспитанием понималась определенная система работы с детьми в русле тоталитарной идеологии. Как только перестройка и гласность разрушили ее, возникло ощущение, что и само воспитание исчезло.
Но ведь даже в застойные времена многие педагоги старались «очеловечить» воспитание. После краха коммунистической идеологии эти люди почувствовали себя свободнее и стали интересно работать.
Другая категория педагогов растерялась, потому что они были включены в существовавшую систему. Они болезненно переживали перемены, поскольку привыкли к принудительным формам воспитательной работы. Такие педагоги, вероятнее всего, будут ждать, что государство «выкинет очередные знамена».
Хотя надо признать, что определенный прагматизм, который характерен для сегодняшнего времени, привел к тому, что от школы перестали требовать организацию так называемого воспитательного процесса. И из некоторых школ воспитание действительно «ушло».

А что произошло с самими воспитателями?

Пятнадцать лет перемен не прошли даром. В это время начались серьезные изменения в сознании педагогов.
Одна категория учителей искренне верила в то, что делала в советское время. Для этой категории, безусловно, крушение идеалов был подлинной трагедией и полной потерей всяческих ориентиров.
Позицию второй категории педагогов я бы назвал «двоемыслием», или «двоедушием». Они понимали, что детям надо учиться, и старались с непроницаемым лицом произносить положенные тексты, иногда показывая, что это глупость.
Позиция третьей категории — самая творческая: педагог старался донести до детей что-то, помимо официоза, через общение с ними, музыку, походы, школьные спектакли. Такая позиция тоже не очень сильна в педагогическом смысле, поскольку надо было быть до конца честными с детьми. А здесь присутствовала некоторая доля цинизма.
Четвертая позиция — диссидентская, когда педагог мог все громить, но это неконструктивно. Дело тут не только в личной безопасности. Такой педагог всегда оказывался в трагической ситуации, поскольку школа — часть государства.
В прежние времена любое действие педагога рассматривалось «под идеологической лупой». И должны были пройти годы, чтобы педагог смог, наконец, работать свободно и открыто. Но у многих так и осталась тоска по тому времени, когда все были построены в одну линейку. Сказать, что мы в себе «изжили раба», нельзя до сих пор.
Скорость и обвальный характер изменений в ценностных ориентациях педагогов, быстро меняющаяся череда надежд и разочарований — все это характеризует педагогическую ситуацию, сложившуюся в наше время. Эти процессы не могли не отразиться на воспитании, точнее, на понимании того, что такое воспитание.

А что вообще такое «воспитание»?

Сегодня я бы сформулировал основную воспитательную задачу так — это скоординированный рост свободы и ответственности личности.
Причем основное внимание я бы уделил балансу между свободой и ответственностью. Сейчас молодые люди идут по натянутому канату, где, с одной стороны, пропасть тотального ограничения свободы, а с другой — бездна своеволия.
Определяющим элементом воспитания является отношение к ребенку как к целостной личности. Целостность изначально заложена в природе самого ребенка. Необходимо делать все возможное, чтобы дети приобретали положительные знания и умения, но главной задачей педагога остается формирование личности учащихся. В отличие от прошлых времен, когда все педагогические усилия сводились к насильственному внедрению в сознание ребенка «единственно верного учения», современный педагог вынужден выбирать цель воспитания самостоятельно, опираясь в основном на свой жизненный опыт и здравый смысл.
Смысл, цели и ценности воспитательного воздействия необходимо искать в духовности и культуре, отраженной в трудах выдающихся российских философов, историков, культурологов, педагогов, психологов.

Говоря о духовности, мы вплотную подходим к отношению к религии...

Действительно, невозможно воспитать совершенную, полноценную личность без выстраивания своего рода духовной вертикали и без признания того, что в культуре из века в век именуется Богом. Хотя в нашем полиэтническом обществе это возможно только при условии внеконфессионального духовного воспитания в школе, необходимость которого хорошо понимал еще Януш Корчак.
Для России, переживающей религиозный ренессанс, когда миллионы людей вынуждены в краткие сроки проходить религиозный, философский и культурный ликбез, важно не только во что, но и как верить.
Здесь надо различать религиозный гуманизм и разнообразные формы религиозного фанатизма. Часто бывает, что под религиозной оболочкой скрываются ненависть, агрессия, неприятие инакомыслия.

А как вы относитесь к идее возрождения аналога пионерской организации в школе?

Мне известны попытки возродить деидеологизированное подобие комсомольских и пионерских организаций, в которых красный галстук заменен на трехцветный. Создать что-то подобное несложно, но, к сожалению, эти организации могут очень быстро политизироваться. С другой стороны, в многочисленных школьных общинах и молодежных клубах дети, как правило, находятся в тепличных условиях под заботливой опекой взрослых. Результатом этого может стать атрофия самостоятельности.
Судьба подобных движений зависит от целей, которые они ставят. Александр Мень сказал в свое время: «Нельзя в антисоветском снобизме отказываться от благородной идеи тимуровского движения как формы помощи слабым и нуждающимся в ней людям».

Должны ли школьные психологи принимать участие в воспитании?

