ТЕАТР ТЕНЕЙ ОФЕЛИИ

Михаэль ЭНДЕТ

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этом старинном немецком городе даже дождь казался праздничным.
Был уже поздний вечер.
В каждой капле дождя отражались городские окна и вывески, уличные фонари и башни древних соборов.
Возможно, в этих каплях отражался и я, под зонтом поспешающий вслед за господином Михаэлем Энде. А уж господин Энде отражался. Это точно. Я сам видел в какой-то промелькнувшей кривой и волшебной капле его бороду и очки.
Толпа, мелькающая вокруг нас, капель не рассматривала, она топталась у витрин, отражая капли дождя синими вечерними зонтами.
Михаэль Энде зонт имел белый, с тяжелой рукоятью. Почему-то он его не раскрывал. Он не защищал свою голову от осеннего дождя.
Наконечником зонта он бил по мокрым камням, высекая искры. Я тоже сложил свой зонт и стал долбить им тротуар, но искры не высекались.
«Ну и слава богу, — думал я. — А то засыплем своими искрами весь этот старинный город».
От Михаэля Энде я немного отставал. Он шагал широко, торопясь по чрезвычайно важному делу.
Знаменитый европейский писатель, живущий в городе Мюнхене, господин Михаэль Энде вел меня есть гуся.
Я не понял, что это было: ресторан, харчевня, таверна или просто трактир.
Под вишневыми абажурами, словно пропитанными красным вином, на скатерти цвета разломанного граната объявился гусь — коричневый и пупырчатый, пышущий жаром печи и тихо похрустывающий всеми своими корочками.
Такого гуся я прежде не едал и вряд ли когда-нибудь еще увижу. И тут читатели могут решить, что я только о гусях и думаю. Это, конечно, верно. Но в тот вечер совершилось событие и поважнее.
Михаэль Энде рассказал мне сказку. Сказка эта сильно отличалась от гуся. Она была скорее родственницей холодного осеннего дождя. Гуся я почти позабыл, а сказку до сих пор помню. Среди русских сказок мне такой никогда не встречалось. Пожалуй, она близка сказкам Андерсена, Гофмана, братьев Гримм.
Мне захотелось пересказать ее для вас, чтобы вы знали, о чем думает писатель Михаэль Энде и что читают сейчас немецкие дети.
Вот и все, что я должен был рассказать вам перед сказкой. Читайте ее, а я буду вспоминать старинный город, праздничный дождь и доброго сказочника, с которым однажды гуся ел.

