УРОКИ ИСТОРИИ

Каждая наука имеет такую историю,
на какую у ученых хватает фантазии.
Перефразированный Максим Звонарев
История — слишком серьезное дело,
чтобы доверять ее историкам.

Йан Маклеод

Если судить по современным книжным прилавкам, то массовый интерес к психологической науке вылился в наши дни и в повышенный интерес к ее истории. Книг (особенно учебников) по истории психологии стало выходить больше, чем в прежние годы, и заинтересованному читателю есть из чего выбирать. Что же предлагается ему на выбор и чему отдать предпочтение?

Тут, правда, надо отдавать себе отчет, что повышенный спрос на такую литературу (немедленно подкрепленный богатым предложением) вовсе не означает особого интереса к ней. Современному психологу, ориентированному на решение актуальных практических проблем, малоинтересны учение Спинозы о страстях или эксперименты Торндайка с дрессированными цыплятами. Что же касается обычного, неискушенного читателя, то он и вовсе интересуется не опытами вековой давности или классическими теориями, а поучительно-развлекательными очерками в стиле «ноу-хау».

Основные читатели книг по истории психологии — те, кому для получения или подтверждения своего профессионального статуса необходимо сдавать экзамены по этому предмету. Понятно, что и читают они эти книги с тем же «рвением», с каким в прежние времена будущие инженеры, агрономы и стоматологи изучали историю КПСС. Надо — значит надо, без этого диплома не видать. И стоя перед книжным прилавком, потенциальный читатель неохотно тянется за кошельком, терзаемый муками вынужденного выбора.

Что же может ему предложить богатый современный прилавок? Возьмем наугад три книги, выпущенные в последнее время. Чему они научат читателя, помогут ли в его устремлениях?

ЗАБАВНАЯ ПУТАНИЦА

Первая — учебное пособие «История развития психологии» пера профессора М.И. Еникеева (М.: Приор, 2001) — своим объемом и ценой наверняка порадует прагматичного читателя, склонного к экономии денег и умственной энергии. Вся история здесь изложена на 64 страницах, и соответственно цена издания, хотя и явно завышенная для брошюры такого объема, все-таки подъемна. Для придания солидности книжице, несколько жидковатой на вид, в выходных данных приводятся многочисленные научные регалии и публикации автора, а также имена двух почтенных рецензентов — докторов психологических наук.

Книга состоит из 9 глав, причем очень непропорциональных — первая глава покрывает почти половину книги. Называется эта глава «Развитие психики в процессе эволюции». Тут сразу хочется спросить — автор ничего не перепутал? Развитию чего все-таки посвящена книга, названная «История развития психологии»?

Невольно вспоминается забавный эпизод из моей работы в издательстве «Советская энциклопедия». По правилам, существовавшим в те давние времена, каждая энциклопедическая статья перед публикацией проходила экспертную оценку у известных специалистов. Помню, статья «Детская психология» для «Российской педагогической энциклопедии» была отослана одной известной даме, титулованному эксперту-гуманитарию. Ее вердикт был убийственным — статья никудышная, написана совсем не о том, о чем следует. Слишком много в ней сведений о теориях детского развития и опытах по его изучению, но ничего не сказано непосредственно об особенностях детской психологии (то есть психологии ребенка).

Пришлось доказывать, что детская психология — это особая научная отрасль, что это не совсем одно и то же, что психология детей, так же как инженерная психология — это не просто психология инженеров. Разговор получился нелегким (профессора не любят выслушивать такие «дерзости» от «мальчишек»). Однако статью в итоге удалось напечатать в пристойном виде, не вызывающем недоумения у специалистов, по-настоящему компетентных.

С похожей ситуацией мы, кажется, сталкиваемся и здесь (хотя почтенных рецензентов она почему-то не смутила). Конечно, эволюция психического от амебы до кроманьонца — серьезнейшая научная проблема, раскрытию которой посвящено немало трудов. Один из них, как наверняка помнят читатели, носит название «Проблемы развития психики». Это классический труд, неоднократно переизданный и удостоенный многих премий.

