ИСТОРИЯ ВОПРОСА

ВСПОМНИТЬ ВСЁ

И у души есть скелет,
и этот скелет — воспоминания.

Милорад Павич

Все высшие проявления нашей умственной и нравственной жизни
покоятся на том факте, что ощущения настоящего мига
часто имеют на наши поступки более слабое влияние,
чем воспоминания об отдаленных событиях.

Уильям Джеймс

На протяжении тысячелетий философы и литераторы интуитивно чувствовали, что память о прошлом — центр душевной жизни человека. Памяти придавалось мистическое значение. Древние греки считали богиню памяти Мнемозину матерью девяти муз, которые покровительствовали всем известным в то время наукам и искусствам.
В античной философии — в текстах Аристотеля «О душе» и Платона «Менон», «Государство» — впервые в европейской традиции появляются опыты осмысления места памяти в психике, дошедшие до нас в виде философской рефлексии.
Платон по аналогии с памятью пытался моделировать все многообразие душевного мира человека, считая именно ее той частью психики, которая причастна к миру божественных идей. Основной функцией души, по Платону, является «припоминание» универсального Знания. Акт понимания происходит в форме прозревания истинного положения вещей и неразрывно связан в античности с термином «память». Акт памяти объективирует душу. Через память индивидуальная душа вступает в связь с миром идей, пробуждается. Таким образом память фактически отождествляется с сознанием.
Небезынтересно, что подобное воззрение, идущее из глубокой древности, утвердилось в обыденном представлении, где память нередко отождествляется с самим сознанием, с умом. Вдумаемся: «беспамятство» — синоним потери сознания, «забыться» означает «утратить самоконтроль» и т.п. В русском языке слово «память» этимологически восходит к мнить — думать; «по-мнить» соответственно — «зафиксировать результат мысли».

НАХОДКИ АРИСТОТЕЛЯ

Первая развернутая концепция памяти принадлежит Аристотелю, посвятившему этой проблеме специальный трактат — «О памяти и воспоминании». В терминологии Аристотеля, память присуща и человеку, и животным, воспоминание же — только человеку, оно есть «как бы своеобразное отыскивание» образов и «бывает только у тех, кто способен размышлять», ибо «тот, кто вспоминает, делает вывод, что прежде он уже видел, слышал или испытал нечто в таком же роде».
Аристотелем были сформулированы правила для успешного воспоминания (хотя предание приписывает приоритет древнегреческому поэту Симониду), впоследствии вновь «открытые» в качестве основных законов ассоциаций: по смежности, по сходству и по контрасту. Им был намечен ряд проблем, сохраняющих актуальность до настоящего времени: возрастные изменения и характерологические различия памяти, ее связь с членением времени и др.
Идеи Аристотеля были восприняты стоиками и эпикурейцами, получив, однако, упрощенное толкование. Так, было утрачено представление об активном характере воспоминания, аристотелевской метафоре о «как бы отпечатках» в душе был придан буквальный смысл.

В ИЗЛОЖЕНИИ БЭКОНА

В Новое время одна из наиболее интересных концепций памяти была разработана Ф. Бэконом. Искусство запоминания он делил на два учения: учение о вспомогательных средствах памяти и учение о самой памяти. По мнению Бэкона, основным вспомогательным средством памяти является письменность. Без такой помощи память не может справиться с достаточно обширным и сложным материалом.
Бэкон отмечал, что исследование памяти идет вяло и медленно. Правда, существует некое подобие искусства запоминания, но вполне может, как он полагал, существовать и более совершенная теория укрепления и развития памяти, чем та, которую предлагает это искусство.
Искусство памяти, в изложении Бэкона, опирается на два понятия — предварительное знание и эмблемы. Предварительным знанием он называл своего рода ограничение бесконечности исследования. Когда мы пытаемся вызвать в сознании что-то, не обладая при этом никакими представлениями о том, что мы имеем, то такого рода поиски требуют огромного труда: ум не может найти правильного направления исследования, блуждая в бесконечном пространстве.

