Какие
ассоциации вызывают у вас слова вайвэйшн,
ребефинг, холотропное дыхание? Неужели никаких?
Может быть, вы даже не знаете, что это такое? В
таком случае вы безнадежно отстали от новейших
тенденций мировой психологии, и наверняка
найдутся скептики, которые упрекнут вас в
недостаточной психологической эрудиции.
Но не торопитесь огорчаться. Все вышеназванные
термины заимствованы из лексикона
трансперсональной психологии, которая хоть и
называется психологией, однако имеет к нашей
науке очень отдаленное отношение. По крайней
мере, в США Ассоциация трансперсональной
психологии существует независимо от
Американской психологической ассоциации, более
того — просто не признана ею в качестве научной
структуры, как и сама трансперсональная
психология — в качестве науки.
В нашей стране аналогичная ассоциация тоже
успела возникнуть, труды классиков этого
направления активно издаются и находят немало
заинтересованных читателей.
ХОЛОТРОПНЫЙ ПОДХОД
Холотропное дыхание — один из
основных психотерапевтических приемов
трансперсональной психологии — все шире
внедряется в практику, несмотря на весьма
спорную научную подоплеку и неоднозначные
результаты. Вот что пишет Владимир Майков в
предисловии к книге классика трансперсональной
психологии Станислава Грофа: «Став счастливым
обладателем грофовского сертификата, я преподаю
холотропный подход и трансперсональную
психологию и психотерапию вот уже почти 10 лет...
Трансперсональная психотерапия в целом и
холотропный подход в частности являются одними
из важнейших направлений психотерапии будущего.
Ее успех напрямую связан с тем, что она
способствует целостному развитию человека,
конкретному самопознанию. В отличие от
традиционных вербальных психотерапий
холотропная терапия дает возможность взглянуть
на проблемы личной жизни с птичьего полета,
освободиться от своей привычной идентичности и
более успешно решать задачи восстановления
целостной коммуникативной ткани сознания и
личностного роста».
Оставим на совести автора перенасыщенный
терминами стиль и отнюдь не бесспорную идею
«освобождения от привычной идентичности».
Попробуем непредвзято разобраться, что
скрывается за впечатляющей саморекламой и
насколько в самом деле идеи и приемы
трансперсональной психологии эффективны в
практике самосовершенствования. Ведь личностный
рост (вне зависимости от индивидуальных
трактовок этого понятия) — одна из важнейших
профессиональных целей любого практикующего
психолога. Что же в этом плане предлагают нам
Гроф и его восторженные последователи?
СОМНИТЕЛЬНАЯ КОГОРТА
Станислав Гроф — чешский психиатр,
который в начале 60-х переехал в США и нашел
пристанище на благодатной земле Калифорнии. Это
было то самое место, где в то время буйным цветом
расцвели небезопасные эксперименты по
«расширению сознания» с помощью наркотиков.
Идеологами этого движения выступали местные
бескорыстные энтузиасты, кумиры поколения хиппи
— Кен Кизи, Тимоти Лири и Теренс Маккена, которым
дельцы мирового наркобизнеса должны были бы
поставить по золотому памятнику.
К этой сомнительной когорте фактически
присоединился и Гроф, еще успевший на не понявшей
его родине поэкспериментировать с употреблением
ЛСД. Молодые бунтари 60-х одно время свободно
покупали этот наркотик прямо в аптеках, пока
доктора, неосмотрительно выписывавшие рецепты
направо и налево, наконец не обнаружили, что этот
стимулятор мозговой деятельности вызывает
привыкание и очень нехорошие изменения в той
самой мозговой деятельности, которую он
стимулирует.
Но пока ЛСД не попал под официальный запрет (в США
это произошло в 1967 г.) Гроф успел накопить богатые
клинические данные. Его работа «Области
человеческого бессознательного» изобилует
описаниями видений и галлюцинаций, испытанных
пациентами, которых он пытался лечить при помощи
ЛСД. Одурманенные наркотиком, люди «вспоминали»
самые невероятные вещи — свое младенчество и
даже прошлые воплощения, летали на другие
планеты, участвовали в исторических событиях
прошлых эпох, отождествлялись со
сперматозоидами и электронами. (Наркологи могут
подтвердить достоверность таких описаний —
известны клинические случаи, когда их пациенты,
вообразив себя птичкой, «выпархивали» из окна.)
В интерпретации переживаний своих пациентов
Гроф двойственен. Часть переживаний он трактует
метафорически, почти в психоаналитическом духе:
подобно тому как сновидения в символической
форме указывают на неразрешенные эмоциональные
проблемы раннего детства, некоторые переживания
в сеансах ЛСД-терапии служат ключом к ранним
психическим травмам. Интерпретируя подобные
переживания, психотерапевт достигает прогресса
в лечении значительно быстрее, чем при
психоанализе без стимуляторов. Такого смелого
постулата придерживается Гроф.