Юрий КОВАЛЬ

В одном маленьком старом городе жила маленькая старая фройляйн по имени Офелия.
Когда она появилась на свет — было это, разумеется, очень давно, — ее родители говорили:
— Наша девочка станет когда-нибудь великой актрисой!
Так они мечтали и поэтому дали ей имя знаменитой героини одной великой пьесы.
Маленькая Офелия в наследство от родителей получила только одно: любовь и восхищение перед Великими Словами Поэтов, а больше и ничего.
Стать знаменитой актрисой она не смогла. Слишком уж тихим был ее голос. Но все-таки ей хотелось хоть как-нибудь послужить искусству, пусть даже самым тихим делом.
В этом маленьком городе был старый чудесный театр.
И там, у краешка сцены, была будка, закрытая от зрителей большой и вроде бы морской раковиной. В этой будке-раковине и сидела Офелия каждый вечер и шепотом подсказывала слова, чтобы артисты не запинались. И тихий голос Офелии был здесь очень кстати, ведь публика не должна была ее слышать.
Всю свою жизнь Офелия прослужила в театре и была счастлива. Постепенно она выучила наизусть все великие комедии и трагедии мира, и ей уже не нужно было подглядывать в книгу.
И вот фройляйн Офелия состарилась. Да и времена теперь изменились. Все меньше зрителей приходило в городской театр, потому что появилось кино, а потом и другие развлечения.
У многих были теперь автомобили, и если кому так уж хотелось в театр, можно было быстро добраться до ближайшего большого города и посмотреть на куда более прославленных артистов, — да, в конце концов, и себя показать.
И вот настало время, когда театр в маленьком городе закрыли. Актеры поразъехались, а старую фройляйн Офелию уволили.
Когда кончилось последнее представление и в последний раз упал занавес, Офелия осталась в театре еще ненадолго, совсем одна.
Она сидела в своей будке-раковине и вспоминала о прошедшей жизни.
Вдруг она увидела тень.
Тень бродила по кулисам, то увеличиваясь, то уменьшаясь.
А вокруг-то никого не было, кто мог бы ту тень отбросить.
— Эй! — тихонько позвала Офелия. — Кто там?
Тень испугалась и съежилась.
— Простите, — сказала тень, — я не знала, что здесь кто-то есть. Я не хотела вас пугать. Я тут прячусь, потому что не знаю, куда мне деться. Очень прошу, не прогоняйте меня.
— Ты — тень? — спросила Офелия.
Тень кивнула.
— Но ведь тени всегда кому-то принадлежат.
— Не все, — сказала тень. — Есть на свете и лишние тени. Они никому не принадлежат, никому не нужны. Я как раз такая. Меня зовут Тень-Проказница.
— Вот оно что... Да, это очень печально — никому не принадлежать.
— Очень, — согласилась тень и вздохнула. — Да ведь что поделаешь?
— А ты иди ко мне, — сказала Офелия. — У меня тоже никого нет.
— С удовольствием. Но тогда мне надо быть все время с вами! А у вас есть собственная тень.
— Да вы друг с другом поладите, — сказала старая фройляйн, и тут ее собственная тень неожиданно кивнула.
Так у фройляйн Офелии появились две тени. Это не все замечали, а кто замечал — весьма удивлялся. Офелии, конечно, не хотелось, чтоб о ней слишком много говорили. Поэтому она просила одну из своих теней на день уменьшаться и прятаться в ее сумочку. Для тени места там было достаточно.
Однажды старушка Офелия сидела в церкви и тихонько разговаривала с Богом. Она надеялась, что Бог услышит ее тихий голос. Но так уж точно — она не знала.
Вдруг на белой стене она увидела новую тень, очень исхудалую. Тень ни на что не была похожа, но почему-то жалобно протягивала руки.
— Ты что, тоже ничья? — спросила Офелия.
— Ничья, — вздохнула тень. — Но ходят слухи, что кто-то берет нас к себе. Не ты ли?
— У меня уже есть две тени.
— Прими и меня. Это ведь так печально — быть одинокой.
— Как же тебя зовут?
— Смутный Страх.
— Ну что ж. Иди и ты ко мне, — сказала Офелия. — В сумочку.
Теперь у нее стало три тени.
С этих пор чуть не каждый день к ней приходили все новые и новые ничьи тени. Оказалось, что их не так уж и мало на белом свете.
Четвертую тень звали — Одинокая.
Пятую — Большая Ночь.
Шестую — Никогда.
Седьмую тень звали — Тяжесть пустоты.
Теней становилось все больше и больше.
Маленькая фройляйн Офелия была бедная, но теням, к счастью, не нужно ни еды, ни одежды, чтоб согреться. Только вот комнатушка Офелии порою становилась очень уж темной и тесной, в ней ютилось слишком много теней. А ведь приходили все новые.
Хуже всего было, когда тени ссорились.
Они спорили за лучшее место, а иногда просто-напросто даже дрались. Порой дело доходило до настоящих сражений.
В такие ночи маленькая старая фройляйн Офелия не могла заснуть. Она лежала в постели с открытыми глазами и тихим голосом старалась успокоить своих друзей. Но это не очень-то помогало.
Офелия не любила ссор, кроме тех ссор и битв, которые на Великом Языке Поэтов звучали со сцены. И вот однажды ей пришла в голову интересная мысль.
— Послушайте, — сказала она теням. — Послушайте! Если вы хотите жить со мной, вам придется кое-чему научиться.
Тени перестали ссориться и затаились. Они смотрели на старушку изо всех углов маленькой комнатки.
И тут Офелия стала говорить. Она произносила Великие Слова Поэтов, которые знала наизусть.
