ТОЧКА ЗРЕНИЯ

САМОПОЗНАНИЕ БЕЗ САМОЛЮБОВАНИЯ

Не так давно я попросила нескольких своих знакомых, далеких от психологии людей, ответить на вопрос: «Если у вас возникнет потребность в психологической консультации, то где и как вы будете искать психолога?» Ответы были примерно следующими: спрошу у знакомых; попрошу поделиться подобным опытом, разумеется, если таковой имеется, коллег по работе. Кое-кто собирался дойти до ближайшего книжного магазина.
Дальше разговор переключился на обсуждение проблемы: а чего можно ждать от психолога? Люди разных возрастов и профессий подчеркнули, что рассчитывают на умение психолога, во-первых, выслушать и понять, во-вторых, грамотно разобраться в ситуации и, в-третьих, ненавязчиво подсказать решение или хотя бы просто успокоить.
Мои респонденты отметили, что у них психолог ассоциируется с человеком, умеющим произвести приятное впечатление и всем своим видом демонстрирующим внутреннее спокойствие и готовность разгадать самые невероятные хитросплетения жизни. При этом они единодушно подчеркнули, что, прежде всего, психолог должен быть профессионально грамотным человеком.
Что же скрывается за словами профессиональная грамотность? Думаю, что именно это качество и должен показать психолог на своем профессиональном конкурсе.
В связи с этим мне хочется поделиться впечатлениями от участия в конкурсе «Учитель года — 2001» в номинации «Практический психолог образования», который проходил в феврале-марте этого года (репортаж об этом конкурсе читайте в «Школьном психологе», № 13, 2001 г.).
Предложение участвовать в конкурсе вызвало у меня двойственные чувства: с одной стороны, я понимала, что это отнимет уйму времени и сил, а с другой — мне хотелось посмотреть, чем же занимаются мои коллеги. В конце концов любопытство взяло верх, и я решила, что раз уж работаю в школе, то должна на себе испытать все перипетии учительской жизни.
Городской конкурс условно может быть разделен на три этапа.

СБОР ДОКУМЕНТОВ

Первый этап — документальный. От конкурсанта требовалось представить папку, содержимое которой характеризовало бы его максимально полно и, конечно, с выгодной стороны. Это занятие мне показалось очень интересным и полезным. Пришлось собрать все имеющиеся материалы, обобщить результаты, полученные за несколько лет работы практическим психологом. Приятно было сознавать, как много все-таки удалось сделать. Стали очевидными превалирующие направления и формы работы.
Самым сложным для меня оказалось написание своей философской концепции. У каждого психолога есть свой профессиональный идеал. Если бы меня попросили назвать десять самых важных фигур в психологии, то я прежде всего вспомнила бы У. Джемса. Ему принадлежат слова, имеющие непосредственное отношение к обсуждаемой теме: «самым невыгодным, ничего не обещающим для нас является общение с человеком, у которого нет никакой философии».
В своем философском кредо мне хотелось подчеркнуть особую роль психологического знания, ибо психология — это не только наука, но и мировоззрение, и даже образ жизни.
Папка включала в себя также творческие разработки — авторские программы, доклады, статьи. По каким критериям на конкурсе оценивалась мера творчества — это для меня осталось непонятным.

ОТКРЫТЫЙ УРОК

На следующем этапе, названном мною педагогическим, психолог на базе своей родной школы проводил открытый урок. Перед психологом открывалась возможность показать жюри, что же он умеет. Несмотря на то что и здесь критерии оценки были очень размыты, мне как конкурсанту было понятно, что от меня требуется показать свои профессиональные умения — войти в контакт с детьми, организовать с ними взаимодействие, продемонстрировать результаты своего влияния.
Если на первом этапе я никак не общалась с членами жюри и более того — до сих пор не имею никакого отзыва на собранные мною материалы, то проведение урока предполагало личный контакт с жюри. Мне хочется отметить доброжелательность Е.Е. Даниловой и Н.Р. Сидорова, их внимательное отношение и ко мне, и к преподавателям школы.
Состоявшаяся после урока беседа с ними оставила у меня приятное впечатление: и члены жюри, и администрация школы, и учителя поддержали меня в этой непростой профессиональной ситуации и помогли снять накопившееся напряжение.

ПУБЛИЧНЫЙ ЭТАП

Наконец, последний этап, который я для себя назвала публичным, проходил в Институте психологии РАО. Признаюсь, мне много раз приходилось бывать в Институте психологии, и всегда с чисто научными целями. Теперь же мне предстояло выступить в Большой аудитории, но не с научным докладом или лекцией, а как представителю практической психологии в образовании. Подобная перспектива меня сильно смущала. Предположение, что такие же чувства испытывают и другие конкурсанты, и ощущение общности с московскими психологами помогли мне справиться с робостью.
На этом этапе психологи должны были выполнить три задания.
Первое — представление себя, своего места в образовательном пространстве школы.
Второе — домашнее задание: демонстрация фрагмента занятия.
Третье — задание-сюрприз: составление «Билля о правах человека».