Психолог, безусловно, должен заниматься воспитанием, но он не должен слепо верить в свое могущество и всесилие. Мне кажется, что многие представители психологической науки считают, что именно с ее помощью можно решить все проблемы и как бы встать над остальными.
Ответственность психологов за то, что происходит в школе, очень высока. Конечно, хорошо, что за последние пятнадцать лет произошла психологизация образования: этому можно только аплодировать. Но у психологов своя миссия. В свое время Александр Асмолов дал прекрасное журналистское определение психолога: «Специалист по неодинаковости». Воспитание все-таки выходит на несколько иные уровни, затрагивая смысл существования человека. А здесь, на мой взгляд, недостаточно чисто психологических знаний.
В начале века выдающийся русский философ и педагог С.И. Гессен определил, что существуют четыре сферы бытия человека. Первая сфера — биологическая. Вторая — социальная. Третья охватывает сферу культуры. четвертая рассматривает человека как члена «социума духовных существ».
Мне представляется, что психолог в большей степени может воздействовать на первые две сферы. Две другие сферы требуют глубокого знания культуры, философии, социологии. Не у каждого психолога есть такие знания. А при неумелом вмешательстве в эти сферы существует немалый риск.
От воспитателя требуется определенный уровень личностного развития. Многие известные психологи и психиатры в расцвете своего творчества обращались к проблемам духовности. Впрочем, мне известны и современные психологи, которые являются замечательными воспитателями.

Кто же теперь занимается воспитанием?

Воспитанием должны заниматься все: и педагог, и психолог, и семья. Но проблема даже не в том, кто может и должен воспитывать. Проблема в недостаточном образовании людей, работающих в школе. Мы очень многое пропустили, нам остро не хватает знаний. Я бы даже сказал, что сегодня центральной фигурой, точнее, субъектом воспитания является не ребенок, а педагог. В духовной сфере невозможно передать то, чего ты сам не имеешь. Поэтому педагог или любой другой человек, занимающийся воспитанием, должен, прежде всего, работать над собой.

На что ориентировано воспитание в современной школе?

Сейчас произошла трансформация процесса образования. Педагог реально отвечает только за знания, которые он дает ребенку.
Весь опыт развития человечества говорит о том, что нормальное развитие любой нации, в том числе и экономическое, невозможно при искривленном нравственном пространстве. Духовное всегда оказывается первичным, а материальное — вторичным. Нам же всегда внушалось противоположное: бытие определяет сознание. Поэтому мы и имеем такой печальный результат экономического переустройства общества.
Отсутствие консолидирующих идей неизменно приводит к «разрухе в головах», за которой неизменно наступает развал материальных структур. Даже убежденный прагматик Е. Гайдар вынужден был признать, что «рынок вне нравственности превращается в кошмар».
Задача воспитателя — удержать хрупкое равновесие между трезвым, реалистичным взглядом на мир и необходимыми растущему человеку романтическими представлениями о нем. Здесь, в частности, речь может идти о восстановлении в правах мифопоэтического способа познания.
Но надо иметь в виду, что возможности педагога ограничены. Так, он не в силах полностью искоренить ненависть и агрессию. Многие национальные, социальные и политические проблемы накапливаются веками, и наивно было бы рассчитывать на их быстрое решение. Речь может идти лишь об устранении некоторых провоцирующих факторов. Педагог или психолог должны делать все, чтобы не увеличивать этот деструктивный потенциал. Чем выше духовность личности, тем меньше опасность стать игрушкой в чьих-то недобросовестных руках.

Что может сделать педагог или психолог в такой ситуации?

Надо понимать, что единственный нормальный способ — постепенное изменение сознания людей и их взаимоотношений. И главное здесь — умение вести равноправный диалог, слушать другого человека. Поскольку диалог — единственный достойный человека способ решения самых сложных и запутанных проблем.
Вообще, если говорить о воспитании, дело не в форме (будь то спектакль, поход или какой-то очередной клуб). Вопрос в том, что говорить во время этих походов, какие пьесы ставить и как потом их обсуждать. Здесь дело не в инструментарии.
Я не так давно был на конференции «Культура мира и ненасилия». Там в большой аудитории выступал полковник, руководитель молодежного клуба, который с упоением рассказывал о том, как они с подростками учатся стрелять и преодолевать препятствия. Было странно, что в огромной аудитории педагогов, психологов и медиков не нашлось человека, который бы возразил ему, что все это не имеет никакого отношения к культуре мира.

Что вы посоветуете педагогам или психологам, многие из которых пребывают в растерянности?

Думаю, что далеко не все находятся в растерянности. Я много езжу по стране и встречаюсь с педагогами. Люди много читают, благо сейчас появилось немало философской и религиозной литературы. Нужен постоянный рост, духовный и культурный.
Но есть вещи безусловные. И для этого не обязательно переворачивать горы литературы — мозг не надо превращать в ящик с книгами. Никогда, ни при каких обстоятельствах ребенок не должен становиться орудием ненависти. Школа должна быть, прежде всего, территорией любви. Это я не устаю повторять.