ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ — К ЗВЕЗДАМ!

Отважусь на похвальное слово кризисам. Слишком часто слово это связывается с чем-то плохим, неустойчивым. А всегда ли неустойчивость — это плохо? Слишком устойчивый человек не приспособлен к жизни. Во всем нужна мера. Нужна она и в устойчивости. Кризис — это проявление чрезмерной устойчивости, которая не выдерживает испытания жизнью. И тогда наступает переосмысление себя. Кризис — ступенька развития личности. А плох он или хорош, можно судить только по его исходу. Исходы же бывают продуктивные (способствующие развитию) и непродуктивные (препятствующие ему). Скажем больше: нет развития без кризисов, хотя бы мелких.

ВМЕСТЕ С ДРУГИМИ

Роль так называемых «возрастных кризисов» велика в жизни. Каждый такой кризис — это этап становления, а иногда и перерождения «Я». Эти кризисы — как бы периодически сменяющие друг друга волны сомнений, обрушиваемые жизнью на маленькое суденышко нашего «Я». Периоды таких сомнений тяжелы, но обычно плодотворны. После каждой новой душевной бури корабль выходит окрепшим, его команда — закаленной. Эти переломные моменты заставляют переоценивать себя. Они заставляют нас обратиться к себе, что-то в себе изменить и затем вновь обратиться к другим людям. Лишь общение и взаимодействие с другими людьми способствуют преодолению этих кризисов, их продуктивному разрешению.
Значение этих кризисов особенно велико и отчетливо в детстве. Вспомним хотя бы переходный возраст: в самом названии заложен кризис, переход. Но не меньшее значение имеют и кризисы взрослой жизни. Диалог «Я» и «Ты» — это умение преодолевать эти кризисы.
Много раз рождается человек. И всякое новое рождение — это перерождение «Я». Ж.-Ж. Руссо, подчеркивая резкий перелом, которым сопровождается переход от детства к возмужалости, называл юность эпохой «второго рождения». В романе венгерского писателя Д. Ийеша «В ладье Харона, или Симптомы старости» начало старости сравнивается с переходным возрастом.
Разговор о взрослом «Я» — тема отдельной книжки. Сегодня мы говорим о детском «Я». Однако понять диалог между «Я» и «Ты», понять идею воспитания детского «Я» невозможно, совсем не коснувшись кризисов взрослого «Я». Поэтому давайте просто вспомним...

РОКОВЫЕ ЧИСЛА

«Кризис 26» — лермонтовский — связан с ощущением того, что все уже познано, все испытано, все пережито. Вся оставшаяся жизнь будет лишь повторением пройденного. Печорин.
А. Блок с его надрывными строчками:

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь — начнешь опять сначала,
И повторится все как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

Спустя десятилетия, уже в наши дни, «лирический герой» Е. Евтушенко страдал:

Мне скоро тридцать. Я — герой пародий,
Статей, разоблачительных стихов.
Приписаны мне прочно все пороки,
И все из существующих грехов.

И опять Лермонтов, но уже на пути преодоления этого кризиса: «Воспитывать... самая трудная вещь. Думаешь: ну, все теперь кончилось! Не тут-то было: только начинается!»
«Кризис 33» — Иисуса Христа — стремление даже ценой собственной жизни утвердить себя, отстоять нечто свое, глубинное, сущностное. Неверие в учеников. Ощущение постоянных предательств со стороны друзей и одновременно сильнейшее чувство собственной правоты. Настоятельная потребность что-то сделать, предпринять, как-то себя выразить.
Встает просидевший 33 года на печи Илья Муромец. Сокрушенно издевается над собой Остап Бендер: «Мне тридцать три года — возраст Иисуса Христа. А что я сделал до сих пор? Учения не создал, учеников разбазарил, мертвого Паниковского не воскресил...» Вспомните страдания чеховского Платонова, тонко показанные А. Калягиным в фильме «Неоконченная пьеса для механического пианино»... Галерею примеров можно продолжать долго.
«Кризис 40» — первые симптомы старости. Мысли о том, что «что-то не сложилось, не состоялось, не вышло». Хотелось-то большего, а вот как получилось... Как жить дальше? Да и нужно ли? Если все не так, и рядом не те... Помните, у Е. Евтушенко:

Со мною вот что происходит:
Ко мне мой старый друг не ходит,
А ходят в праздной суете
Разнообразные не те.
И он не с теми ходит где-то
И тоже понимает это,
И наш раздор необъясним,
И оба мучаемся с ним.

