ОБУЧЕНИЕ, НАЗИДАНИЕ, ПРОСВЕЩЕНИЕ?..

Образование — замечательное дело,
надо лишь иногда вспоминать о том,
что ничему, что стоит знать,
научиться невозможно.
Оскар Уайльд

Если умыть кошку, она, многие говорят,
никогда больше не станет умываться сама.
Человек никогда не научится тому, чему его учат.
Джордж Бернард Шоу

Можно долго рассуждать об истоках своеобразного религиозного ренессанса, который в последние годы охватил нашу страну. Впрочем, о мотивах стихийного обращения к религии писали уже многие, в частности — Д. Ольшанский в своей замечательной работе «Психология масс». Однако этот и другие проницательные психологи, кажется, упустили из виду один немаловажный фактор. Отчего сегодня церкви наполнены вчерашними пионерами, комсомольцами и даже коммунистами, которым годами настойчиво и упорно прививали атеистическое мировоззрение? А не по этой ли самой причине? Слишком директивно и навязчиво прививали.
Когда слишком далеко оттягивают маятник, он непременно качнется в другую сторону. Если сегодня ввести основы вероучения в школьную программу в качестве обязательного предмета (да еще и с непременным выставлением оценок), то уже через несколько лет мы имеем шанс вырастить новое поколение воинствующих атеистов. Может, именно поэтому церковники не слишком настаивают на таком нововведении?

ВСПОМНИМ НЕДАЛЕКОЕ ПРОШЛОЕ

Эта ассоциация невольно возникает в связи с обретающей все большую популярность идеей ввести в школьную программу новый предмет — психологию. Коллеги, вносящие это предложение, справедливо аргументируют его необходимостью широкого психологического просвещения, привития подрастающему поколению психологической культуры с юных лет. Не смущает их даже тот факт, что подобный опыт уже имел место в нашей стране и каких-либо позитивных всходов не дал.
Психология преподавалась в советской общеобразовательной школе в течение ряда лет, начиная с 1946 года, однако непохоже, чтобы это хоть как-то повысило психологическую грамотность населения. Большинство из тех, в чьем аттестате стоит пятерка по психологии (не говоря уже о троечниках), разбираются в ней не лучше, чем в ихтиологии или гляциологии. Исключения составляют те немногие, кто по собственному почину расширил свою психологическую эрудицию за счет стихийного самообразования. Впрочем, и они в основном считают величайшим психологом Дейла Карнеги и с энтузиазмом «разгадывают» псевдопсихологические «тесты» из бульварных газет.
Что же касается остальных, то есть подавляющего большинства населения, то у них любое слово, начинающееся на психо-, вызывает ассоциации со смирительной рубашкой, либо под маркой психологии они готовы проглотить любой шарлатанский бред или банальные житейские советы. Не говоря уже о каждодневно возникающих неразрешимых проблемах, связанных с самоопределением, самовыражением, взаимопониманием с окружающими, — проблемах, вызванных преимущественно психологической неискушенностью.
Казалось бы, именно эта ситуация и требует исправления средствами широкого психологического просвещения с юных лет. На это трудно возразить, если бы не серьезные сомнения: является ли преподавание психологии в школе оптимальной формой такого просвещения? Дискуссия по этому вопросу все ширится. Не претендуя в ней на последнее слово, попробуем оценить — по возможности непредвзято — плюсы и минусы этого гипотетического начинания.

УНИВЕРСАЛЬНАЯ ПРОГРАММА

Кстати, насчет неудачного прошлого опыта можно возразить, что в прежние времена психология преподавалась не та, не так и не теми, кем надо. Вот если все сделать правильно, результат получится превосходный. Осталось лишь разобраться: правильно — это как? В чем состоят те ошибки, которые надо исправить? И, кстати, возможно ли это?
Ответы на эти вопросы, казалось бы, облегчаются тем, что попытки практического решения данной проблемы в наши дни уже предпринимаются. В ряде школ психологи наряду с исполнением своих формальных обязанностей также и преподают психологию в разных классах — правда, не в качестве обязательного предмета, а факультативно. Каждый делает это по-своему, с опорой на индивидуально составленную программу и самостоятельно подобранные источники, так как единой программы и стандартных учебников не существует. В помощь этим энтузиастам кое-какие учебники выпускаются разными издательствами на свой страх и риск. Любой из них есть за что как похвалить, так и поругать, и очень трудно назвать наилучший.
Тут, казалось бы, стоит по давней традиции оценить достижения самодеятельных энтузиастов (благо ныне их уже сотни и тысячи) и обеспечить широкое внедрение прогрессивного опыта. Только вряд ли это возможно. Каждая авторская программа (не говоря уже о методиках преподавания) составлена в соответствии с индивидуальным опытом конкретного психолога, его склонностями и предпочтениями.
Кроме того, планируя учебный курс, психолог обязательно учитывает интересы и склонности конкретного контингента учащихся, то есть тот параметр, который отнюдь не универсален, а значительно различается в разных местностях и в разных школах (даже в соседних). Наверное, почти из каждого авторского курса можно почерпнуть какие-то ценные идеи и приемы (тем более что многие из них не уникальны, а используются рядом специалистов). Но едва ли какой-то конкретный курс можно принять за эталон и ввести его повсеместно. Программу (и соответственно — учебник), приемлемую для всех, еще предстоит создать. Но с какой целью?

