ПОДВИГ ОЧИЩЕНИЯ

Новое время призывает под новые знамена. Национальная идея, благо России, государственная ментальность — со страниц не только специально на это ориентированных, но и психологических изданий шагнули в умы профессионалов (и психологов в том числе) такие высокие понятия. Каюсь, я испытал нечто вроде досады, когда прочел в третьем номере «Психологической газеты» за 2002 год статью С.А. Беличевой. Многое, что сформулировано Светланой Афанасьевной, давно и мучительно закипало во мне самом и возникало желание вынести подобные мысли на суд профессионального сообщества.

Я полностью согласен с тезисом о необходимости духовного очищения и единения, так необходимого обществу и представителям психологической науки.

Я всецело согласен с уважаемой Светланой Афанасьевной, что именно представители гуманистических профессий должны возглавить процесс сплочения вокруг новой (или подзабытой старой?) национальной идеи, а может и сформулировать ее саму. Похоже, что именно психологам предназначено возглавить ТАКОЕ очищение и объединение.

НАЧНИ С СЕБЯ

Высокие понятия «очищение», «единение» все чаще слышатся с высоких и не очень высоких трибун, но в реальности пока остаются лишь слова, а в жизни все продолжает идти по известному пути: «Как бы так сделать, чтобы и местечко тепленькое поиметь, да и никого не обидеть и не задеть, потому как заденешь, так и тебя дернут...» Мне кажется, что для психолога это безнравственно и бездуховно.

Я не предлагаю в срочном порядке формировать списки психологически неблагонадежных (сиречь безнравственных) или искать, «кто здесь без греха». Хотелось бы сформулировать несколько основных, на мой взгляд, принципов, которые все мы, находящиеся на разных уровнях и ступенях профессионального психологического мастерства, должны пропустить через себя.

Только в том случае, если станут эти принципы духовной основой каждого из нас, можно говорить о национальной идее, исходящей из психологии и от психологов: начале эры Духовности, Человечности, Порядочности.

Естественно, что подобная задача — осознания и преобразования себя — относится не ко всем практическим психологам, научным работникам, руководителям психологических служб и преподавателям вузов. Многие и многие психологи без всяких «обращений» живут «по этой вере». Но в том-то и дело, что для провозглашения новой эры недостаточно этих «многих» — имя им должно быть «большинство». Только тогда духовность и нравственность этого большинства сможет перевесить косность и фанфаронство, невежество и рвачество, с коими сталкиваемся мы почти на каждом шагу.

И в первую очередь обращение мое — к тем, кто задает тон в отечественной психологии. На них ориентируются, по ним «сверяют часы» рядовые психологи-практики, начинающие психологи, свежеиспеченные аспиранты, молодые преподаватели. Среди тех, к кому я обращаюсь, и ведущие психологи консультаций и центров, и руководители психологических служб, и преподаватели вузов, маститые профессора, члены многих академий. Именно этот «верхний эшелон» психологов готовит себе смену, именно они и следующие за ними ученики-последователи в ближайшее время будут определять: быть или не быть эре Духовности, Человечности, Порядочности.

Каждый из нас, кто реально, а не на словах хочет приблизить эту эру, должен найти в себе силы для честного ответа самому себе. А без этого и невозможно никакое очищение и единение.

Я предлагаю вам осмыслить пять, на мой взгляд, наиглавнейших принципов, коими должен руководствоваться уважающий свое имя и профессию психолог.

В этих принципах я вижу главное начало единения и духовности нашего сообщества. Невозможно продолжать жить по безнравственным, бездуховным меркам — нужно начать жить в профессии по-другому.

ПРИНЦИПЫ ДУХОВНОГО ОЧИЩЕНИЯ

Компетентность и профессиональная порядочность — вот основа деятельности психолога.

Порядочность по отношению к ребенку, его родителям, педагогам, клиентам психологической консультации, сотрудникам центра, консультации, студентам должна стать основой выполнения профессионального долга. Психолог, а тем более психолог-руководитель, должен постоянно задумываться, достаточен ли его профессиональный опыт, имеет ли он право делать то, что он делает, говорить то, что говорит. Фанфаронство, нежелание видеть границы собственной компетентности и ощущать реалии жизни, а иногда просто откровенная небрежность и разгильдяйство должны открыто и нелицеприятно осуждаться психологическим сообществом.

Вероятно, надо выработать реально действующий механизм (например, комитет по этике), дающий возможность осудить вопиющие случаи профессиональной халтуры и небрежности.

Принципиально важной здесь считаю профессиональную порядочность руководителей центров, консультаций, психологических служб образования. На эти центры, как на пионеров новой психологической эры, ложится огромная ответственность. Но о каком очищении и (тем более) единении может идти речь, если «на кормление» пристроены родственники и друзья? Все это видят и молчат. Не потому ли молчат, что сами получают административные поблажки, и все тихо и спокойно... как в болоте?

Понятие профессиональной порядочности должно распространиться на все стороны нашей психологической деятельности, в том числе и на то, что мы пишем и публикуем. Достойно ли морочить головы специалистам, талдыча не раз уже высказанное и всем давно известное? Достойно ли публиковать профессионально безграмотные и некомпетентные пособия, психологические методики и программы? Я уже не поднимаю вопрос о таких «мелочах», как отсутствие ссылок при заимствовании чужих мыслей.

Пора работать на практику. Хватит затеоретизированых знаний.

Каждый научный сотрудник должен поставить перед собой вопрос: «Все ли я сделал, чтобы теоретические исследования и построения хотя бы частично были воплощены в практическую психологию?»

