ЛИРИКА

КАК ПАПА УЧИЛСЯ В ШКОЛЕ

Отрывок из книги

Александр РАСКИН

КАК ПАПА ОСТАНАВЛИВАЛ ТРАМВАЙ

Когда папа был маленьким и учился в школе, он подружился с одним мальчиком. Этого мальчика звали Миша Горбунов. Но никто в классе, кроме учителей, его так не называл. Ребята звали его просто Горбушка.
Это был очень озорной мальчик. На перемене вокруг него всегда собиралась большая толпа. Каждому было интересно послушать, как Горбушка мяукает, лает, жужжит пчелой и хрюкает поросенком. Особенно хорошо он пел петухом. Это было целое представление. Сначала он показывал, как молодой петушок пробует петь, но у него ничего не получается. «Ку-ку» выходит, а «ре-ку» не выходит. Но вот петушок взлетел на забор, первый раз в жизни кукарекает и гордо хлопает крыльями. Тут Горбушка поднимал свою рубаху и шлепал ладошкой по голому животу. Получалось очень похоже. Но перемены, даже большой, для всех талантов Горбушки было мало. И вот иногда на уроке начинал мурлыкать кот и хрюкать маленький поросенок.
— Миша Горбунов! — говорила учительница. — Перестань хрюкать и мяукать! Не смей кудахтать, Миша! Я кому говорю: не лай! Ты долго будешь крякать? Опять чирикаешь? Смотри, дожужжишься, выгоню из класса.
Но из класса Мишу выгоняли редко. Учительница любила Горбушку и часто сама смеялась его фокусам. И даже сам директор школы не удержался и захохотал при всех. Он вызвал Мишу к себе в кабинет и долго ругал его за шалости. А потом сказал:
— Иди, и чтоб ноги твоей тут больше не было!
Тогда Горбушка встал на руки и ушел из кабинета на руках. Правда, после этого директор вызвал к себе Мишиных родителей, но все видели, как он смеялся.
И вот этот самый Миша Горбунов сказал однажды после уроков:
— Ребята, хотите я остановлю трамвай?
Конечно, все закричали:
— Хотим!
— Пошли! — сказал Горбушка.
И все ребята пошли за ним на улицу. Трамвайная линия была очень близко от школы.
— Вы стойте здесь и смотрите, — сказал Горбушка.
Когда вдали показался трамвай, Горбушка лег на рельсы и закрыл голову руками. Трамвай шел очень быстро. Увидев мальчика на рельсах, вагоновожатый зазвонил изо всех сил. Горбушка лежал неподвижно. Трамвай подходил все ближе и звонил все громче. Ребята замерли. Но вот трамвай подошел совсем близко и остановился. Как только замолчал звонок, Горбушка вскочил и убежал в переулок. Вагоновожатый успел только погрозить ему кулаком. Трамвай поехал дальше. Все ребята
окружили Горбушку.
— Страшно было? — спрашивали они.
— А чего мне бояться? — сказал Горбушка.
— А если не затормозит?
— Будет отвечать.
— А если поймает?
— Не имеет права оставить вагон.
Видно было, что Горбушка все продумал.
На следующий день трамвай остановил Коля Степанов. Потом Костя Федотов. Потом браться Сикорские. Потом кто-то пригласил девочек смотреть. И это погубило маленького папу. Наступил день, когда все ребята, кроме него, уже останавливали трамвай. И все девочки знали это. Отставать было нельзя. Когда в школе узнали, что сегодня на рельсы ляжет маленький папа, пришли девочки даже из других классов. Ведь маленький папа был тихим мальчиком. И всем было интересно, как он остановит трамвай.
Собралась такая большая толпа, что вагоновожатый увидел ее издалека. И когда маленький папа лег на рельсы, закрыв глаза и зажав уши, вагоновожатый спокойно остановил трамвай и кинулся к маленькому папе.
Маленькому папе показалось, что трамвай не затормозил и наехал на него. Он не сразу понял, что это вагоновожатый схватил его за шиворот, крича:
— Наконец-то ты мне попался!
Все ребята в страхе разбежались. И только Миша Горбунов кричал из переулка:
— Не имеете права!
Маленького папу отвели в милицию. Там записали его адрес. Потом в милицию вызвали дедушку, бабушку и директора школы. Потом маленького папу наказывали дома и стыдили в школе. Про него написали в стенгазету. И директор, и дедушка, и бабушка думали, что ложился на рельсы один только маленький папа. Маленькому папе очень хотелось сказать, что останавливали трамвай и Горбушка, и Коля Степанов, и Костя Федотов, и братья Сикорские. Но он все-таки не сказал.
И долго еще маленькому папе вспоминали эту историю. Но обиднее всего было то, что над ним смеялись все ребята и девочки. Ведь только его одного поймали. И даже Горбушка сказал ему:
— Не умеешь — не лезь!
Но с тех пор уже никто не ложился на рельсы. И теперь папа очень рад, что его тогда поймал вагоновожатый. По крайней мере никого не задавил трамвай. А ведь это просто чудо.

