ВМЕСТЕ С УЧИТЕЛЕМ

ПЕДАГОГ — КЛИЕНТ

Начну с примера. Я работала психологом в детском саду. До меня стали доходить слухи о странном поведении одной воспитательницы. По непонятным причинам она не включала свет в групповой комнате. Когда становилось совсем темно, свет зажигался, но сама Мария Ивановна (назовем ее так) отсиживалась в раздевалке под видом каких-либо дел в этом помещении.
На вопросы родителей и коллег следовали невразумительные ответы, а дети в этой группе были еще слишком малы, вопросов не задавали, принимали эти чудачества своей второй мамы как должное.
То, что я увидела в группе, было более чем странно. Стайка малышей сидит на низеньких скамеечках в раздевалке, а М.И. на детском стульчике читает им книгу. В групповой комнате — полумрак, ранние осенние сумерки съедают день прямо на глазах.
С моим появлением М.И. засуетилась, отправила детей в группу, включила им свет, но сама осталась в раздевалке.
Я стала расспрашивать ее о детях, как привыкают новенькие, в общем, завела обычный разговор. Постепенно М.И. успокоилась, стала рассказывать о недавнем отпуске и как бы невзначай упомянула, что летом у нее украли кошелек вместе с ключом от квартиры. Жила М.И. одна, никаких родственников у нее в городе не было, да и близких подруг на работе не завела. Было видно, что история с ключом ее очень тревожит, и я стала расспрашивать, где и как это произошло.
Я вспомнила, что со мной однажды случилось то же самое, муж тогда настоял на смене замка. После этих слов М.И. неожиданно повеселела, стала меня благодарить за идею и с возбуждением быстро рассказала обо всем, что с ней произошло.
«А ларчик просто открывался!» Оказывается, после кражи женщина вообразила, что похитители будут теперь за ней следить, чтобы обокрасть квартиру. Преследователей она видела везде, подозревала прохожих на улице, которые шли той же дорогой, людей в очереди.
М.И. мне даже показала машину, которая стоит за забором напротив. При свете дня в комнате ничего не разглядеть, а вот вечером при электрическом освещении вся группа как на ладони. Вот и пряталась доведенная тревогой до отчаяния женщина в раздевалке. Мысль о смене замка ей не пришла в голову, видимо, эмоции захлестнули и рационализировать свою проблему она не смогла.
На каком этапе и в какой момент психика может дать сбой и как это отразится на детях, никто не знает, но отразится обязательно. Ведь педагог, который уходит в свое болезненное состояние, становится неэффективным, бесполезным и даже опасным для детей. Может быть, кто-то возразит, что описанный мной случай — нонсенс, что-то из ряда вон выходящее, но давайте тогда обратимся к собственному опыту — детскому, родительскому, профессиональному. Срывы учителей, крик, оскорбления, унизительные ситуации, а то и рукоприкладство... Вспоминаете? Я думаю, что да.

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СГОРАНИЕ

Приблизительно одна треть всех обращений родителей в ППМС-центр — это жалобы на конфликты с педагогами. Например, учительница (заслуженный педагог!) поделила весь класс на «умных», «посредственных» и «дураков» и соответственно рассадила детей по трем рядам.
При этом «дуракам» постоянно напоминают, кто они такие, а «умные» живут под угрозой потерять свое место под солнцем и оказаться в «дурацком» ряду.
По данным психологических исследований, показатели социальной адаптации у педагогов ниже, чем у представителей других профессий. Как результат — конфликтность, несдержанность, грубость, неуверенность в своих силах, тревожность. Для педагогов с большим стажем характерно снижение всех показателей эмоциональной устойчивости, то есть через 20 лет работы наступает «эмоциональное сгорание». Проявляться оно может в виде высокой тревожности, интровертированности, крайнего радикализма, стремления к контролю над ситуацией, открытой агрессивности.
На тяжелое протекание неврозов у педагогов указывает А.А. Щеголев. У них особенно ярко проявляется гиперсоциальность как один из невротических контуров, то есть социальная негибкость, бескомпромиссность, гиперответственность, упрямство.
Перенесение социальной роли «учитель» в личную жизнь, срастание с этим «костюмом» — беда многих педагогов и их близких.
Работа съедает — это признают многие педагоги. Работу домой сейчас приносят, пожалуй, только учителя и бизнесмены, но последние, в отличие от первых, имеют материальную возможность полноценно отдохнуть и восстановиться. Вот и происходит то самое эмоциональное сгорание, которое может проявляться по-разному — в виде срывов на работе или дома, когда муж и дети (если таковые имеются) становятся вечными учениками.

ПО ЖЕЛАНИЮ И БЕЗ ЖЕЛАНИЯ

Я думаю, каждый психолог со мной согласится, что любая профессиональная психологическая коррекция поведения или эмоционального состояния — дело добровольное. Иными словами, потенциальный клиент должен захотеть что-то изменить в себе и в своей жизни. Плохо может быть детям, родителям, коллегам, а «виновник» этого находится в своем обычном состоянии и потребности в изменении не испытывает. Вздорная, крикливая девушка, выпускница педагогического колледжа, целый год терроризировала детей, грубила родителям, доводила до слез свою сменщицу.
Не надо большого профессионального опыта, чтобы догадаться, что человек находится не на своем месте. На вопрос заведующей, можно ли как-нибудь психологически повоздействовать, я только развела руками. воспитательницу можно было только постоянно контролировать, чтобы не случилась беда. В конце концов ее уволили (не буду говорить как, но при желании любой опытный руководитель может избавиться от нерадивого работника). Через месяц я встретила ее торгующей на рынке. Она похорошела, повеселела, ее крикливость была в этой обстановке очень даже к месту.
Но чаще бывает иначе. Педагог осознает, что проблема существует, и мучается, но не может что-то самостоятельно изменить. Любой страдающий человек хочет, чтобы ему помогли. Но боится довериться другому человеку. Появление психолога в образовательном учреждении рождает определенные ожидания со стороны педагогов. От того, как поведет себя психолог, насколько он сумеет соединить в себе грамотного специалиста и чувствующего человека, зависят дальнейшие взаимоотношения с коллективом. При этом речь идет не о повальной психотерапии педагогов, этого не случится, не волнуйтесь, а о реальной помощи в рамках своих профессиональных обязанностей.