«Кризис 50» — скорее успеть! Чем больше, тем лучше. Быстрее! Вторая молодость. «Кризис 60» — все кончено. Ничего впереди, все в прошлом. Жизнь останавливается. Мемуары. «Не та нынче молодежь...» и так далее. Далее кризисы кончаются — в маразме человек уже не способен на развитие, на переоценку себя.

САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ — ЭТО СТРАШНО

Отнесение кризиса к тому или иному возрасту — дело во многом условное. Каждый переживает эти кризисы в свое время. И дело не столько в них самих, сколько в том обновлении, с которым человек из них выходит. Кризис — это преодоление себя. Его итог — спокойное, мудрое понимание жизни и своего «Я». Тот самый диалог между «Я» и «Ты», который мы ведем все время. С друзьями, с окружающими, с самими собой, с нашими детьми.
Главный из диалогов нашей родительской жизни — это диалог с ребенком, в котором наше «Я» говорит с его «Я». Здесь неразрывно сплетаются «Я», «Ты» и «Мы». Здесь возникает главное — личность ребенка. Это и есть творчество, это и есть воспитание.
И, может быть, важнейшая задача воспитания — научить маленького человека спокойно переживать кризисы своего «Я», не бояться этого самого «Я». А то ведь и сама мысль о самостоятельности может быть страшной. Не верите?
В опытах профессора В. Левиса, директора специального института исследований детского развития в американском штате Нью-Йорк, две девочки, 12 и 14 месяцев от роду, играли со своими родителями. Сначала поодиночке, а потом вместе родители «выходили из игры». Девочки понемногу привыкали оставаться одни. Они спокойно продолжали играть друг с другом. Затем искусственно создавался кризис: в игру включался незнакомый девочкам человек. По замыслу исследователя, это должно было заставить девочек острее почувствовать отсутствие родителей, свое одиночество и... самостоятельность.
Итог был неутешительный для «Я» этих девочек. Включение в игру незнакомца вызывало немедленный душераздирающий крик и потоки слез. Все это продолжалось до тех пор, пока незнакомец не исчезал из поля зрения. Оказалось, самостоятельность — это страшно. Страшно оказаться в темноте, если тебя никто не держит за руку. Страшно войти одному в комнату. Страшно потеряться. Страшно вообще остаться одному в этом огромном взрослом, пока еще чужом для ребенка мире.

ЦЕПОЧКА ПОБЕД И ПОРАЖЕНИЙ

«Я сам» — эта формула долгое время для ребенка может быть чем-то недоступным, мучительным и страшным. «Я сам» — это прежде всего преодоление себя. Это познание себя и воспитание себя.
К восьми—двенадцати месяцам ребенок приобретает чувство обособленности своего «Я». У него появляется боязнь незнакомых людей и ощущение своей отделенности от родителей. дальше — больше. Рвется психологическая пуповина. К сожалению для нас, родителей, подчас это может привести и к тому, что называют «оторвался от семьи», «отбился от рук» и т.д. и т.п. Так появляется вторая, теперь уже наша сторона страха «Я». Как это «он сам»?! Это тоже бывает страшно.
Но давайте помнить и о другой стороне медали. Чего же тут страшного? Просто ребенок стал самостоятельным. Детские кризисы — это торжество «Я» ребенка. Не всегда легкие и бескровные, но победы. Над нами, но еще важнее — над самим собой. Становление «Я» — непрерывная цепочка побед и поражений, полоса боев, ставкой в которых является человеческая личность. Будет — не будет? Состоится — не состоится?
Борьба ребенка за свою индивидуальность — вот смысл формулы «Я сам!» И давайте будем не противниками, а союзниками нашего ребенка в этой борьбе. Давайте вести диалог большого и маленького «Я» и исходить из того диалога, который вел сам с собой в старости В.В. Вересаев. Он писал: «Вспоминаю скомканную тревожность юности, ноющие муки самолюбия, буйно набухающие на душе болезненные наросты, темно бушующие, унижающие тело страсти, безглазое метание в гуще обступающих вопросов, непонимание себя, неумение подступить к жизни... А теперь — каким-то крепким щитом прикрылась душа, не так уж легко ранят ее наружные беды, обиды, удары по самолюбию; в руках как будто надежный компас, не страшна обступившая чаща; зорче стали духовные глаза, в душе — ясность, твердость и благодарность к жизни».
Вот слова зрелого «Я», прошедшего через многие кризисы и воспитавшего самого себя.

Дмитрий ОЛЬШАНСКИЙ,
доктор политических наук,
кандидат психологических наук,
директор Центра стратегического анализа и прогноза

Данная статья — отрывок из новой книги Д. Ольшанского