КАК ПАПА ДЕЛАЛ ТАБУРЕТКУ

Когда папа был маленьким и учился в школе, он сам сделал табуретку. И он запомнил эту табуретку на всю жизнь. Это была удивительная табуретка, наверное, другой такой не было на всем белом свете. Так думал и Захар Петрович, преподаватель по труду.
При папиной школе была столярная мастерская. И Захар Петрович учил ребят в этой мастерской. Он учил их пилить, колоть, строгать, клеить, ломать и начинать все снова. Пока не получится. Это был небольшой старичок с очками в железной оправе. У него была любимая поговорка: «Дело мастера боится». Иногда он к этому добавлял: «А бездельник боится дела».
Захар Петрович начал свой первый урок так:
— Это что?
— Молоток! — закричали все.
— Правильно. А это?
— Гвоздь!
— Верно! А это как называется?
— Доска!
— Очень хорошо. Требуется забить этот гвоздь этим молотком в эту доску с одного удара. Есть желающие?
— Есть! Есть! Есть!
Желающих было много. Но самые сильные ребята не смогли этого сделать. А Захар Петрович взял гвоздь, поставил на доску и ударил. Ударил не очень сильно. Все ахнули: гвоздь вошел в доску по самую шляпку.
— Главное тут — глазомер и точный удар, — сказал Захар Петрович. — Ясно?
— Ясно, — сказал маленький папа и ударил себя молотком по пальцу.
Было очень больно. И все засмеялись.
— Ничего смешного тут нет, — сказал Захар Петрович. — Думаете, я всегда по гвоздю бил? Ничуть не бывало. Стукнешь по пальцу, да еще тебе хозяин по затылку стукнет. Ты, мол, промазал, а я нет... Вот как нас учили.
Всем стало жалко маленького Захара Петровича. Но тут он засмеялся и сказал:
— Не бойтесь, я никого бить не буду. Вы сами тут будете хозяева. Все тут ваше. Для начала поучимся делать табуретки.
Табуретка! Что может быть проще? А попробуйте сами ее сделать. Да еще точно по размеру. Ох, сколько тут надо пилить, строгать, клеить, ломать, начинать все с самого начала! Ох, сколько работы, сколько сил, сколько умения и терпения для этого надо...
Первую табуретку сделал Миша Горбунов.
— Прошу садиться! — гордо сказал он.
— А ты сам сядь! — предложил ему Захар Петрович.
Миша Горбунов сделал очень важное лицо и осторожно сел на свою табуретку. Она заскрипела и развалилась. Миша сел на пол под общий смех.
— Скоро, да не споро! — сказал Захар Петрович. — Начинай все сначала. Да не спеши, а то опять народ насмешишь.
Никто не сумел сделать табуретку сразу. Всем пришлось переделывать.
— Ничего, ребята, — утешал Захар Петрович, — не сразу Москва строилась. Вы думали что? Пилить-строгать всякий может? Это верно. Только сперва попотеть надо...
Ребята старались изо всех сил. Ведь это было как на уроке: кто первый решит задачку. И даже интересно. Ведь на задачку не сядешь. Решил — и все. А тут каждый может сесть на свою табуретку. Да еще пригласить всех желающих.
Первую настоящую табуретку смастерила Варя Глазунова. Девочка! Правда, у нее отец был столяром. Он ее приучил к рубанку и пиле. И Захар Петрович очень хвалил Варю.
— Стоящая работа! Всем мальчишкам нос утерла!
Мальчишкам было обидно. Они стали дразнить Варю. Они ей говорили: «Варварка-столярка!»
А она не обижалась, она только спрашивала:
— А где же ваши табуретки?
И мальчишкам сказать было нечего.
Вторую табуретку сделал все-таки Миша Горбунов. И мальчишки немного успокоились. Потом как-то сразу все стали сдавать свои табуретки. Захар Петрович говорил:
— Вроде Володи — похоже на табурет.
Наконец и маленький папа сделал свою табуретку. К тому времени он был весь в царапинах и занозах, а нос и щеки были запачканы столярным клеем. Но ему было не до этого. Его первая табуретка была готова! Даже в день его рождения маленькому папе было не так хорошо и весело, как в день рождения этой табуретки. Наверно, Захар Петрович очень хорошо понимал это.
— А ну, сядь, — сказал он заветные слова.
Маленький папа очень осторожно сел на табуретку. Она даже не скрипнула. Но тут Захар Петрович прищурился.
— Ножки сосчитай, — тихо сказал он. Маленький папа очень удивился. Он посмотрел на свои ноги. Их было по-прежнему две. Но тут все мальчики и девочки покатились со смеху, многие даже сели на пол. Тогда засмеялся и Захар Петрович.
До сих пор маленький папа не может понять, как он умудрился сделать табуретку на пяти ножках. Но она стояла перед ним. И она стоит перед ним до сих пор. И он до сих пор видит эти пять ножек. Пять, а не четыре. И он до сих пор слышит голос Захара Петровича: «Что три ноги, что пять — начинай опять!» И он думает, что это надо помнить при всякой работе.