ЧЕТЫРЕ МАТРИЦЫ РОЖДЕНИЯ
Еще более смелым был другой постулат
Грофа. Он заключался в том, что определенные
переживания указывают не только на проблемы
раннего детства, но и на проблемы, возникшие в
период внутриутробного развития и во время
рождения.
Как и многие психологи психоаналитического
направления (самая ранняя теория такого рода
принадлежит Отто Ранку), Гроф убежден, что
важнейшим событием в жизни каждого человека
является его рождение.
Сам процесс рождения он делит на четыре этапа,
соответствующие четырем так называемым базовым
перинатальным матрицам (БПМ). Под воздействием
ЛСД, в измененном состоянии сознания, эти матрицы
активизируются, высвобождая в символической
форме подавленный болезненный материал,
связанный с тем или иным периодом процесса
развития плода и родов.
БПМ-1 связана с периодом спокойного развития
эмбриона в чреве матери, полной гармонии с миром
(в норме эмбрион всем обеспечен и не знает
беспокойства, травм и проблем). Если это развитие
в самом деле протекало благополучно, то в
измененном состоянии сознания ему соответствуют
образы блаженного покоя в глубинах океана или
Вселенной, часто сопровождаемые эйфорическими
ощущениями. Если же покой будущего человека
нарушался негативными событиями в жизни матери,
если плод отравлялся вследствие курения матери,
употребления ею алкоголя или сильнодействующих
лекарств, то среди безопасных обитателей океана
могут появиться ядовитые, хищные рыбы и моллюски,
а в космосе начинаются метеоритные вихри,
преследования со стороны злых инопланетян и т.п.
И эмоции, соответственно, смещаются в более
мрачную часть спектра: для негативных аспектов
БПМ-1 характерен безотчетный страх, ощущение
уязвимости и беспомощности.
БПМ-2 объединяет переживания, ассоциируемые с
первой клинической фазой родов. Ранее спокойное
и комфортное убежище — матка — начинает
сокращаться, и плод испытывает мучительное
давление. Образы заточения в тесной темнице,
пыток, давящих прессов и т.п. соответствуют
переживаниям этой перинатальной матрицы. Им
сопутствуют чувства безысходности,
подавленности и страха. Фаза эта неприятная, но
необходимая. В подсознании каждого есть эти
переживания, связанные с сокращением матки до
того, как ее шейка откроется. Все мы были заточены
в эту сжимающуюся темницу. Однако, по мнению
Грофа, некоторым из нас было особенно плохо в
этой темнице, и у них возникли эмоциональные
проблемы, связанные с этой фазой. Во взрослой
жизни они выражаются через невротические
симптомы депрессии и клаустрофобии.
БПМ-3 соответствует второй клинической фазе
родов. Шейка матки открывается, к сокращениям
матки присоединяются сильные движения плода,
стремящегося к выходу на свет. Плод активно
борется за автономную жизнь. Символически это
находит выражение в образах садомазохистских
сцен, грозных кровопролитных сражений и просто
драк. К образам именно этой матрицы относится и
переживание «света в конце тоннеля».
Эта трактовка Грофа представляется весьма
остроумной — в самом деле, становится вполне
понятным, какой тоннель и какой свет видят люди в
своих грезах. (Правда, трактовка видения «света в
конце тоннеля» как воспоминания о прохождении по
родовому каналу встречается и у Юнга, в
предисловии к «Тибетской книге мертвых», так что
и в этом «открытии», как и во многих прочих, Гроф
не оригинален.)
Переживая связанное с третьей перинатальной
матрицей, человек испытывает бурю
разнонаправленных эмоций, среди которых
преобладает агрессия. Если на этой фазе были
какие-то затруднения, то в последующей жизни
личность «расплачивается» за них симптомами,
связанными с вытесненной агрессивностью.
Наконец, БПМ-4 соответствует отделению плода от
матери, перерезанию пуповины и началу жизни
новорожденного в качестве автономного существа.
Если все здесь прошло нормально, то в измененном
состоянии сознания под воздействием ЛСД человек
переживает образы революции, победы над врагом,
весеннего пробуждения природы, вскрытия рек ото
льда и т.п. При этом он испытывает радостные
эмоции. В случае проблем на этом этапе при их
символическом переживании возникает эмоция
интенсивного страха, чувство разочарования. |
Реальный мир один,
и этого достаточно.
