НЕКРУГЛАЯ ДАТА

СОРАТНИКИ НА ПОРОГЕ КРИЗИСА

10 сентября 1909 года был сделан, наверное, самый знаменитый групповой фотопортрет за всю почти полуторавековую историю психологической науки. В рамках празднования 20-летнего юбилея Университета Кларка ряд почетных гостей торжества собрались, чтобы увековечить для истории свою научную солидарность.
Характерно, что психологи заняли на портрете центральное место. В начале ХХ века некоторые из них уже были признанными мэтрами, иным только предстояло заявить о себе.
Вглядевшись в ветхий снимок, легко узнать в центре группы крупную фигуру патриарха американской психологии Стэнли Холла, занимавшего в ту пору пост президента Университета Кларка. Именно ему принадлежала инициатива собрать в Массачусетсе самые значительные научные фигуры Америки и Европы. Некоторым приглашение было послано как бы авансом, в отсутствие признанных заслуг. И надо отдать должное научной интуиции Холла — столетие спустя большинство лиц с группового портрета легко узнаваемы, ибо воспроизведены в сотнях энциклопедий и научно-биографических изданий.

РЯДОМ С ФРЕЙДОМ

Достаточно вглядеться в соседствующую с Холлом фигуру. Да, да — это Зигмунд Фрейд, дотоле в Америке почти неизвестный, да и у себя дома, в Европе, еще не заслуживший той оглушительной славы, что придет годы спустя.
На том же снимке фигурируют Карл Густав Юнг, Абрахам Брилл, Эрнст Джонс, Уильям Джеймс, Бронислав Малиновский. Они стоят плечом к плечу, как единомышленники. Больше такой возможности не представится — знаменитый снимок словно олицетворяет незримую рубежную черту, за которой начинается то, что историки науки назовут открытым кризисом психологии. Пройдет каких-то несколько лет, и недавние соратники будут стесняться своего соседства на групповом фото. Иные, напротив, будут им гордиться, правда — с известными оговорками в адрес «еретиков». В сентябре 1909 года все еще было впереди — и научное самоопределение, и болезненное размежевание. Впереди, но не за горами.

