АМЕРИКАНСКИЙ РЕФОРМАТОР ПСИХОАНАЛИЗА

Можно верить или не верить астрологам, толкующим человеческую природу исходя из зодиакальной принадлежности, однако, похоже, определенные психологические закономерности, связанные с датой рождения, все-таки существуют.
Это косвенно подтвердили исследования российского ученого Евгения Виноградова. Он обработал обширную демографическую статистику и вывел график рождаемости талантов. Согласно его данным, большинство гениев всех времен и народов рождены в феврале. Сомневающиеся могут провести несложный, хотя и утомительный опыт: проштудируйте Большую Советскую Энциклопедию. Больше всего выдающихся личностей, упомянутых в БСЭ, родились именно в феврале. (Для объяснения этого феномена выдвинуто несколько интересных гипотез, ни одна из которых, впрочем, не имеет никакого отношения к астрологии.)
Психологи в этом отношении не составляют исключения. Февраль удивительно богат юбилеями мэтров. В конце зимы родились К.Н. Корнилов, А.Н. Леонтьев, Д.Б. Эльконин, Г.С. Холл, Дж. Боулби, Дж. Каган и многие другие выдающиеся представители отечественной и мировой психологической науки. Так что февральскую рубрику «Круглая/некруглая дата» можно было бы превратить в сплошной панегирик. Однако большинство упомянутых фигур уже были более или менее подробно представлены в различных рубриках нашей газеты.
Сегодня хотелось бы вспомнить еще одного выдающегося психолога, чья теория достаточно широко известна, но чье имя за все годы существования нашей газеты на ее страницах лишь вскользь упоминалось пару раз. Это один из ярких представителей неофрейдизма, американский психолог и психиатр Гарри Стак Салливен.
Он родился в Нью-Йорке 21 февраля 1892 года. Намереваясь посвятить себя медицине, после окончания средней школы поступил в Чикагский колледж медицины и хирургии. По его окончании получил магистерскую степень и, хотя впоследствии занимал профессорскую должность, выше этой степени так и не поднялся. Свою жизнь он посвятил клинической работе и научному творчеству, нимало не заботясь о снискании титулов и званий.
Еще в студенческие годы Салливен заинтересовался психоанализом, который после визита Фрейда в США в 1909 году стал приобретать все большую популярность. Салливен и сам прошел курс психоаналитической терапии — не столько в связи с тем, что нуждался в нем как пациент, сколько ради удовлетворения познавательного интереса.
Позднее, в 1923 году, он прошел настоящий, полный курс дидактического анализа у Клары Томпсон, с которой у него завязались близкие личные и профессиональные отношения. Его творческое сотрудничество с Томпсон продлилось более четверти века и оборвалось лишь с его смертью (Салливен умер в Париже в 1949 году).
C 1923 по 1930 год Салливен практиковал как аналитик, вел обширные клинические исследования. На основании этого опыта он пришел к необходимости переосмыслить постулаты классического фрейдизма. Этот подход был созвучен идеям Томпсон, которая также была настроена на реформирование психоанализа. Знакомство с эмигрировавшими в Америку К. Хорни и Э. Фроммом вылилось в плодотворное творческое сотрудничество. Вчетвером они — Хорни, Фромм, Салливен и Томпсон — образовали квартет единомышленников, в котором яркая индивидуальность каждого не препятствовала прочным дружеским и научным связям.
В нашей стране члены этого квартета известны в разной степени. Благодаря множеству переводов работы Хорни и Фромма сегодня широко доступны. А вот из 40 печатных трудов Томпсон на русский язык не переведен ни один. Единственная книга Салливена переведена только в прошлом году, и читали ее немногие. Точнее, мало кто дочитал до конца: в отличие от легкого стиля Хорни и Фромма, писания Салливена могут показаться путаными и тяжеловесными.
При жизни им была издана всего одна монография — «Концепция современной психиатрии» (1947), в которой он обобщил некоторые свои идеи о взаимосвязи межперсонального поведения и патологии.
После смерти Салливена его ученики и последователи собрали неопубликованные записки, стенограммы его докладов и издали в виде нескольких сборников. Хотя и при жизни Салливен был признан и уважаем многими коллегами, широкая известность пришла к нему посмертно.
Учение Фрейда, безусловно, оказало на Салливена огромное влияние. Однако, подобно многим критически мыслящим аналитикам, он пришел к необходимости отказаться от наиболее одиозных и гротескных черт классического фрейдизма. Инстинкты смерти и разрушения, либидо, инфантильные сексуальные стадии, комплекс Эдипа — все это было им отвергнуто. Он разработал собственную «межличностную теорию психиатрии», утвердившую реальные и воображаемые межличностные отношения в качестве главной детерминанты психического развития человека. Болезнь и здоровье, норма и патология в работах Салливена понимаются в контексте отношений между людьми. Возникновение патологии во многом обусловлено нарушением межличностных отношений, и, следовательно, целью терапии является их восстановление, приводящее к излечению.
Салливен рассматривал в качестве первого и важнейшего компонента личности систему динамизмов (в самой этой терминологии проявилось влияние школы К. Левина) — особых «образцов энергии», проявляющихся в межличностных отношениях и обеспечивающих удовлетворение потребностей. Несоответствия потребностей способам их удовлетворения, а также «беспокойство» личности по поводу своей безопасности, передающееся ребенку от матери и развивающееся в неблагоприятных межличностных ситуациях, вызывают, по мнению Салливена, многочисленные личностные «напряжения», конфликты. Основная цель психотерапии по Салливену — выработка защитных механизмов личности, обеспечивающих ее адекватное приспособление к окружающим. С этой целью им разработан метод психиатрического интервью, предполагающий активное воздействие психиатра на межличностную ситуацию.
Хотя сам Салливен всегда именовал себя психиатром, его теория представляет собой образец не столько клинического, сколько общепсихологического подхода. По мнению Г. Олпорта, Салливен стремился «слить психиатрию с социальными науками». Как издатель журнала «Психиатрия», Салливен считал, что к этой сфере «относится все, что известно о людях и их межличностных отношениях». Во многом благодаря утверждению такого подхода американский взгляд на психиатрию сегодня в корне отличается от российского: для американца консультация у психиатра — обыденное явление, не вызывающее ассоциаций со смирительной рубашкой.
Впрочем, у этого явления есть и оборотная сторона — размывание понятия нормы и безмерное расширение предмета психиатрии. Например, сам Салливен стремился применить свой подход к широкому кругу общественно-политических проблем — от расовой дискриминации до международных конфликтов, а явления такого рода вряд ли могут быть исчерпывающе объяснены лишь психологическими факторами.
Идеи Салливена оказали заметное влияние на развитие многих отраслей психологической науки и практики, не в последнюю очередь — социальной психологии (в частности, на формирование концепций Леона Фестингера и Джорджа Келли). Биографы отмечают, что его роль в науке во многом недооценена: сегодня многие его идеи расцениваются как само собой разумеющиеся, даже без упоминания авторства. Что поделаешь, немногочисленные и не очень внятные работы Салливена мало кто читал. Впрочем, давно замечено: «Самое сильное влияние на развитие науки оказали книги, прочитанные немногими».

Сергей СТЕПАНОВ