Медленно и строго читала она и требовала, чтоб тени повторяли за ней. Тени старались изо всех сил и были довольно понятливы.
И постепенно со слов Офелии тени выучили все великие комедии и трагедии мира.
Теперь у них пошла совсем другая жизнь.
Тени научились принимать любой облик: карлика и великана, человека или птицы, дерева или коня.
По ночам они часто разыгрывали перед Офелией удивительные представления. А она шепотом подсказывала им слова, чтобы они не запинались.
Днем же все тени, кроме, конечно, собственной, прятались в сумочку. Да, они умели, если хотели, невероятно уменьшаться.
Соседи никак не могли их увидеть, но замечали, что происходит что-то необычное. А люди этого не любят.
— Эта старая фройляйн какая-то странная, — говорили за спиной Офелии. — Надо бы отдать ее в приют для стариков. Там о ней позаботятся.
— Похоже, она сумасшедшая, — говорили другие. — Мало ли что она может натворить!
Однажды к старушке пришел хозяин дома, в котором у нее была комнатенка, и сказал:
— Мне очень жаль, но теперь вам придется за комнату платить вдвойне.
Этого Офелия не могла.
— Ну, тогда, — сказал хозяин, — вам лучше съехать. Впрочем, мне очень жаль.
И вот Офелия сложила в чемодан все, что у нее было, — совсем немного, и ушла. Она купила билет, села на поезд и поехала по белу свету, сама не зная куда.
И заехала она очень далеко. Сошла с поезда и пошла пешком — куда глаза глядят. В одной руке она несла чемодан, в другой сумочку, где таились тени.
Это была длинная-длинная улица.
Наконец старушка пришла к морю. Дальше идти было некуда. Она присела на берегу немножко отдохнуть и уснула.
Из сумочки вышли тени, окружили ее и стали думать, что же делать дальше.
— Собственно говоря, — зашептались тени, — это из-за нас госпожа Офелия попала в такое положение. Надо придумать, как ей помочь.
И они долго думали, а когда старушка проснулась, рассказали ей свою затею.
— Ах, вот как! — засмеялась Офелия. — Это вы неплохо придумали.
И вот Офелия пришла в одну деревушку.
На краю деревни она увидела перекладину, на которой выбивают половики. Достала из чемодана простыню и повесила ее на эту перекладину.
Тени вышли из сумочки и стали разыгрывать на простыне спектакли, которые давно выучили.
Офелия сидела сзади и подсказывала артистам Великие Слова Поэтов, чтобы они не запинались.
Сбежались ребятишки.
Потом подошли и взрослые. И каждый заплатил какую-то мелочь за необычное представление.
С тех пор стала фройляйн Офелия ходить из деревни в деревню, из одного края в другой, а тени ее превращались в королей и шутов, в благородных дам и огненных жеребцов, в волшебников и в цветы.
Подходили люди, смотрели — смеялись и плакали.
Скоро Офелия стала знаменитой, и куда бы она ни приходила, везде ее ждали — такого театра еще никто не видел!
Зрители хлопали в ладоши, и каждый что-то платил. Кто побольше, кто поменьше.
Через некоторое время Офелия даже накопила денег и купила маленький старый автомобиль.
Художник разукрасил его и по бокам написал крупными буквами: ТЕАТР ТЕНЕЙ ОФЕЛИИ.
И покатил театр Офелии по белу свету.
На этом наша история могла бы и кончиться, но еще не кончилась.
Однажды фройляйн Офелия попала со своим автомобилем в снежную бурю и не смогла ехать дальше.
Вдруг перед нею возникла Огромная Тень. Она была намного темнее всех других теней.
— Ты тоже из тех, — спросила Офелия, — тоже из тех... кого никто не хочет?
— Это, пожалуй, верно сказано, — медленно проговорила Тень.
— И тоже просишься ко мне?
— А ты бы меня взяла? — усмехнулась Огромная Тень, подходя поближе.
— Теней у меня больше чем достаточно, — сказала старушка, — но ведь и тебя жалко.
— Может быть, ты сначала узнаешь мое имя?
— А как тебя зовут?
— Люди называют... Смерть.
Стало очень тихо. И ветер снежный стих.
— Все равно хочешь взять меня? — мягко спросила наконец Тень.
— Да, — ответила маленькая старая фройляйн Офелия. — Иди ко мне.
И огромная холодная Тень накрыла Офелию, и свет померк.
Но потом у нее появились новые глаза — молодые и ясные. И уже не близорукие. И Офелия даже без очков
могла увидеть, где находится.
Она стояла перед Воротами в Небо. А вокруг толпились чудесные фигуры в сияющих одеждах. Они улыбались ей.
— Кто же вы такие? — спросила Офелия.
— Неужели не узнаешь? Мы — бывшие тени. Те самые, ничьи. Теперь мы спасены и больше не будем скитаться.
Ворота в Небо распахнулись — и бывшие тени вошли в них. Они вели с собой маленькую старую фройляйн Офелию.
Все вместе подошли они к прекрасному дворцу, и это был самый чудесный театр, который только можно себе представить.
Над входом было написано большими золотыми буквами: ТЕАТР СВЕТА ОФЕЛИИ.
С тех пор в этом театре разыгрывают они перед ангелами судьбы людские, и звучат в нем Великие Слова Поэтов. Слова эти понятны и ангелам. А рассказывают Поэты о том, как печально и смешно, убого и величественно быть человеком и жить на земле.
Фройляйн Офелия шепотом подсказывает своим актерам слова. Чтобы они не запинались.
Говорят, что иногда сам Господь Бог приходит их послушать. Но в точности этого никто не знает.

Пересказали с немецкого Наталия ДЕГТЯРЬ и Юрий КОВАЛЬ