МАЛОСЪЕДОБНЫЙ ВИНЕГРЕТ

Приступая к решению этой задачи, необходимо отдать себе отчет в том, какого результата мы намерены добиться. По аналогии с другими учебными предметами можно заключить, что цель преподавания психологии состоит в ознакомлении учащихся с основными понятиями и законами данной науки ради их практического использования в будущей профессиональной деятельности и повседневной жизни, а также просто ради повышения культурного уровня подрастающего поколения. Кто-то наверняка добавит еще одну цель, воспитательную — преподавание психологии должно способствовать личностному росту учащихся.
Серьезная трудность состоит в том, что психология, в отличие от прочих наук, не представляет собой строгую систему знаний. Достоверно установленных закономерностей в ней немного, большинство ее конструкций — гипотетические и дискуссионные, и каждая ее категория имеет множество трактовок и дефиниций. Сами профессиональные психологи отнюдь не единодушны в своих подходах к одним и тем же проблемам и явлениям.
В советской школе эта ситуация попросту игнорировалась. Учебный курс строился на незыблемой основе — марксистской теории отражения и павловском учении о рефлекторной природе психики. Отношение к иным научным взглядам было словно заимствовано у османского завоевателя, который аргументировал свой приказ сжечь Александрийскую библиотеку такими словами: «Если эти книги соответствуют Корану — они излишни, если они противоречат ему — они вредны».
В последние годы торжество плюрализма привело к полному разброду в умах российского научного сообщества. Мировоззрение современных психологов представляет собой малосъедобный винегрет из плохо сочетающихся компонентов. Такая ситуация драматична, но не трагична, ибо преходяща.
В толковых головах рано или поздно сложится более или менее непротиворечивая система подлинно научного знания, а головам бестолковым будет окончательно названа их цена. Но это — дело будущего, и кажется — не ближайшего. Пока же приходится признать, что при всем обилии разрозненных фактов, пускай и представляющих определенный познавательный интерес, полноценного учебного курса из них не сложить в отсутствие стабильной теоретической базы. Сначала самим ученым надо определиться с тем, что же составляет основы их науки, а уж потом браться их преподавать в какой угодно форме.

ВЫДУВАНИЕ МЫЛЬНЫХ ПУЗЫРЕЙ

Иной вопрос — следует ли преподавать данный предмет именно как основы науки, то есть по образу и подобию прочих учебных предметов (наук)? Представив психологическое знание как набор определений, которые надо выучить, и фактов, которые надо запомнить, не рискуем ли мы достичь того же эффекта, как и в случае с другими науками, которые, не будучи востребованы в практической деятельности ученика, выветриваются из его головы вскоре после завершения курса? Ни один взрослый человек не помнит из школьной программы почти ничего, что не относится к сфере его профессиональной деятельности или увлечений. Добавив к программе еще один предмет, мы в этой ситуации ничего не изменим.
Особый вопрос — кто станет этот курс преподавать? Необходимо отдавать себе отчет, что для повсеместного введения этого предмета нет достаточного числа специалистов. Когда в школах был поспешно введен курс «Этика и психология семейной жизни», его принялись преподавать все, кому не хватало педнагрузки, — учителя литературы, биологии, даже физкультуры. Что из этого вышло — хорошо известно: учебный предмет превратился во всеобщее посмешище.
Иной пример — иностранный язык. В большинстве школ его преподают педагоги, сами знающие язык отнюдь не в совершенстве — они его сами выучили по вчерашним учебникам, ни разу не были в странах, где на нем говорят, и даже живых носителей языка могли никогда в жизни не встречать. Это не их вина, а их беда. А результат плачевен. Язык в школе «учат» все, но не знает никто, за исключением тех, кто специально им занимается — либо в специализированной школе, либо с квалифицированным педагогом индивидуально.
Введение психологии в качестве обязательного предмета рискует привести к тем же результатам. Преподавание прописных истин (коли таковые будут сформулированы) недостаточно подготовленными специалистами выльется в выдувание мыльных пузырей — блестящих, но пустых. И в сфере психологической грамотности и психологической культуры ровным счетом ничего не изменится к лучшему, как этого не произошло ни в сфере семейных отношений, ни во владении иностранными языками.

КОГДА ВСЕ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ

Наверное, психология имеет право на существование в качестве учебного предмета — только не обязательного, а факультативного. Соответствующие факультативы могут быть организованы там, где, во-первых, есть кому их вести, во-вторых, есть заинтересованные ученики.
Программы и учебники должны быть вариативными, то есть преподавателю должна быть предоставлена свобода выбора между ними, а также право создания собственной программы и использования любых источников. Наилучшей видится система оценивания наподобие зачетной, когда два-три раза в год ученики выполняют какую-то творческую работу.
Тем, у кого чешутся руки не сегодня завтра внедрить психологию в школьную программу, следует лучше подумать о том, чтобы создать такие методики и учебные пособия, которые превратят психологию в поистине интересный для школьников предмет.
Тем же, кто собирается ее преподавать, надо позаботиться о том, чтобы на соответствующий факультатив, как на очень привлекательный, записались бы сто процентов учащихся и ни один потом его не покинул. Только так и может быть достигнут массовый охват подрастающего поколения психологическим знанием, а никак не директивным расширением программы за счет нового предмета.

Сергей СТЕПАНОВ