Но присмотримся еще раз к его названию. О развитии чего идет речь? Разве психологии? Да не было никакой психологии на уровне амебы и даже кроманьонца! Конечно, в известном смысле можно вести речь и о психологии кроманьонца, но только смысл этого совсем другой. Разница, казалось бы, совершенно очевидна. Но только не автору нового учебного пособия. В результате и у изучающих данный предмет может возникнуть серьезная путаница, когда фактически два разных предмета оказываются слиты «в одном флаконе».

Рискуя вызвать гнев автора, хочется все-таки намекнуть его читателям: в истории психологии амебы не водятся. Так что если вам интересна именно история психологии, начинать знакомство с нею следует сразу со второй главы «Античные и древневосточные психологические воззрения». Таким образом, две с лишним тысячи лет истории психологической мысли благополучно вмещаются в 35 страниц текста. А вы говорите — чудес не бывает! Это ли не чудо, достойное Книги Гиннесса!

Достичь такого невероятного результата автору удается за счет предельной лаконичности стиля, когда каждой теории или фигуре уделяется по несколько строк. Заимствуются они, похоже, из лапидарных справочных источников, причем разных, в результате чего на одной странице можно прочитать про Джемса, на другой — про Джеймса. Интересно, автор в курсе, что это один и тот же человек? Зато когда он проявляет авторскую самостоятельность, две персоны оказываются слиты в одну. Так, 16-факторный личностный опросник оказывается приписан американцу Джеймсу Кэттеллу, хотя и создан его английским однофамильцем Раймоном.

Вообще, на всевозможных «заусенцах» глаз спотыкается слишком часто для такого компактного текста. Знаете ли вы, например, что основателем гуманистической психологии является... Эрих Фромм? Конечно, и для такого суждения есть кое-какие основания, однако очень уж оно небесспорно, чтобы преподноситься в учебном пособии. Некоторые иные утверждения просто неточны, но от внимания маститых рецензентов и это почему-то укрылось.

В результате мы имеем поспешную скороговорку, где огрехи и слабые пассажи компенсируются темпом. Некоторые студенты именно так и предпочитают отвечать на экзамене. Им данное пособие наверняка пригодится, причем предпочтительно в нарезку — в виде компактных шпаргалок. Правда, кому-то жалко для этой цели покупать недешевую брошюру. Могу ему уступить свой экземпляр, который неосмотрительно купил непонятно зачем.

По прочтении таких учебных пособий за психологическую науку становится, ей-богу, обидно. Коли над ее историей можно проделать такое, то стоит ли удивляться массовому пренебрежению к этому предмету. Точно так же ученик, освоивший «Все произведения школьной программы в кратком изложении», вряд ли когда возьмет в руки томик Бунина или Толстого и всю жизнь будет путать Гоголя с Гегелем и Бебеля с Бабелем. Да что там — потом когда-нибудь, глядишь, и сам книжку напишет — «История развития литературы». Небольшую, правда, такую книжку, страничек на шестьдесят...

В психологии нечто подобное уже и происходит на наших глазах. И самое досадное, что происходит стараниями именитых вроде бы психологов.

НА ЗАРЕ НАУЧНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Ну а зарубежные коллеги, на которых так модно стало равняться, — уж они-то, наверное, не подкачали? На том же прилавке, по соседству, мы найдем еще пару книг по истории психологии с ласкающими глаз иноязычными именами на обложках. В самом деле, и книги потолще, и оформлены солиднее — одним словом, доверия вызывают больше. Присмотримся к ним повнимательнее.

Одна из последних книжных новинок — «Очерк истории психологии» Макса Дессуара (книга издана совместно московским издательством АСТ и минским «Харвест»).

О чем думал художник-оформитель, помещая на обложку репродукцию портрета средневековой дамы, остается загадкой. Но ассоциации при восприятии возникают самые буквальные — с антикварной древностью и пыльными фолиантами. И это, как вскоре выясняется, совершенно адекватные ассоциации.

