ГИЛЬДИЯ

ЧЕГО НЕ ЗНАЮ, ТОГО НЕ ЗНАЮ...

Во времена еще не столь давние фраза «Школа дает знания» звучала такой же банальностью, как «Волга впадает в Каспийское море». Но, оказывается, даже банальность может стать предметом ожесточенной полемики. В современной педагогической публицистике эта функция школы не оспаривается, однако подвергается сомнению ее целесообразность.
В одном из выпусков телевизионного «Пресс-клуба», посвященного очередной реформе образования, прозвучали такие слова: за последние 20 лет человечество накопило знаний столько же, сколько за предыдущие 80, а через 10 лет, по расчетам специалистов, объем знаний будет удваиваться каждые 70 дней.
Поэтому задача школы на настоящем этапе — не просто передать знания, а научить ребенка самостоятельно овладевать знаниями. Это требует совершенно иных подходов к обучению...

СОБЛЮДЕНИЕ ТРЕБОВАНИЙ

В последнее время эта проблема оживленно дискутируется в связи с якобы назревшей необходимостью после нескольких попыток реформировать отечественную школу (попыток столь же масштабных по размаху, сколь удручающих по своим результатам) предпринять новую попытку — на этот раз (впрочем, как всегда) самую гуманную, прогрессивную и конструктивную.
Не вдаваясь во все многочисленные подробности этой полемики, хотелось бы высказать несколько соображений только в связи с одним ее аспектом, который касается роли знаний в учебном процессе. Ибо вопрос о том, чему и как следует детей учить, представляется крайне важным не только для педагогов, но и для школьных психологов. Причем для психологов, возможно, — даже в первую очередь. Соблюдение требований к учебному процессу и его участникам, по сути дела, и составляет основной предмет их профессиональной деятельности. Поэтому именно для психолога особенно остро стоит вопрос научной обоснованности этих требований, их реалистичности, адекватности современным условиям и психологическим возможностям всех участников педагогического процесса.
Тем более что в ходе обсуждения этих непростых вопросов постоянно возникают апелляции к опыту психологов, к закономерностям, выявленным в ходе психологических изысканий. В сложившейся ситуации психолог просто не может остаться в стороне от этой дискуссии, не иметь собственного мнения. Из чего же оно складывается?

ЯВНЫЙ ПАРАДОКС

Любые новации в любой сфере человеческой деятельности проистекают из недовольства накопленным опытом. Так и в сфере образования — регулярно возникающая потребность в перестройке имеет своим источником недовольство существующим положением вещей. С удивительной периодичностью в этой сфере поднимаются волны эмоциональных рассуждений о том, что школа учит не тому, чему надо, и не так, как следует. В подтверждение такой позиции приводятся примеры того, как из школы выходят люди, не подготовленные должным образом к реальной жизни, недостаточно культурные, грамотные и эрудированные.
Главное, что настораживает в этой аргументации, — ее историческое однообразие. В преддверии любой реформы доводы приводятся одни и те же. Это заставляет заподозрить, что педагогический брак — явление вневременное, не подверженное никаким реформам. Сколько ни совершенствуй учебный процесс — стопроцентно безупречный результат не будет достигнут никогда, определенная доля невежд и недоучек будет покидать школу при любых условиях.
В то же время, при всем декларируемом несовершенстве школы на том или ином этапе ее существования, она каким-то удивительным образом ухитряется выпускать и людей образованных, хорошо приспособленных к жизни. Это заставляет заподозрить следующее: как бы ни был построен учебный процесс, это не сильно сказывается на его результатах. Иначе никак не объясним парадокс: все научно-технические и культурные достижения наших дней — результат деятельности выпускников якобы абсолютно никудышной школы, «консервативной», «авторитарной», «косной», «отупляющей» и т.д.

НЕ ПО ШАБЛОНУ

Выходит, кое-что в работе этой школы не совсем уж скверно. Осмелюсь высказать крайне непопулярное ныне предположение: это «кое-что» — стремление школы выполнить свою традиционную задачу, то есть снабдить ученика знаниями.
Относительная устойчивость результатов учебного процесса во все времена — следствие того, что, невзирая на разнообразные перестройки, эта задача школы до сих пор оставалась неизменной. Сегодня отказ от ее решения провозглашается исключительно перспективным новшеством. Думается однако, что открывающаяся перспектива не столь радужна, как хочется представить иным ее проповедникам.
Идея, что школа должна не нагружать ученика информацией, а учить ее самостоятельно приобретать и самостоятельно же ею оперировать, — отнюдь не нова. В той или иной форме она высказывается по крайней мере уже четверть века.
Например, разные авторы неоднократно привлекали внимание к следующему факту. Известно, что на вступительных экзаменах в вуз далеко не все школьные отличники выступают блестяще, иные просто проваливаются. И это при условии, что все конкурсные задачи составлены исключительно на материале школьной программы. Однако составлены они не в соответствии с шаблонными решениями, отработанными в школе, а наоборот, требуют нестандартного подхода, оперирования известным материалом каким-то новым способом. Такая задача для многих выпускников средней школы, успешно усвоивших все преподанные им знания, оказывается порой непосильной.

