НА ПЕРВЫЙ-ТРЕТИЙ РАССЧИТАЙСЬ!

Похоже, что свободу нам выдают в кредит. А долг взимают ответственностью. Да еще с порядочными процентами. Словно кто-то невидимый ставит замусоленным карандашом отметки в своем вечном гроссбухе: дебет... кредит... решил?.. ответишь...
Некоторые, привыкнув ловчить с земной бухгалтерией, пытаются увильнуть и тут. Ушел я от милиции? Ушел от налоговой инспекции? И от тебя, незримая канцелярия, тоже уйду. А делать буду, что захочу. Какая-такая ответственность? Я ни под чем не подписывался!
Другие же настолько страшатся платить по счетам, что предпочитают в долги не влезать. Почем, говорите, свобода выбора? Да-а-а... Дороговато будет. А подешевле? Можно помельче или пожиже. Нету? Жаль... Не могу себе позволить.
А третьи заключают контракт с чистой душой и открытым забралом. Проценты не маленькие? Ну и что? Товар того стоит. За свободу сколько ни заплати, а все не жалко. Выписывайте счет, придет время — рассчитаемся сполна.
А потом настают трудные времена. Они ведь всегда настают — рано или поздно. Иногда для всех вместе, иногда для каждого в отдельности, но их не избегнуть.
Первые — те самые, специалисты по двойной бухгалтерии — радостно потирают руки. Ловить рыбку в мутной воде — их профессия, а соблазн не платить по долгам сладко кружит голову.
Вторые в ужасе и растерянности. Объясните, кто виноват? Скажите, что делать? Дайте совет! Прибавьте зарплату! Накормите! Помоги-и-ите!..
Третьи же не ловчат, не ждут милостей и не просят гарантий. Зачем? Засучив рукава, подтянув пояса и стиснув зубы, берутся за дело. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Почему-то в их устах этот лозунг звучит не насмешкой, а призывом к действию.
Но от верховного кредитора не спрячешься, его счетчик неумолим, и рано или поздно каждый заплатит по счету.
Грустен удел первых. Тратя напропалую свой кредит свободы, они не думали о расплате. А она почему-то всегда настает тогда, когда сумма долга становится совсем уж неподъемной, а сроки возврата — неотвратимо куцыми.
Печальна и участь вторых. Теперь-то им понятно, что, спрятавшись от свободы, они спрятались и от самой жизни, но страшно что-нибудь изменить, да и некогда уже.
И только третьи, выплатив с лихвой невозможные, казалось бы, проценты, остаются в прибылях. Они верили, что этот момент настанет, и глаза их светятся радостью и каким-то особым светом полнокровной жизни.
И все. И никакой морали. Вот только одно очень субъективное мнение.
Если я спрошу себя, кто виноват, что я плохо живу, то я отвечу — я. Если вы спросите меня, кто виноват, что вы плохо живете, я отвечу — не знаю, вам виднее. Но зато знаю, кто может изменить вашу жизнь к лучшему. Догадываетесь?

Марк САРТАН