СТЭНЛИ ХОЛЛ

Холлу, как организатору почтенного собрания, на снимке по праву принадлежит центральное место. И для американской психологии той поры он являлся центральной фигурой, несмотря на свои в общем-то не слишком выдающиеся научные заслуги. Холл был одним из первых американцев, получивших психологическое образование в Европе. Правильнее, наверное, сказать — психологическую подготовку, ибо специального образования как такового тогда еще не существовало, и психологи рубежа ХIХ–ХХ веков по образованию могли быть кем угодно: преимущественно это были философы и медики, отчасти педагоги.
Холл свою карьеру начинал на поприще богословия, к психологии приобщился посредством чтения переводных трудов европейских ученых, а практический опыт приобрел в первой в мире лаборатории экспериментальной психологии, основанной В. Вундтом в Лейпциге. Его научные интересы лежали главным образом в сфере возрастной психологии, его капитальный труд «Юность» явился первой научной работой по психологии подросткового и юношеского возраста.
Отчасти в связи с повышенным вниманием к проблемам пубертатного кризиса, Холл чрезвычайно интересовался и проблемами пола. Пуританская мораль той поры не позволяла проявлять публичное внимание к столь низкому предмету. Его лекции на эту тему вызвали настоящий ажиотаж, моралисты негодовали. Нечто подобное переживал в начале века и Фрейд. И неудивителен интерес Холла к новаторской доктрине венского психиатра. Фактически по инициативе Холла, лично пригласившего Фрейда и Юнга на торжества в Америку, началась экспансия психоанализа в Новом Свете.
Однако Холл, прославившийся многими начинаниями, в первую очередь — организационными (по его почину была создана Американская психологическая ассоциация, основан ряд авторитетных научных журналов, существующих по сей день), не фигурирует среди деятелей психоаналитического движения. По сути дела, приглашением Фрейда в Америку его вклад и исчерпывается (если не считать еще и того, что на протяжении нескольких лет Холл был единственным в Западном полушарии подписчиком венского психоаналитического журнала).
Интерес Холла к проблемам сексуальности был в начале века, пожалуй, соразмерен с интересом Фрейда. Достаточно вспомнить, что в работах Фрейда, опубликованных к 1909 году, — «Толкование сновидений», «Психопатология обыденной жизни», «Остроумие в его отношении к бессознательному» — сексуальный акцент уже обозначен, но выражен далеко не так явно, как в последующих трудах.
В дальнейшем этот акцент принял у Фрейда поистине болезненные формы. Вот, к примеру, характерная цитата — из тех, что у одних вызывает восторг, у других — оторопь: «Когда пишут, то заставляют течь чернила на лист белой бумаги, принявшей символическое значение коитуса, Я не выполняет запрещенный сексуальный акт и избегает, таким образом, конфликта с Оно». (Даже неловко становится — чего это я так расписался!)
Холл, как человек более здравомыслящий, или попросту здоровый, в такие крайности не впадал, напротив — постепенно к проблемам сексуальности охладел. Возможно, тут сказалось и то, что американский психолог был не настолько контужен репрессивной моралью, как его венский коллега (на эту тему рекомендую весьма познавательный очерк «Влюбленный Фрейд» в октябрьском номере журнала «Парадокс»).
Научные интересы Холла совершенно определенно сместились в сторону концепции А. Адлера, который уже в 1911 году порвал с Фрейдом на почве несогласия с его тотальной сексуализацией всего и вся. Доживи Холл до начала тридцатых (он умер в 1924 году), как знать — может быть судьба Адлера и его теории в Америке была бы более благоприятной. Ведь мало быть талантливым теоретиком, нужны еще и энергичные, как сказали бы сегодня, промоутеры.

АБРАХАМ БРИЛЛ

Кстати, для Фрейда таковым, помимо Холла, выступил на Американском континенте Абрахам Брилл, фрейдист верный и последовательный (на групповом портрете его неказистое лицо в очках выглядывает из-за плеча Фрейда). С психоанализом он познакомился всего за пару лет до того, как был сделан этот снимок, во время своей стажировки в Европе, где проработал несколько месяцев в Цюрихе совместно с Блейлером и Юнгом, а также встретился с Э. Джонсом, который и представил его Фрейду. На протяжении нескольких лет этот самоотверженный энтузиаст выступал единственным на всю Америку практикующим аналитиком, в одиночку принимая на себя и нездоровый интерес падкой на экзотику публики, и презрительный остракизм со стороны многих коллег.
Но самоотверженность Брилла окупилась сполна. Через несколько лет пришло признание. Его он заслужил не только как переводчик и комментатор трудов Фрейда, но и как организатор Нью-Йоркского психоаналитического общества (1911), руководитель ряда конгрессов Американской психоаналитической ассоциации, а также автор книги «Фундаментальные концепции психоанализа» (1921), сыгравшей значительную роль в распространении психоаналитических идей в Америке. Своеобразным памятником Фрейду от верного последователя явилась книга Брилла «Вклад Фрейда в психиатрию» (1944).

ЭРНСТ ДЖОНС

Конечно, этот памятник меркнет на фоне «канонической» научной биографии «Жизнь и труды Зигмунда Фрейда», написанной другим «верным гусаром» (как его называл сам отец-основатель) — Э. Джонсом, также присутствующим на снимке. С Бриллом его роднит то, что и он у себя на родине, в Англии, был первым и некоторое время единственным психоаналитиком, а с Холлом — пожалуй, то, что известность он снискал не столько исследовательскими, сколько организационными заслугами — им основаны Американская психоаналитическая ассоциация (1911), Британское психоаналитическое общество (1912), «Международный журнал по психоанализу» (1920).
Но это, наверное, общая беда всех верных последователей: благоговея перед авторитетом своего мэтра, они не рискуют дальше него продвинуться в собственных изысканиях. Сегодня имена Брилла и Джонса известны в основном эрудированным фрейдистам. Гораздо более широкую известность получили те «побеги» фрейдистских корней, которые имели смелость далеко отпочковаться от «ствола». И одно из самых громких таких имен — несомненно, Карл Густав Юнг.