Джордж Сантаяна
|
ОБРЯД ИНИЦИАЦИИ
В работах Грофа подробно излагается,
как различные психические расстройства и
перверсии связаны с фиксацией на той или иной
БПМ. Так, например, становится понятно, что
большинство кошмаров, связанных с кровью,
относятся к БПМ-3, когда она действительно
присутствует.
По Грофу, люди, придумавшие Освенцим и ГУЛАГ,
просто бессознательно хотели воплотить свою
фантазию в жизнь, чтобы пройти таким образом
третью БПМ и дойти до четвертой. Они, разумеется,
совершали ошибку. Человек действительно должен
целиком пройти весь путь от первой до четвертой
матрицы — но должен сделать это на символическом
уровне. Надо отметить, что это нелегко: например,
задержавшиеся на уровне БПМ-2 стремятся
вернуться назад, в мирную утробу, к БПМ-1, а вовсе
не двигаться вперед, ко все возрастающим ужасам
БПМ-3. Именно для стимуляции этого продвижения
Гроф и использовал ЛСД. Описывая галлюцинации
своих клиентов, он нашел там огромное количество
символических образов, связанных с родами и тем
самым, по его мнению, подтверждающих его теорию.
Нетрудно заметить, что четыре грофовские матрицы
суть четыре этапа любого обряда инициации — от
первобытных до практикующихся по сей день. По
Грофу, это неслучайно, так как обряды посвящения
преследуют ту же цель, что и его терапия: помочь
человеку на символическом уровне заново
пережить свое рождение. ЛСД отводилась роль
катализатора инициационных процессов.
ЛСД-терапия представлялась Грофу быстрым
способом вернуть клиента к его первичной травме
и потом проработать ее. Достигнув БПМ-4, клиент
снова ощущает чувство единения с миром и
осознает себя в буквальном смысле заново
рожденным.
БЕЗОПАСНАЯ ПАНАЦЕЯ?
Однако распространение новаторского
учения столкнулось с рядом проблем. Часть
клиентов застревала на одном из этапов, впадала в
психоз и к концу лечения оказывалась едва ли не в
худшем состоянии, чем в начале. Иные приходили к
мысли, что все свои проблемы надо решать только в
измененном состоянии сознания, и тем самым
отказывались брать на себя какую-либо разумную
ответственность за собственную жизнь. К тому же
ЛСД попал на улицы и стал беспорядочно
употребляться — ради забавы, а вовсе не ради
самосовершенствования. Наконец ЛСД запретили, и
все исследования пришлось свернуть.
(Упорствовавший в своем энтузиазме Лири даже
угодил за решетку.)
Но остановиться Гроф уже не мог. Из непростой
ситуации он нашел законный выход. Он придумал
холотропное дыхание — особую технику,
позволяющую достигать измененных состояний
сознания, схожих с теми, которые достигаются
посредством ЛСД.
Метод предельно прост: за счет глубокого частого
дыхания наступает эффект гипервентиляции — в
крови значительно понижается концентрация
углекислого газа, что приводит к сужению сосудов.
Кислород прочнее связывается с гемоглобином, и
красные кровяные тельца хуже отдают его тканям.
Возникает парадоксальное кислородное голодание
от избытка воздуха. Примерно то же происходит у
астматиков, при стенокардии и гипертонии, когда
кровь в результате частого дыхания насыщена
кислородом, а организм, его ткани задыхаются от
недостатка кислорода. Наступает торможение коры
головного мозга и активизируется подкорка, что
вызывает вытесненные из сознания переживания.
Разумеется, все прежние проблемы остались — у
части клиентов наступает ухудшение, некоторые
«подсаживаются» на холотропное дыхание,
методику широко практикуют плохо усвоившие ее
люди и просто шарлатаны. Правда, в отличие от ЛСД,
холотропное дыхание не запрещено, и в России есть
немало мест, где его вполне легально практикуют.
Еще бы — ведь Гроф предлагает данный метод в
качестве абсолютно безопасной панацеи от
всевозможных телесных и душевных недугов. Причем
процесс исцеления предполагается очень легким и
быстрым.
НАРКОЛОГИЧЕСКАЯ ЗАВИСИМОСТЬ
Несмотря на активную рекламу
холотропного дыхания, у Грофа частенько
встречаются ностальгические нотки по отношению
к ЛСД. Кстати, с его последователями нередко
происходит вполне предсказуемая метаморфоза.
Познакомившись с измененным состоянием
сознания, вызванным холотропным дыханием, люди
начинают стремиться к чему-то поострее (ситуация,
до боли знакомая наркологам). Они находят
всевозможные стимуляторы — от «экстази» до
вполне доступного (пускай и нелегально) ЛСД — и
экспериментируют уже с ними. А там происходит
«сдвиг мотива на цель» — человек попадает в
наркологическую зависимость.