Макс Дессуар — немецкий философ, известный главным образом своими трудами по эстетике, почил в бозе более полувека назад. А его «Очерк истории психологии» был написан в ту давнюю пору, когда замысел «Толкования сновидений» только вынашивался малоизвестным венским невропатологом, когда Уотсон еще не придумал слово «бихевиоризм», поскольку учился в колледже (причем еще не на психолога, а на священника), а Маслоу и Роджерс вообще еще не родились. Так что история психологии кончается для Дессуара Джоном Стюартом Миллем, и даже Вундт в его очерке еще не упомянут.

Безусловно, найдется десятка полтора особо заинтересованных любителей истории (среди которых и автор этих строк), которые будут благодарны издателям за воспроизведение уникального раритета. Остальных читателей (без малого три тысячи — таков тираж книги) ждет жестокое разочарование. Под видом новинки им предлагается давно неактуальный срез историко-психологической мысли вековой давности. Причем без каких-либо пояснений, без предисловия и комментариев (справочный аппарат, блестящий для своего времени, воспроизводится по первоисточнику).

Сегодня для изучения истории психологии эта книга практически непригодна, и 99 из 100 покупателей, уплативших за нее приличные деньги, справедливо почувствуют себя обманутыми.

ПОД АМЕРИКАНСКИМ СИРОПОМ

Может быть, хотя бы издатели «Истории современной психологии» (СПб.: Евразия, 2002) не лукавят? В самом деле, присмотревшись к этой новинке, замечаешь, что это, оказывается, принципиально обновленное издание многим знакомого и даже полюбившегося американского учебника, принадлежащего перу супругов Шульц.

Как указано на титульном листе, второе издание — исправленное и переработанное. Очевидно, что переработано оно «здесь», а не «там». То есть речь идет о переводе. А он, действительно, в этом остро нуждался, на что «Школьный психолог» обратил внимание еще в рецензии на первое издание. Не знаю, читали ли издатели ту рецензию, но самые топорные ошибки в новом издании действительно сглажены. По крайней мере, такие перлы, как бихавиоризм, больше не встречаются, да и сам мистер Шульц назван наконец мужским, а не женским именем.

Что же касается претензий по содержанию, то их учесть могли бы только сами авторы, но они, разумеется, никогда до этого не снизойдут, да и вряд ли вообще позаботятся с ними ознакомиться.

Напомню, что еще по поводу первого издания (безотносительно к бездарному переводу) прозвучали следующие основные соображения.

Для российского читателя американский учебник может послужить наглядным примером того, в каких симптомах проявляется эпидемия бреда политкорректности. В Америке сегодня крайне опасно оказаться заподозренным в недооценке роли женщин и национальных меньшинств в чем бы то ни было, в данном случае — в психологии, и авторы из кожи вон лезут, чтобы избежать таких подозрений. Выглядит это для непредвзятого взгляда смешно и нелепо. Но смеяться уже не хочется, когда понимаешь, что речь идет только об американских женщинах и американских меньшинствах.

А вот, например, русские — они даже не меньшинство, они, если верить авторам учебника, вообще никто, по крайней мере в психологии. Можно позволить пару реверансов Павлову и Бехтереву, поскольку их идеи перекликаются с бихевиоризмом. И все! Зато на много страниц простирается слащавый вздор о вкладе в науку чернокожих психологов, о которых до начала эпидемии и в самой Америке мало кто слышал.

В этой связи без особой надежды на успех хочу поделиться с авторами упущенной ими информацией. Гуго, извините — Хьюго (ну, не знают ни переводчик, ни научный редактор, что у нас его уже сто лет величают Гуго) Мюнстерберг, названный ими «типичным профессором-немцем», на самом деле — еврей. Как же это вы забыли его сдобрить политкорректным сиропом?! Впрочем, спасибо хоть за то, что вообще о нем вспомнили. И понятно — почему. Ведь свою карьеру немецкий еврей Мюнстерберг сделал в Америке. А останься в Европе — так бы и не попал в историю. В ту историю, которую нам предлагают американские авторы, супруги Шульц.

Вскоре мне снова выходить на кафедру с курсом лекций по истории психологии. С трепетом жду естественного вопроса от студентов — какими учебниками пользоваться.

Вам понятно мое замешательство?

Сергей СТЕПАНОВ