КАРЛ ГУСТАВ ЮНГ

На памятном снимке Юнг еще стоит подле Фрейда, словно воплощая титул «кронпринца», который с почти отеческой нежностью присвоил ему старший коллега. До болезненного разрыва еще целых пять лет — они расстанутся в 1914 году. Но уже здесь, в ходе американского турне, наметилась коварная трещина, которую, разумеется, на портрете не разглядеть.
Как вспоминал впоследствии Юнг, Фрейд рассказывал ему (как это принято у аналитиков) о своих сновидениях и фантазиях и в частности признался: обольстительные американки производят на него столь сильное впечатление, что даже начали одолевать его в эротических грезах. На это Юнг простодушно предложил пригласить пару американок в гости и решить эту проблему. Фрейд это предложение с негодованием отверг. Свои комплексы, причуды и грезы он предпочитал изливать на бумагу.
Юнг, как человек более непосредственный и раскованный (отдельные эпизоды его биографии могли бы воплотиться в бестселлеры в серии дамских романов), однако наделенный не менее богатым воображением и склонностью к фантазированию, предпочел писать на другие темы. В результате такого расхождения мы сегодня имеем два варианта анализа, замешанных один на эротизме, другой — на мистицизме. Жанры, популярные во все времена.

БРОНИСЛАВ МАЛИНОВСКИЙ

Несколько особняком на фото — фигура Бронислава Малиновского, английского антрополога польского происхождения. Казалось бы, работы этого человека, посвятившего свою жизнь антропологическим изысканиям (Малиновский по сей день считается одним из непревзойденных полевых исследователей), от психологии достаточно далеки. Однако сегодня упоминания о нем можно найти и в социологических, и в психологических энциклопедиях.
По собственному признанию Малиновского, знакомство с идеями Фрейда (снимок фактически фиксирует начальный этап этого процесса) открыло ему глаза на многие явления примитивной культуры. С исключительным рвением он принялся применять положения психоанализа в своих культурно-антропологических исследованиях. Рвения, однако, хватило ненадолго. Окончательно энтузиазм Малиновского развеялся после абсолютно безуспешных попыток нащупать хотя бы намек на эдипов комплекс в культуре и мироощущении туземцев острова Тробриан. Это привело его к выводу, что пресловутый комплекс вряд ли является универсальной человеческой особенностью, как это постулировано в фрейдизме, а если и возникает, то как сугубо культурное образование в условиях западной цивилизации — как протест сыновей против всевластия главы рода.
Фрейдиста из Малиновского не вышло, несмотря на первоначальный энтузиазм. Впрочем, такое нередко происходит с теми, кто отказывается подгонять объективную реальность под теоретические шаблоны. Хотя жить по шаблону (особенно освященному авторитетом) гораздо проще. И сегодня психологу приходится мучительно выбирать, каким из двух путей последовать. Старое фото — словно развилка.

УИЛЬЯМ ДЖЕЙМС

Уильяма Джеймса на фотографии узнать трудно — здесь он уже не молод и очень болен, жить ему остается меньше года. Все научные достижения — в прошлом, настоящее наполнено религиозными исканиями (которые парадоксальным образом перемежаются спиритическими сеансами).
Джеймс уже сделал, сказал и написал все, что составит его немеркнущую славу в истории психологии. Лишь одну знаковую фразу ему еще предстоит сказать — на следующий день. По воспоминаниям Фрейда, Джеймс напутствовал его словами: «Будущее психологии зависит от вашей работы». В известном смысле он оказался прав, хотя найдутся и желающие с ним поспорить. Впрочем, это касается всего сказанного Джеймсом. Да, наверное, и всей психологии.

Сергей СТЕПАНОВ