Бывает, что и наркоманы, пройдя несколько сеансов
холотропного дыхания, становятся зависимыми от
этого метода. (Если вожделенные галлюцинации
можно вызвать, не используя дорогостоящие
препараты, то зачем тратиться — результат-то
похожий!) В Москве есть группы бывших (?)
наркоманов, которые собираются для холотропного
дыхания. Может быть, это и лучше, чем химическая
отрава. Однако некоторые исследователи считают,
что интенсивное частое дыхание не проходит
бесследно для мозговых структур и может
приводить к нарушениям в мозговом
кровообращении. Да и сам факт зависимости от
чего-либо свидетельствует, что исцеление не
достигнуто.
ПСИХОЛОГ ИЛИ ШАМАН?
Однако вернемся к теоретическим
построениям Грофа. Поскольку далеко не все
переживания под воздействием ЛСД можно отнести к
символике перинатальных матриц, определенный
класс переживаний Гроф толкует совершенно
буквально. Те переживания, которые никоим
образом не могут быть увязаны с опытом личности,
пускай даже пренатальным и перинатальным, Гроф
относит к трансперсональным, то есть выходящим
за пределы личности. Всяческие странности,
подобно «воспоминаниям» о прошлых воплощениях,
он однозначно трактует как аргументы в пользу
трансперсональной теории. При этом он весьма
охотно солидаризируется с всевозможными
течениями неомистицизма. В котле грофовского
мировоззрения варятся кундалини-йога, даосизм,
суфизм, шаманизм, сомнительные школы современных
гуру, даже дианетика Р. Хаббарда. Все получает
одобрение и оправдание, если оно обещает выход за
пределы обыденного состояния сознания.
Фактически трансперсональная психология не
является психологией в привычном понимании
этого слова. Скорее это определенное философское
направление, достаточно синкретичное и размытое.
Его претензия на революционную новизну мало
оправдана. Аналогичные направления мысли
присутствовали в духовной жизни человечества
всегда. Менялись их формы, но не содержание.
Конечно, нельзя строить генеалогию
трансперсональной психологии от шаманизма и
языческих бдений, хотя определенная аналогия
прослеживается довольно явно.
Для примитивного человека древняя практика
ухода в транс, в иные, «тонкие» миры, была
своеобразной формой ухода от грозного и
непредсказуемого реального мира, с которым наш
далекий предок был не в силах совладать.
Изначально попытки «расширения сознания» были
вызваны его слабостью, которую, как хотелось бы
надеяться, человечеству удалось преодолеть в
ходе многовековой культурной эволюции.
В наши дни мир стал более предсказуем и
управляем, но, увы, не более уютен. И потребность
ухода от него, которая, казалось бы, должна была
ослабеть, на самом деле, напротив, обострилась.
Древнего дикаря реальность обескураживала и
пугала. Нашего современника она вгоняет в уныние.
Первого успокаивал шаман, не стеснявшийся своего
звания, второго — шаман, предпочитающий звание
психолога.
ФЭНТЕЗИ ОТ НАУКИ
Трансперсональная психология —
специфически постиндустриальное явление, она
несет на себе отпечаток нашей противоречивой
эпохи. При всех реверансах в адрес восточной
мистики, она — порождение западной
интеллектуальной культуры и сугубо западного
материального и духовного пресыщения. В ней
переплелись и разочарование в традиционных
капиталистических добродетелях, и справедливый
протест против роботоподобного образа человека
в традиционной науке, и очарованность восточным
мистицизмом, и наивное ожидание чуда, и чисто
американское стремление к простым решениям
сложных проблем.
Многим в трансперсональной психологии
импонирует критика фальшивых западных
ценностей, экологический настрой, стремление к
более естественной, близкой к природе жизни,
уважение к некоторым аспектам древних культур и
культур малых народов. Однако эта тенденция
заглушается пропагандой опасных экспериментов,
толерантностью к шарлатанству в сфере
измененных состояний сознания. Отталкивает и
бессистемная мешанина отдельных понятий,
вырванных из контекста разных культур.
Читать труды теоретиков и практиков
трансперсональной психологии увлекательно и
интересно, как фантастические романы. Но только
не как научно-фантастические, ибо науки в них
просто нет, а скорее как модный жанр «фэнтези»,
заменивший современному человеку древние мифы.
Как известно, к этому жанру чаще всего обращаются
две категории читателей — не способные к
серьезному чтению в силу слабости ума и
пресыщенные, ищущие увлекательной забавы для ума
утомленного и разочарованного. А человек трезвый
и здравомыслящий, вероятно, предпочтет держаться
в равном удалении от этих крайностей.
Сергей СТЕПАНОВ |
