БОЛЬШЕ, ЧЕМ СОБСТВЕННОЕ ИМЯ

Часто буквальное значение слова никак не соответствует его реальному смыслу. Чернила бывают не только черные, белье — не только белое, готика не имеет никакого отношения к готам, а морская свинка не только не морская, но и вовсе не свинка.
Обычно это никого не смущает — хоть горшком назови, только в печку не ставь. Но бывают случаи, когда несоответствие содержания и названия легко обнаруживается и становится предметом обсуждения.
Сегодня в таком положении оказывается психологическая служба в системе образования, а вместе с ней и педагог-психолог. Я уж не говорю о школьном психологе, хотя здесь скорее обратная ситуация — реалия есть, а название не узаконено.
Так вот, психологическая служба. Когда я произношу эти слова, слышу или вижу их, мне неизменно чудится картинка, похожая на иллюстрацию к теме «Кровообращение» в учебнике по биологии. Мне представляется «тело» системы образования, пронизанное сетью психологических центров, по направлению к которым от каждой школы тянутся своеобразные нити, связывающие школьные службы с этими центрами.
Конечно, не везде картинка идеальная. Во многих школах собственной службы нет, а есть один-единственный психолог, да и то не всегда. Кое-где оказывается нарушенной или пока не установленной связь школы и центра. В некоторых случаях нет и самих центров, и школы оказываются связаны скорее между собой. Но суть остается: психологическая служба вросла в систему образования и стала одной из важных ее систем — продолжая метафору, назовем эту систему если не кровеносной, то лимфатической.
И в какой-то момент служба переросла свое название. Особенно хорошо это видно на примере психологических центров, из которых ни один не называется просто психологическим, а как-нибудь психолого-медико-социально-педагогическим в любом сочетании. Причем не просто так называется, а реально объединяет в себе соответствующих специалистов. Да и школьная психологическая служба там, где она есть, тоже обычно состоит не из одних психологов.
Это и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что служба становится интегральной и обеспечивает комплексную командную работу многих специалистов. Плохо потому, что неспециалисты путаются и не понимают содержания деятельности подобной службы. Я как-то раз столкнулся с высокопоставленным министерским чиновником, ответственным за разработку стандартов высшего образования, который вполне серьезно считал педагога-психолога просто учителем психологии.
Тем не менее, хорошо ли, плохо ли, но как есть, так есть. И с этим надо считаться и помнить, что сегодня, произнося слова «психологическая служба», мы имеем в виду комплексную систему психологической, педагогической, медицинской и социальной помощи и поддержки, причем часто не только для детей, но и для других участников образовательного процесса. Не правда ли, немного длинновато?
В идеале название можно было бы и поменять, используя взамен что-нибудь типа «комплексная система поддержки» или «служба особой помощи». В некоторых регионах, например в Санкт-Петербурге, уже сделали нечто подобное, не побоявшись даже тем самым вывести переименованную службу из-под действия нормативных документов. Ведь на федеральном уровне другого названия, кроме как «служба практической психологии», пока не существует.
Но я, честно говоря, боюсь подобных пертурбаций, даже если они сводятся к простому переименованию. Служба практической психологии только-только «оперилась», еще даже не везде «встала на крыло», и любое неосторожное движение может нанести ей серьезный вред. А строить что-то новое у нас никогда не получается иначе, как начав с разрушения старого — по принципу «до основанья, а затем».
Так что лучше не дергать цветочек, чтобы он скорее вырос. Пусть название будет устаревшим, лишь бы суть была адекватной. Ведь не боится же морская свинка, что ее пустят на бекон?

Марк САРТАН