ПСИХОЛОГИЯ НОВОЙ ЭРЫ

Взрослые любят жаловаться на болтливость детей. Но на нашем, «взрослом» месте я бы помолчала. Опыт проведения различных совместных детско-взрослых мероприятий («круглых столов», семинаров, чаепитий и прочего) безоговорочно убедил меня в том, что взрослые говорят значительно больше и пространнее, чем дети. Может быть, здесь кроется причина того, что дети так редко внимательно слушают нас, взрослых?
Речь взрослого человека в сознании ребенка, подростка во многих случаях обесценена. Большая часть наших монологов успешно пролетает мимо тех ушей, для которых эти монологи предназначены. Почему? Давайте остановимся в этой статье хотя бы на некоторых причинах непонимания, сложившегося между детьми и взрослыми.

В ПОИСКАХ ЗАМЫСЛА

В психологии устной коммуникации разделяют два понятия — «текст» и «сообщение».
Текст — это некоторая информация, которая существует в знаковой форме (чаще всего — в форме речи) и предназначена для передачи другому человеку.
Сообщение — это текст + замысел, при этом замысел представляет собой совокупность тех личностных смыслов, ценностей, идеальных представлений, которые автор сообщения хотел бы передать своему партнеру.
Текст, по своей сути, самостоятельной ценности практически не имеет (исключение может составлять разве что художественный текст) и является инструментом для трансляции замысла. Но как выясняется при ближайшем рассмотрении, далеко не всегда автору удается весь свой замысел выразить с помощью слова, а порой вообще текст существует отдельно, а замысел — отдельно, и транслируется последний совершенно другими способами. И получается, что человек говорит-говорит, а люди, ориентируясь на произносимый им текст, недоумевают: «О чем это он?» А замысел сообщения содержится в другом: экспрессии, паузах, образах...
Итак, каким же образом может транслироваться замысел? Он может быть заложен в текст сообщения, его подтекст, общий контекст общения и, наконец, в экспрессию, проявляемую оратором.

ПРОСТОТА ТЕКСТА

С текстом все более или менее понятно. Мы подбираем слова, которые бы в достаточной мере отражали наши истинные мысли, чувства и отношение к чему-либо. Это называется «говорить то, что думаешь».
Цена слова при таком общении огромна. Собеседник должен, что называется, ловить каждое слово, опуская интонации, возможно, прощая автору неудобоваримую жестикуляцию, взгляд, идущий мимо него.
Увы, мало кто из детей (и взрослых тоже) умеет слушать текст, произносимый собеседником. Да и сами тексты хороши! Длинные, непродуманные, зараженные словами-разрушителями, которые провоцируют у слушателя защитные реакции... Часто нужно очень постараться, чтобы действительно выслушать все тексты, которые нам адресуют окружающие!
И все же текст должен стать главным вместилищем замыслов, которые взрослые транслируют детям. Нам всем надо, просто необходимо учиться говорить кратко и лаконично, параллельно обучая детей искусству «слышания» текста.

ТОНКОСТЬ ПОДТЕКСТА

Подтекст — чтение между строк, улавливание намеков и скрытых смыслов, ориентация на «второе дно» общения.
Наши соотечественники, чья юность или зрелые годы пришлись на 70-е только что закончившегося века, хорошо владеют этим навыком: натренировались при чтении советских газет.
Басня — литературный жанр, с психологической точки зрения построенный на подтексте. Правда, этот жанр обладает одной редкой особенностью: в финале произведения подтекст «легализуется», замысел реализуется в словах. Называется это — «мораль сей басни такова...». Именно этот момент делает басню важным обучающим приемом общения. С его помощью даже детей дошкольного возраста можно учить понимать скрытые способы трансляции замысла. Другой пример — пословицы и поговорки. Они тоже построены на подтексте, но расшифровка к ним не прилагается. Понимание подтекста тесно связано с уровнем умственного развития, но не только. (Не случайно понимание пословиц используют как диагностический прием в работе с дошкольниками и младшими школьниками.) Важна также общая культурная атмосфера, в которой живет ребенок. Если в доме принято шутить, как-то изящно пикироваться (естественно, на фоне общей доброжелательности), ребенку легче улавливать подтекст в высказываниях взрослых и сверстников.

