В РОССИИ ВОСТРЕБОВАНА

«Телефоны доверия» по ряду причин пришли в нашу страну не так давно. Тем не менее они органично вписались в российскую действительность. Работа наших телефонных консультантов принципиально отличается от работы коллег за рубежом. Об этом рассказывает один из основателей службы «Телефон доверия» в России, директор Вологодского областного центра планирования семьи Григорий ГИНДИН

Своим появлением на свет служба помощи по телефону обязана англиканскому пастору Чаду Варе. В 1950 году он не смог вовремя прийти на помощь женщине, которая в результате покончила с собой. Тогда-то у него и родилась идея оказания телефонной помощи людям, которые находятся в кризисном состоянии. Человек должен иметь возможность отреагировать свои чувства, поделиться ими с кем-то в трудную минуту, потому что в подавляющем большинстве случаев даже в суицидальном состоянии человек хочет жить и втайне надеется, что ему помогут.
Помощь должны оказывать хорошо подготовленные профессионалы. Не обязательно этим должен заниматься психолог или врач, но это должен быть специально подготовленный к такой работе человек. У англичан, где телефонное консультирование поставлено хорошо, профессионалами являются только так называемые офицеры службы: руководители и тренеры, которые обучают волонтеров. Подготовка волонтеров проходит по специальной программе в течение нескольких месяцев.
К работе допускается только человек психически здоровый, который хочет этим заниматься и прошел подготовку. У нас подобной подготовкой занимается только питерский институт «Гармония».
Во всем мире считается, что на «телефоне доверия» люди должны работать безвозмездно, следуя порыву души. В нашей стране такая работа оплачивается, поэтому нас долго не принимали в международную организацию IFOTES. Благодаря тому, что во многих наших городах все-таки стали работать волонтерские (бесплатные) службы, мы смогли доказать, что имеем право вступить в международную федерацию.

В нашей стране на «телефонах доверия» работают в основном профессионалы, поскольку надеяться на то, что сейчас кто-то пойдет безвозмездно трудиться, было бы наивно.
Во всем мире «телефоны доверия» существуют, как правило, на спонсорские деньги. Помощь оказывают церковь, богатые люди. Она идет на обучение персонала, а сама работа не оплачивается. Для нас это пока так же странно, как усыновление больного ребенка. Как правило, россияне усыновляют ребенка ради себя, чтобы им было хорошо, а в западных странах — ради ребенка. И чем больше у него проблем, тем быстрее найдутся приемные родители.
Большое место в зарубежных службах занимает профилактика профессионального сгорания. Там происходит обязательная смена волонтеров через полгода. Хотя через год или два человек может вернуться.
Работа наших консультантов от зарубежных отличается не только по форме, но и по содержанию. Все наши социальные и экономические проблемы «проходят» через «телефон доверия». Бывают (и нередко) такие звонки, от которых консультант сам буквально заболевает. Причем это не только суициды, но и насилие, и наркомания. Некоторое время назад был вал звонков, связанных с тем, что люди стали терять работу, сбережения. Звонили старики и старухи, спрашивали: «За что? Мы всю жизнь честно работали, за что нас так?»
Потом таких звонков стало меньше. Это не значит, что жизнь наладилась или люди нашли работу, — началась патологическая адаптация. Стало больше звонков, связанных с проблемами алкоголизации и наркомании.
Еще одно отличие российской службы от зарубежной связано с тем, что у нас нет ни традиции, ни культуры оказания психотерапевтической помощи. Точнее, они были, но сейчас утрачены. До революции российская психоаналитическая школа была одной из самых сильных в Европе. Она не уступала ни немецкой, ни венской. В эпоху тоталитаризма психология стала никому не нужна. Все было почти полностью уничтожено.
Те, кто обращается за помощью, хотят услышать от консультанта конкретные советы. Наиболее ярко эта тенденция проявляется у родителей, которые обеспокоены поведением ребенка.
В подавляющем большинстве родители не хотят брать на себя ответственность за своих детей. Они скорее готовы признать, что их ребенок болен, чем принять совет психолога или психотерапевта измениться самим. Во-первых, проще и доступнее купить лекарство, во-вторых, все будут жалеть маму, у которой больной ребенок. И ей никак невозможно объяснить, что она сама довела его до того, что он не только учиться не способен, но даже и дышать спокойно не может: заикается, дергается.
Из тех, кто обратился за консультацией, только 10% идут на продолжение контакта, на терапию, на сотрудничество. Остальные уходят и не возвращаются.
Несмотря на это, служба «Телефон доверия» в России востребована. Хотя за последние два года стало поменьше звонков, но здесь есть свои причины. Нужны постоянные напоминания раз в три-четыре недели, реклама в средствах массовой информации.

Записала Ольга РЕШЕТНИКОВА