ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ

ВРЕМЯ РОЖДЕНИЯ

Недавно в газете «Школьный психолог» (№ 7, 2001) была напечатана статья Сергея Степанова «Золотые россыпи». Собственно, что в ней? Извечный спор «теоретиков» и «практиков»? Деление на «практиков» и «теоретиков», увы, не ново.
Помню, как-то планировалось у нас проведение городской годичной педагогической конференции. Организаторы решили назвать ее педагогическим совещанием. Почему? Логика проста: «Если это конференция, то должны быть приглашены преподаватели университета. Только они ученые, и только они занимаются наукой». Хотя в нашем городе некоторые практические психологи имеют публикации и научные работы.
Вообще-то даже В.А. Сухомлинский имел гораздо больше эссе по педагогике, чем научных трудов, и уж в вузе не работал точно. Деление на «ученых» и «практиков» только по критерию работы в вузе или НИИ — это очень большая условность.
Научные работники решают несколько иные задачи. Как не все исследования НИИ экспериментальной медицины могут быть с ходу применены на практике, так и не все исследования научных работников — психологов академических НИИ — могут быть немедленно внедрены в образовательные учреждения. Вспоминаю одно из выступлений Ю.К. Бабанского перед вузовскими преподавателями психологии: «Если бы в практику было внедрено все то, что наработано в наших НИИ, то либо учитель, либо ученик, либо оба сразу с ума бы сошли» (цитата воспроизведена мною по памяти — Л.Ч.).

ОПАСНАЯ ПРАКТИКА

Ученый — это особое качество, а не место работы или наличие ученой степени. Это качество либо есть, либо его нет. Я когда-то работал в вузе ассистентом кафедры педагогики и психологии, и первая моя публикация появилась в журнале «Фельдшер и акушерка» — свой фельдшерский опыт обобщил. Обычно на очередной партийной проработке звучало: «Вот когда защититесь, тогда и пишите научные работы!» Я защитился, но вновь услышал рекомендации: «Не дело заведующего кафедрой статьи и пособия писать. Не в НИИ работаете».
Я возвратился в практику, и здесь то же самое: «Вы, наверное, не цените свою работу, если на такую ерунду размениваетесь». Но я не оставляю занятий наукой, как и не бросаю курения, хотя очень хорошо знаю, что и то и другое — одинаково опасно.
Для такой науки, как психология, не нужно много финансовых затрат. Нужно, чтобы только не мешали. Никто никаких крупиц опыта не соберет, если ему будут чинить препятствия. Психологическая практика испытывает трудности не потому, что остепененные преподаватели вузов и научные сотрудники не занимаются этой самой практикой.
Противодействие практике осуществляется на местах чиновниками управлений образования и вузов, начавшими подниматься по административной лестнице еще тогда, когда о психологической практике нельзя было без опаски говорить.

СИНТЕЗ ТЕОРИИ И ТЕХНОЛОГИЙ

Деление психологии на «научную» и на какую-то особую «практическую» лишено элементарной логики, как лишено логики и деление медицины по такому же принципу.
Непонятно мне определение «практической психологии» как своего рода «фельдшеризма в психологии». Фельдшер в здравоохранении — это технолог медицины. Технологии присутствуют и в работе врача, но в работе фельдшера они — основа его деятельности. К сожалению, фельдшер не может обобщать свой опыт. Для этого нужна соответствующая теоретическая база. Если же судить по публикациям в доступных мне профессиональных изданиях, многие педагоги-психологи пытаются обобщить свой опыт, и, следовательно, многие из них уже выходят за пределы «фельдшерского» уровня.
Итак, фельдшер — это технолог. Технологии не порождают теорий. Технологии и приемы не обобщаются, а накапливаются. Это самый консервативный элемент культуры.
Хорошо известно, что нет практики без науки и любая стоящая идея может рождаться только из успешной практики. Практическая психология — это синтез теории психологии, ресурсного обеспечения и психологических технологий. Создается же такой синтез для оказания психологической помощи населению. Технология без теории — «фельдшеризм», или «технарство», а сумма приемов без знания технологии — чистейшей воды знахарство.