Давно пора перестать заниматься лишь высокими материями — «жизнетворчествами», «экзистенциями» и прочими «событийностями», а взять и на основе своих, без иронии, высоких знаний разработать реальную, затребованную самой жизнью и практикой методику, программу, реальный проект. В ситуации, когда практики от психологии погибают от отсутствия в стране психологических нормативов и от вопиющего недостатка практических (а не диссертационных) методов работы, технологичных программ и проектов, можно ли морщить нос и стоять в стороне от этих «серых» психологов, не осознающих красот «метаиндивидуальности» или «операциональных дефиниций»?

Это не означает отказа от глубоких теоретических исследований, которыми всегда славилась отечественная теоретическая психология. Просто произошел очень уж большой ее отрыв от практики. Жизнь неумолимо ставит свои задачи — они громадны, их много. И если все мы вместе не возьмемся за их решение, практическая психология завязнет, начнет растворяться в педагогической, социальной или медицинской системах. По крайней мере в образовании процесс «размывания» уже начался: например, психологу стали вменять в обязанность проведение регулярных уроков (пусть даже по психологии).

Нужно признать приоритет не только отечественной теоретической, но и практической психологии.

Необходимо глубоко задуматься, так ли уж нужен нам зарубежный опыт? Что заставляет нас преклоняться перед их теориями и методиками? Так ли уж важны их знания и умения в наших условиях? Почему мы в буквальном смысле отворачиваемся от отечественных разработок? «Нет пророка в своем отечестве» — эта фраза остается верной и в наше время.

Может быть, более нравственно отстаивать собственные позиции, отечественные наработки, чем раболепно поддакивать заезжим гастролерам от психологии, зачастую даже не имеющим реального статуса и имени в собственной стране? Не лучше ли нам самим «прорубать окно в Европу», нежели подпевать в унисон за тридцать сребренников?

Качество против количества — повышение квалификации и сертификация против профессии «по переписке».

Как же согласуются декларируемые с кафедр слова о нравственности, человеческой морали и скороспелая, иногда откровенно халтурная подготовка психологов заочными, филиальными и другими подобными способами в коммерческих (да и не только в коммерческих) институтах? Загляните в себя, преподаватели-гастролеры. Неужели не стыдно хотя бы перед самими собой?

Коммерцию не отменить, но профессиональное сообщество может заставить подобные учреждения работать на нормальном образовательном уровне, если возьмется за это сообща и нравственно.

Да и вообще, не хватит ли готовить таким образом все новых и новых «полуфабрикатных» психологов? Не пришла ли уже пора взяться за повышение их квалификации? За реальную переподготовку в соответствии с велением времени?

Не пора ли видоизменить так называемую практику, которая на самом деле в большинстве случаев не позволяет студенту ничего «пощупать собственными пальчиками»? Наверное, имеет смысл последовать примеру медицинских вузов — ввести достаточной продолжительности интернатуру с серьезной супервизией. Брак в подготовке специалистов по «человеческим душам» абсолютно недопустим.

Аттестация психологов (чего уж самих себя обманывать) во многих случаях фактически превратилась в профанацию с заведомо известным результатом. Все сильнее раздаются голоса за сертификацию различных направлений психологической деятельности — беспристрастную периодическую оценку профессионализма. В нашей специальности (впрочем, как и в педагогике, и в медицине) подобная оценка должна быть значительно более беспристрастной и нравственной, нежели в других областях человеческой деятельности.

Значимость любого исследования, работы по гранту, диссертации должна бескомпромиссно и адекватно оцениваться профессиональным сообществом. Необходимо поставить профессиональный заслон недоброкачественным исследованиям, имитации деятельности, карьерным диссертациям-скороспелкам.

Давайте подумаем, давно ли мы наблюдали, чтобы деятельности центра, службы, исследованию по гранту давали подлинную оценку, а не политически нужную (это когда начальству необходимо снять того или иного неудобного руководителя, не пропустить по конкурсу научного сотрудника, заставить уйти по собственному желанию специалиста, который сует нос в «государевы дела»).

Кем рецензируются исследования по грантам и программам? Не по принципу ли «ты мне — я тебе»? Опять тот же проклятый принцип, который еще глубже затягивает всех в болото стыдливого соглашательства с недобросовестностью и попустительства ей. Многие ли могут прямо сказать о себе: «Я не отмолчался, не отвел глаза в сторону»? Не этот ли камень с нашей души следует снять в первую очередь? Вопросов здесь немало, но в первую очередь их надо адресовать самим себе.

Особое внимание следует обратить на отношение к диссертационному исследованию. Всем ясно, что в настоящее время произошло ужасающее обесценивание кандидатской (впрочем, как и докторской) степени. Уже открыто говорят о «настоящих» диссертациях и просто диссертациях (считай, халтурных). Ни для кого не является секретом, для чего многим руководителям нужны и аспиранты и соискатели. Пристало ли в такой ситуации гоняться за профессорскими званиями, регалиями, атттестационными показателями и аккредитациями?

Халтура в науке должна называться халтурой, а недоработки не прикрываться подошедшим сроком окончания аспирантуры или потребностью выдачи плана «по валу» ученым советом.

Должно уйти в прошлое правило: «Ты поддержишь моего аспиранта — а я твоего». Защита диссертации из абсолютно стандартизированного ритуала с порой дремлющими членами ученого совета должна превратиться в настоящую дискуссию, где бы звучала и нелицеприятная критика, и реальная оценка проделанной работы.

Михаил СЕМАГО,
кандидат психологических наук

В оформлении статьи использована скульптура Антуана Бурделя «Геракл»