ПРИЕМ НА РАБОТУ

Это тот момент, когда появление проблемы можно предотвратить: не допустить к работе с детьми человека с явными психологическими проблемами, низким уровнем культуры, неподходящими особенностями характера. Ответственность? Конечно! Но избегание ее является уже безответственностью.
Вместе с руководителями психолог должен иметь право голоса при приеме на работу нового педагога. Одна моя знакомая занималась собеседованием при приеме на работу людей строительных специальностей в крупной коммерческой компании. Вскоре у нее сложился своеобразный портрет специалиста. Речь шла только о психологических особенностях.
Собеседование же при приеме на работу в образовательные учреждения зачастую является лишь формальностью. Мне могут возразить, что в рабочие сейчас идут намного охотнее, чем в учителя. Но ситуация выбора существует всегда, и из двух зол — остаться на какое-то время без педагога или заиметь учителя, которого и близко нельзя подпускать к детям, — я бы выбрала первое.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ

Я считаю, что главной целью психологического просвещения педагогов является их самоизучение и самопознание.
Меня попросили провести консультацию для педагогов «Эмоциональная комфортность детей». Вместо того чтобы рассказывать об условиях этой самой комфортности, я завела беседу о «факторах риска» во взаимоотношениях «ребенок—учитель». Ну, например, разные темпераменты. Учителя-холерика раздражают медлительные «тугодумы» флегматики. Он требует от них невозможного, подгоняет, прикрикивает. Плохо и тому, и другому. А выход между тем есть. Прежде всего, учителю надо знать особенности своего темперамента. Знать и сознательно контролировать.
Если вам кажется, что это элементарно и все и так об этом знают, то вы ошибаетесь. Для человека в этом мире нет ничего более интересного, чем он сам, я в этом убеждена.
Не читайте лекцию, говорите с людьми на понятном языке, и это даст свои плоды. Дайте возможность человеку самому сделать вывод о себе. Ну, например, в том же случае с разницей в темпераментах можно предложить этой парочке нарисовать рисунок одним карандашом, а затем обсудите поведение и чувства обоих.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ

Об этом подробно не буду, и так все всё знают: если педагог обратился с личностной проблемой к психологу, то тот обязан оказать помощь. Какую? Ну, это уж зависит от квалификации, способностей и знаний.
Другое дело, что должен сделать психолог, для того чтобы к нему пришли с этими проблемами? Если вы зарекомендуете себя классным детским психологом, то и у педагогов возникнет желание обратиться к вам за помощью.
При этом выигрывают все: учитель, получивший помощь и поддержку, дети и их родители, да и сам психолог. Ведь лучше «вылечить» одного, чем разгребать ворох жалоб. Это очень тяжелая работа, но результат того стоит.

ИНФОРМИРОВАНИЕ

Если вы чувствуете, что «клиент не ваш», или в силу ограниченности своих должностных обязанностей не хотите оказывать педагогу помощь такого рода, то хотя бы объясните, где ее можно получить.
Я всегда ратовала за создание неформальных профессиональных сообществ. У меня есть круг людей (психотерапевтов, психологов разных направлений, ведущих групп тренинга, невропатологов и консультантов), которым я доверяю. Где-то нужна не только психологическая, но и медикаментозная поддержка, где-то эффективным будет участие клиента в тренинге.
Только не забывайте, что педагог, скорее всего, не согласится на тренинг, который дорого стоит. Но, к счастью, ценовый разброс на услуги в нашей сфере очень велик, поэтому и за умеренную плату можно найти добросовестного специалиста.
Не стоит забывать, что есть прекрасные умные книги, которые могут помочь и педагогу, и психологу. Прочитав одну такую книгу, моя бывшая начальница стала захаживать ко мне в кабинет, чтобы поговорить по душам. И понемножку, очень медленно, но верно стали происходить изменения в ее взаимоотношениях с воспитателями, во взглядах на работу и на жизнь вообще.
После моего ухода из этого учреждения она на родительском собрании сказала: «Я не знаю, что делал психолог, но, когда она уволилась, нам стало плохо». Так, может быть, в этом и есть суть нашей работы, чтобы от нашего присутствия всем, и педагогам в том числе, становилось немного лучше.

А у Марии Ивановны все хорошо. После моих настойчивых рекомендаций она взяла профсоюзную путевку и зимой уехала в дом отдыха. Там познакомилась с мужчиной и через год вышла замуж (!). В детском садике больше не работает, муж настоял. Вот такая история со счастливым концом. О роли психолога в ней говорить не стоит, а вот о простом человеческом участии — может быть...

Ирина ШЕВЦОВА,
педагог-психолог,
психолог-консультант ИПК «Теменос»,
г. Санкт-Петербург