НАДЕЖДЫ НЕ ОПРАВДАЛИСЬ

Я не так давно работаю в практической психологии — всего четвертый год, и мне хотелось узнать, чем же занимаются мои коллеги. Причем на конкурсе, как мне думается, собрались лучшие московские психологи (победившие в окружных соревнованиях). Мои надежды не оправдались. То, что я увидела, я никак не смогу применить на практике. Конкурсанты в этом не виноваты: нам не было предъявлено никаких профессионально заданных критериев. Придя в школу после конкурса, я не почувствовала себя обогащенной новыми знаниями и идеями.
На одном из собеседований участникам было сказано, что главная задача конкурса — показать, что психологи в школе есть. Но мне кажется, что этого недостаточно: нужно определить, чем должен заниматься психолог в образовательном учреждении, чего ждут от него дети, родители и педагоги.
Принимая участие в конкурсе, я надеялась, что он подтолкнет меня к новым разработкам, к новым формам работы, к новым идеям, наконец. Идеи оказались старыми.
По иронии судьбы, буквально через несколько дней мне пришлось присутствовать на защите докторской диссертации моего коллеги. Здесь прозвучали слова о важности фундаментальных исследований, их внедрения в практику и о неправомерности сведения практической психологии к простому тестированию. У нас что — две психологии?! Одна — академическая, для внутреннего пользования, а другая — практическая, существующая совершенно независимо от первой?

НЕОБХОДИМЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ

Мне кажется, что нужно внести изменения в процедуру проведения конкурса.
Во-первых, и это, пожалуй, самое главное, нужны четкие критерии для оценки работы психологов в образовании. На собрании конкурсантов зачитывались требования, предъявляемые к «Учителю года», и было сказано, что то же самое относится и к «Психологу года». Кажется удивительным подобное нивелирование различий между психологом и учителем.
Кстати говоря, выступая на прошедшей в прошлом году Пятой городской конференции службы психологии образования г. Москвы, А.М. Прихожан отметила важность отделения психологических задач от непсихологических.
Мне представляется, что оценка работы психолога должна быть валидна ее содержанию. Перед психологом стоит задача анализа «процессов внутреннего развития, которые пробуждаются и вызываются к жизни школьным обучением». Так понимал сущность педологического (или, говоря современным языком, психологического) исследования педагогического процесса Л.С. Выготский, подчеркивая при этом, что процессы обучения и развития не совпадают.
В связи с этим представляется целесообразным привлечение внимания к конкурсу более широкого круга специалистов. В Большой аудитории Института психологии присутствовали члены жюри — сотрудники лаборатории научных основ детской практической психологии этого института и работники Городского психолого-медико-социального центра, а также так называемые группы поддержки — дети и педагоги школ. Было бы хорошо пригласить на конкурс психологов из смежных областей, то есть тех, кто занимается разработкой проблем исключительных детей — как одаренных, так и имеющих нарушения в развитии, обучении и воспитании и т.п.
Во-вторых, конкурс находился в зоне актуального развития психологической службы. А нельзя ли его проводить в зоне ближайшего развития? Принципиальный вопрос заключается в следующем: задания должны быть рассчитаны на то, что умеет психолог, или на то, что должен уметь, исходя из требований образовательного процесса? Я склоняюсь в пользу второго.
В-третьих, мне кажется, что подобные конкурсы могли бы выступать связующим звеном между теорией и практикой психологии в образовании.

ПОЛЕЗНАЯ РЕФЛЕКСИЯ

Таким образом, возникает насущная задача обобщения накопленного отечественного опыта в психологической науке. Исследованием психологических основ образования занимались Л.С. Выготский, П.П. Блонский, А.Б. Залкинд. В настоящее время забыто, что одним из первых в СССР школьную психологическую службу организовал Б.Г. Ананьев в Ленинграде. Представляется важным не растерять накопленное предшествующим поколением психологов и найти связующую нить между теоретическими исследованиями в области педагогической психологии и их практическим приложением.
Психолог в школе проводит уроки, тренинги и опросы, тестирует, консультирует и т.д. Настало время остановиться и задуматься: ради чего все это делается? Пора, наконец, дать содержательную оценку школьной психологической службе и определить направления ее развития.
Для меня самый главный итог конкурса заключается в профессиональной рефлексии. Мне удалось по-новому посмотреть на свое место в школе, трезво оценить свои возможности, построить планы на будущее.
Закончить изложение впечатлений я хочу словами, которыми начала свое выступление на конкурсе. Они принадлежат У. Джемсу: «Поверь в тот факт, что есть ради чего жить, и твоя вера поможет этому факту свершиться».
Я верю, что психология займет подобающее ей место в образовательном процессе.
Было бы интересно узнать, к каким размышлениям подтолкнул конкурс моих коллег.

Марина СТЕПАНОВА,
психолог гимназии № 1541,
г. Москва