КЛАДОВАЯ ИДЕЙ

Много внимания феномену памяти уделяли представители английского эмпиризма — Т. Гоббс, Дж. Локк — в связи с обсуждением проблемы опыта и критикой учения о врожденных идеях. Память, по Локку, есть как бы кладовая идей: «...это откладывание наших идей в памяти означает только то, что во многих случаях ум обладает способностью восстанавливать восприятия, однажды бывшие в ней, с присоединением к ним добавочного восприятия, что она их раньше имела».
Введенному Локком представлению об ассоциациях как об одном из факторов, определяющих «движение идей», впоследствии в ассоциативной психологии было придано значение универсального принципа объяснения душевной жизни.
По мнению И. Канта, память отличается от репродуктивного воображения тем, что она способна произвольно воспроизводить прежнее представление, что душа, следовательно, не становится просто игрой воображения. Творческое воображение не должно вмешиваться в это, ибо в таком случае память стала бы неверной.
Способность быстро запоминать, легко вспоминать и долго помнить — таковы формальные достоинства памяти. Однако, полагал Кант, эти свойства редко встречаются в совокупности. Когда кто-нибудь считает, что в его памяти что-то содержится, но не может довести это до сознания, то он говорит, что не может припомнить. Один древний мыслитель сказал: «Умение писать погубило память, сделало ее отчасти ненужной». В этом утверждении, подчеркивал Кант, есть доля правды.

ЗАКОНЫ АССОЦИАЦИЙ

Первые попытки объективного исследования памяти были предприняты лишь в конце XIX века. В 1885 году Г. Эббингаузом в рамках ассоциативной психологии было выполнено первое экспериментальное исследование памяти. Интересно, что пионер экспериментальной психологии В. Вундт не использовал термин «память» в своих работах, считая его пережитком донаучной психологии, и откровенно критически относился к проекту Эббингауза, поставившего своей целью изучить законы ассоциаций.
Однако именно благодаря экспериментам Эббингауза по заучиванию бессмысленных слогов были построены классические кривые забывания, а также впервые был описан так называемый эффект края, которому впоследствии суждено было сыграть решающую роль в создании моделей памяти в когнитивной психологии. Кстати, и само использование бессмысленного материала, вызванное стремлением изучать законы памяти «в чистом виде», было включено потом в необихевиористскую традицию «вербального научения».
В соответствии с ассоцианистской концепцией памяти весь механизм запоминания сводился к образованию ассоциаций между впечатлениями, непосредственно следующими друг за другом. Таких взглядов придерживался Эббингауз, а также Г. Мюллер, Ф. Шуман, А. Пильцекер и другие представители этого направления, чьи исследования выявили ряд важных закономерностей памяти. Однако в силу того, что ассоцианисты изучали только количественно-временные факторы памяти (изменение количества запоминаемых элементов при разном числе повторений предъявляемого ряда и в зависимости от распределения их во времени; зависимость сохранения элементов ряда от времени между заучиванием и воспроизведением и т.д.), их исследования не затронули такие важные проблемы, как зависимость памяти от направленности и содержания деятельности субъекта. Не была исследована также связь памяти с восприятием, мышлением, речью и личностью в целом.

НЕ ТАК ВСЕ ПРОСТО

Линию бихевиоризма фактически продолжил американский бихевиоризм (Э. Торндайк, Дж. Уотсон, позднее — К. Халл, Б. Скиннер). Бихевиористы, поставив изучение памяти в контекст общей проблемы научения, в конечном счете отождествили память с приобретением навыков. Они подчеркивали роль подкрепления при возникновении реакции на стимул, однако не учитывали зависимость этого подкрепления у человека от его сознательной деятельности и особенностей личности.
Исходя из признания общности в поведении животных и человека, бихевиористы исследовали вопросы усвоения и обучения главным образом на животных, что не позволило дать исчерпывающей характеристики процессов памяти у человека.
Против такого отождествления было направлено учение французского философа-интуитивиста А. Бергсона. Противопоставляя простому репродуцированию однажды заученного материала (например, текста стихотворения) память о неповторимых событиях прошлого в их индивидуальности (например, самого единичного акта заучивания), Бергсон пытался доказать существование особой «образной» памяти, «сферы чистых воспоминаний», «памяти духа», по отношению к которой мозг может выступать лишь орудием проведения воспоминания в сознание, но не способен ни порождать их, ни быть их хранилищем.
В этой концепции, по сути своей откровенно идеалистической, был с предельной остротой поставлен ряд проблем, вскрывавших ограниченность ассоцианистской доктрины памяти (проблемы узнавания, связи памяти и внимания, памяти и бессознательного и др.).

ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ЛИЧНОСТИ

С резкой критикой «атомизма» и механицизма ассоцианистского представления о памяти выступила гештальт-психология. Ее представители настаивали на целостном и структурном характере памяти, в частности на том, что самые следы должны пониматься как динамические системы, или поля сил. Соответственно, подчеркивалось значение структурирования материала при заучивании. К. Левин, занимавший в рамках этого направления особое место, в отличие от других его представителей подчеркивал роль потребностей и намерений субъекта в процессах памяти. Он трактовал эту роль как средство изменения напряжения в силовом поле, в котором образуется гештальт.
Зависимость явлений памяти от личности человека отмечалась З. Фрейдом (хотя познавательным процессам в психоаналитических изысканиях непосредственное внимание не уделялось). По Фрейду, из памяти вытесняется все, что противоречит подсознательным влечениям человека, и, напротив, сохраняется все приятное, совпадающее с удовлетворением влечений. В экспериментальной психологии эта зависимость, однако, подтверждения не получила. По сей день остается дискуссионным и положение Фрейда о первостепенной роли бессознательного в деятельности памяти.

СОЦИАЛЬНАЯ ПРИРОДА ПАМЯТИ

Во французской социологической школе было обращено внимание на историческую природу и социальную обусловленность памяти человека. Согласно взглядам П. Жане, память человека есть особое действие, «специально изобретенное людьми» и в принципе отличное от простой репродукции. Это символическая реконструкция, воссоздание прошлого в настоящем. При этом социальный мир человека, выступая для него как бы своеобразным выразителем «коллективной памяти» общества, оказывается источником и упорядочивающей силой для его воспоминаний.
В английской психологии сходную точку зрения отстаивал Ф. Бартлетт, сводивший память не столько к воспроизведению, сколько к реконструкции прежнего опыта.
В отечественной психологии социальная природа развития памяти изучалась Л.С. Выготским. Придавая особую роль в культурном развитии человечества изобретению и применению знаков и считая, что с их помощью происходит превращение непосредственно протекающих психических процессов в опосредованные, Выготский видел сущность памяти в активном запоминании с помощью знаков.
Проведенное в этой парадигме А.Н. Леонтьевым экспериментальное исследование высших форм запоминания показало, что ведущими моментами в формировании высших произвольных форм памяти оказываются включение в организацию запоминания искусственных «стимулов-средств» (знаков), совершенствование средств запоминания и их дальнейшая интериоризация.
В последующих работах советских психологов, в первую очередь В.П. Зинченко и А.А. Смирнова, изучение памяти человека было поставлено в контекст исследования его предметной деятельности.

ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Современные исследования памяти за рубежом проводятся в основном представителями когнитивной психологии. Один из основных принципов этого направления — идея о неразрывной связи всех психических процессов, представляющих собой единую когнитивную (познавательную) сферу человека. Соответственно и память рассматривается как один из аспектов общего процесса переработки информации у человека.
Под влиянием кибернетического подхода появилась так называемая блоковая модель переработки информации, в соответствии с которой когнитивная сфера представляет собой набор информационных хранилищ (блоков), где осуществляется обработка поступающего материала. След памяти проходит поочередно через все блоки, пока не поступает на постоянное хранение в блок долговременной памяти.
В современной отечественной психологии изучение познавательных процессов, в частности памяти, оказалось сильно потесненным иными тенденциями — в первую очередь, акцентированием проблематики личностного роста и межличностной коммуникации.
Однако не подлежит сомнению, что это временная ситуация, так как изучение личности бессмысленно при игнорировании природы познавательных процессов. Ибо справедливо много лет назад заметил Э. Клапаред: «Память подобна двусторонней улице: теория памяти должна обязательно зависеть от интерпретации идеи Я, а способ, по которому мы создаем Я, зависеть от конфигурации памяти».

Сергей СТЕПАНОВ