ОПАСНАЯ ИРОНИЯ

Педагогам нужно быть очень аккуратными при использовании с детьми «подтекстного» общения. Начинайте всегда с диагностики: реагируют ли дети на юмор? Понимают ли намеки?
Дети часто с опаской встречают взрослого, склонного к шуткам. И дело не только в том, что они к этому не привыкли. Нужно время, чтобы настроиться на нового человека, понять логику его высказываний. Нужно время, чтобы довериться взрослому: если я даже не понял его шутку, это не страшно; я точно знаю, что он не хочет ею меня обидеть. Последнее особенно важно.
Дело в том, что в нашей культуре ирония нередко используется людьми для того, чтобы безопасно для себя сделать другому больно. Частенько перепадает и нашим детям: с ними не просто шутят, над ними подшучивают. И шутка начинает восприниматься как потенциальная угроза своему идеальному «Я».
Из личного опыта я знаю, что, общаясь с детьми на уровне подтекста, нужно чрезвычайно внимательно следить за своими интонациями, жестикуляцией и прочими поведенческими проявлениями. Только на максимально доброжелательном, открытом эмоциональном фоне удается получить хорошую реакцию детей и подростков на различные двусмысленности и подкалывания.
Если же дети заподозрят раздражение или негативную оценку с моей стороны, то все: на любую шутку, иронию следует «реакция моллюска». Души детей захлопываются, и из собеседников они моментально превращаются в учеников.

В ЭКСПРЕССИВНОЙ МАНЕРЕ

Часто в общении бывает по-настоящему важно не то, что говорится, а как это делается. Трансляция смысла через интонации, выразительные движения, паузы, дистанцию и прочую «невербалику» очень распространена не только на театральной сцене, но и в нашей повседневной жизни. Например, даже ребенок замечает, что родители, поругавшись, продолжают общаться друг с другом, но вполоборота, сквозь зубы.
Если говорить про детей и подростков, то для них экспрессия текста часто имеет принципиально важное значение даже в тех случаях, когда они честно пытаются вслушиваться в текст, произносимый взрослым. Если взрослый раздражен, говорит на повышенных тонах, в агрессивной манере, то его в общем-то справедливые слова пролетают мимо сознания ребенка.
Не надо быть психологом, для того чтобы интуитивно понимать: эмоции ближе к душе человека, к его истинным мотивам и замыслам. Произносятся слова, а транслируется-то отношение: к жизни, другим людям, самому собеседнику. Замечательно по этому поводу сказал Р. Эмерсон: «То, что ты представляешь собой, настолько подавляет меня, что я не слышу, что ты говоришь».
Общая эмоциональная доброжелательность сообщения — принципиально важное условие для нормального, конструктивного общения людей. Хотя есть одна тонкость. Дети, «испорченные» взрослыми, не научившими их слушать произносимый текст, часто вообще реагируют только на экспрессию. И если «тетка» говорит со мной спокойно и доброжелательно, то можно и не слушать, о чем она говорит: все обойдется. А вот если она злится, то нужно реагировать (обороняться, раскаиваться, обещать, что такого больше не повторится...).
Столкнувшись с таким учеником, педагог говорит себе: «Ничего не поделаешь, с ним нельзя по-хорошему, он понимает только угрозы». Да, это правда, сейчас ребенок действительно умеет реагировать только на угрожающий ему эмоциональный фон высказывания. Но это не значит, что с таким ребенком нужно разговаривать только на повышенных тонах. Напротив, необходимо кропотливо и последовательно учить его слышать текст.

НАЧНЕМ С СЕБЯ

В общем, если мы хотим, чтобы нас услышали наши дети, мы должны серьезно относиться к тому, что и как говорим. Мы сами должны ценить произносимое слово, наполнять его идущим от души смыслом. Мы должны уважать своих слушателей — детей, беречь их самооценку, передавать им наше трепетное отношение к слову.
Замечательно, если дети умеют «читать между строк». Грустно, если они, не доверяя нашим словам, ищут в подтексте то, чего там нет. Но если они делают это, значит их опыт говорит о том, что взрослый человек часто бывает коварным и говорит совсем не то, что думает.
Да, дети часто нас не слышат. А что мы сделали, для того чтобы помочь им услышать нас? Да и слышим ли мы сами себя?

Марина БИТЯНОВА,
кандидат психологических наук