НЕОБХОДИМОЕ И ДОСТАТОЧНОЕ

Пафос подобных публикаций сводился к тому, что даваемых школой знаний совершенно недостаточно для решения всего многообразия предъявляемых жизнью задач. С этим трудно не согласиться. Однако не будем путать условия необходимые и достаточные. Ясно, что наличие знаний не является условием достаточным, но это еще не повод оспаривать его необходимость! Тот же абитуриент, если он не обладает необходимыми знаниями, не решит ни единой задачи и даже не поймет ее условий.
Впрочем, необходимость знаний как таковых и сегодня не оспаривается даже самыми смелыми новаторами. Вопрос в другом — откуда они должны взяться, каким образом должны быть усвоены.
Не менее важный вопрос — о принципиальной ценности знаний. Ведь если их объем в самом деле нарастает так лавинообразно, как это видится экспертам, то уже нынешнее количество превосходит пределы познавательных способностей человека. Значит, остается понемножку отбирать из этого огромного массива то, что на сегодняшний день необходимо, оперативно это усваивать и пользоваться. Завтра условия изменятся, возникнут новые потребности, и процедуру потребуется повторить. И так — в течение всей жизни. Причем отдавая себе отчет, что изрядная доля знаний останется не освоенной. Но раз они не потребовались, то и ничего страшного.

КОМУ НУЖНЫ ИСТОРИЯ С ЛИТЕРАТУРОЙ?

Опасность такого подхода состоит в том, что в результате мы рискуем получить человека не разносторонне образованного, а всесторонне невежественного. Если его профессиональная деятельность, связанная, скажем, с перепродажей стройматериалов или запчастей, не требует знания истории, литературы, географии, иностранного и даже родного языка на мало-мальски приличном уровне, то вся мировая культура может остаться вне поля его зрения. Ну и что с того, что он не в состоянии отличить Бабеля от Бебеля, а Гоголя от Гегеля, да и просто понятия не имеет, кто это такие! Причем весьма маловероятно, что он удосужится этим поинтересоваться по собственной инициативе. Ему это надо?!
Кажется крайне недальновидной попытка отказаться от традиционного представления, согласно которому образованным считается человек, обладающий обширными знаниями. Неправда, что школа должна воспитывать восприимчивых и сообразительных прагматиков, умеющих держать нос по ветру. Может быть, и неплохо, если человек в результате обучения таковым и станет, но не в этом видится главная задача школы. Прежде всего, она должна снабдить человека жизненно необходимым информационным багажом. А также, разумеется, умением этот багаж приумножать и рационально им распоряжаться.

СОДЕРЖИМОЕ БАГАЖА

В этой связи возникает самый существенный вопрос — о содержании этого багажа. Наверное, по-своему правы те, кто упрекает школьную программу в перегруженности ненужными сведениями.
В самом деле, зачем офис-менеджеру знания о Крестовых походах и структуре ДНК? Но только давайте тогда не будем называть его образованным человеком. Это может быть человек очень славный и работник неплохой, однако объективно малокультурный и малограмотный. Таких, кстати, и готовят во множестве массовые школы по всему миру, обеспечивая потребность общества в исполнителях нехитрых манипуляций и потребителях материального и духовного фаст-фуда.
И также повсюду существуют элитарные учебные заведения, которые готовят по-настоящему образованных, то есть знающих людей. Долгие годы мы пытались сделать вид, что наша школа соответствует второму уровню, хотя это и невозможно в массовом масштабе в силу индивидуальных различий учащихся. А теперь вдруг вознамерились сделать то, до чего еще вообще никто не додумался — всецело переориентироваться на низший уровень, то есть знаний почти не давать или давать минимум.
Может быть, в этом и состоит оптимальное решение так обострившейся информационной проблемы? При таком подходе продуцировать новые знания вскоре станет просто некому, и проблема их умножения разрешится сама собой...

Сергей СТЕПАНОВ