УБЕДИТЕЛЬНЫЕ ПРИМЕРЫ

«Как Гертруда учит своих детей» — сама фрау Гертруда вряд ли осознавала. Это теоретически осмыслил и описал, хотя и в художественной форме, швейцарский педагог Иоганн Песталоцци. А вот его собственный педагогический опыт успешным назвать трудно, как и воспитание сына Якова, ставшего жертвой «руссоистского парадокса». Не получилось Эмиля из Якова.
Смотритель Бисетры, лечебницы для душевнобольных, Пюссен накопил богатейший арсенал приемов для лечения психически больных, но только французский врач Филипп Пинель смог обобщить его опыт, обладая теоретическими знаниями по медицине. Так родилась практическая психиатрия.
Л. С. Выготский не был врачом, хотя есть сведения о том, что он какое-то время обучался на медицинском факультете. Назвать Л.С. Выготского фельдшером было бы неправильно, да он и сам неоднократно выступал против «фельдшеризма в психологии». Неправильно было бы назвать Л.С. Выготского и просто ученым-теоретиком. Мне посчастливилось учиться у учениц Льва Семеновича. От них я узнал о «клинических разборах», проводимых
Л.С. Выготским и для своих учеников, и для сотрудников, и для всех желающих, среди которых были и врачи-психиатры. А вот назвать Л.С. Выготского ученым-психологом можно, да и клиническим психологом тоже можно. Собственно таковыми были и его ученики: Ж.И. Шиф, Т.А. Власова, М.С. Певзнер, М.С. Лебединский, А.Р. Лурия, Н.Г. Морозова и др.

НЕТ НИЧЕГО ПРАКТИЧНЕЙ, ЧЕМ ХОРОШАЯ ТЕОРИЯ

В свое время я имел возможность бывать на многих «сертифицированных» курсах. Но это были курсы технологий, независимо от того, вел ли их проповедник, опытный педагог-психолог, «остепененный» преподаватель вуза или просто «сертифицированный» любитель психологии. Когда нет приемлемой теории, повышается спрос на любые технологии.
Долгое время и медицина ползла в хвосте технологий. Кровопускание применялось и при инфекционных заболеваниях, и при гипертонической болезни, и при психических заболеваниях, и даже при малокровии и травмах. А вот когда медицина обрела теорию, общую концепцию болезни, тогда новые технологии не стали вносить в теорию сколько-нибудь существенных изменений.
В настоящее время, к сожалению, отсутствует хорошо проработанная теория практической психологии.
Теория психологии, зародившаяся в недрах философского знания, существовала, вероятно, еще и до Аристотеля и его трактата «О душе».
Психологические технологии тоже имеют древнейшие корни. Есть сведения, что такие технологии применял еще Имхотеп, первый министр, астролог и врач фараона Джосера (ок. 2780–2760 гг. до н. э.).
Прикладные направления психологии даже в России имеют более чем полувековую историю. В 20–30-е годы клинической педологии удалось осуществить полноценный синтез психологической теории и психологической технологии, но это было сделано только по отношению к «трудному детству» и в определенной степени локально. Просто лидер этого направления — Л.С. Выготский намного опередил даже своих учеников.
В последние десятилетия отечественная система образования обрела не практическую психологию, а только психологическую службу образования, то есть систему менеджмента, да и то недостаточно продуманного. А менеджмент — это же из серии управленческих технологий. То, что сегодня порой выдается за теорию, есть чистейшей воды технология.
Современная психологическая практика еще ждет своего К.К. Платонова, который выстроит ее систему, и своего Л.С. Выготского, который создаст приемлемую теорию, а технология психологической практики — своего Карла Линнея, который сумеет ее классифицировать.
Развитие практической психологии возможно только в тесном контакте теории психологии и психологической практики. Необходимо теоретическое осмысление технологии, а не накапливание все новых и новых технологических приемов, инструментов и операций.

ТРЕВОЖНОЕ ОЖИДАНИЕ

Сегодня же, увы, такой современной практической психологии еще нет, а клиническая педология Л.С. Выготского плохо освоена или весьма основательно подзабыта.
Психология беременна практической психологией. Исход беременности зависит от многих факторов: от условий ее протекания, от здоровья и питания материнского организма и от мастерства акушера. Как часто все предыдущие освобождения от бремени заканчивались либо выкидышами, либо рождением плода слабого — типа «фельдшеризм в психологии» или того хуже. Будем надеяться, что на этот раз новорожденный будет здоровеньким. Родились же жизнеспособные «прикладные психологии». Выходит, что материнский организм плодовит.
Несомненная ценность публикации Сергея Степанова в том, что она будит мысль. Время дискуссии о практической психологии, ее предмете, структуре и т.п. уже настало. Может быть, в этом споре наконец-то и родится практическая психология, а специальность «практический психолог» обретет почву под ногами.

Леонид ЧУПРОВ,
кандидат психологических наук,
г. Черногорск, Республика Хакасия