ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ИДЕЙ
Последние десять лет своей жизни А.Р. Лурия
заведовал кафедрой нейро- и патопсихологии МГУ
им. М.В. Ломоносова. О становлении и особенностях
луриевского подхода к нейропсихологической
диагностике, который осуществлялся сотрудниками
кафедры под руководством Александра Романовича,
рассказывает одна из его учениц, доктор
психологических наук, ведущий научный сотрудник
факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова,
заместитель председателя Московского
программного комитета конференции «А.Р. Лурия и
психология ХХI века» Жанна Марковна ГЛОЗМАН.
А.Р. ЛУРИЯ
И СОВРЕМЕННАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Показателем широты развития идей А.Р. Лурия
стала Вторая международная конференция,
посвященная 100-летию со дня рождения А.Р. Лурия
(1902—1977) «А.Р. Лурия и психология ХХI века», которая
состоялась в Москве 24—27 сентября. В ее работе
приняли участие представители из 38 стран. Это
лишний раз подтверждает тот огромный интерес,
который проявляют к личности и творчеству
Александра Романовича во всем мире. Он один из
наиболее цитируемых психологов не только в
нейропсихологии, но и в общей психологии. К его
100-летию прошли научные конференции в Италии,
Германии, Голландии, Мексике, Вьетнаме.
Заявки на выступления на московской конференции
подали 700 человек: из России, США, Канады,
Германии, Польши, Японии, Эстонии, Вьетнама,
Болгарии, Мексики, Украины, Франции, Норвегии,
Узбекистана, Грузии и других стран.
Работа секций проходила по направлениям: общая
психология, психология личности в норме и
патологии, общая и клиническая нейропсихология,
возрастная нейропсихология, психофизиология и
психогенетика.
Огромный интерес участники проявили к общей
психологии, психологии личности в норме и
патологии. Здесь проходили секции по
культурно-исторической психологии, психологии
личности и общения, психо- и нейролингвистике,
диагностике и коррекции психических и
психосоматических заболеваний у детей. Было
представлено много кросскультурных
исследований, на проведение которых есть
социальный заказ в связи с различными проблемами
у беженцев, эмигрантов.
Луриевский подход к личности и общению был также
представлен в докладах о защитных механизмах
личности, об общении как корригирующем факторе, о
состоянии эмоционально-волевой сферы при
различных клинических проявлениях, о личностных
и поведенческих изменениях у взрослых с
психическими и неврологическими заболеваниями и
др.
Возрастная нейропсихология включала секции по
детской нейропсихологии, формированию речи в
норме и патологии, коррекции речи и атипии в
развитии детей. Были доклады и выступления по
функциям лобных долей у взрослых и детей, о роли
межполушарного взаимодействия и каждого
полушария в осуществлении любой деятельности и у
детей, и у взрослых.
Интересными были сообщения по нейропсихологии
индивидуальных различий, среди которых
популяционные исследования городских и сельских
детей, исследования индивидуальных особенностей
детского развития: от талантливых атипичных
детей до детей, живущих в особых условиях.
По психофизиологии и психогенетике проходили
две специальные секции. Они были посвящены
детскому системному психодинамическому подходу.
Приятно отметить, что вновь прозвучали сообщения
о психогенетических исследованиях.
Отдельно проходил конкурс докладов молодых
ученых.
Президиум конференции заранее подготовил анкеты
для студентов и работающих психологов, где мы
выясняли, насколько они знакомы с трудами А.Р.
Лурия и как они воспринимают его. Почти не было
студентов, которые вообще не знают А.Р. Лурия.
Очень большой процент будущих психологов читают
не только работы Лурия, которые обязательны по
программе, но и сверх нее. У нас также был вопрос:
«Будете ли вы использовать луриевские идеи в
своей будущей профессиональной деятельности?» И
практически все ответили на него положительно.
Некоторые опрошенные воспринимают Александра
Романовича только как нейропсихолога. Они не
знают о разработанных им общеметодологических
основах психологии, о его вкладе в
культурно-историческую концепцию Выготского. Но
без этого нейропсихология становится очень
бедной. Сила луриевской нейропсихологии в том,
что он рассматривал ее не только как науку о
больном мозге, но и как подход к изучению
особенностей деятельности человека.
В любой познавательной деятельности участвует
весь мозг. И Александр Романович определил
структуру этой деятельности. При этом он всегда
отталкивался не от патологии, а от нормы. Даже его
главная книга называется «Высшие психические
функции и их нарушения». Сначала — анализ
функции, как она организована, как она
формируется в онтогенезе, и только затем — как
она может быть нарушена и как ее можно
корригировать.
Наш подход к личности и общению тоже системный.
Дело в том, что А.Р. Лурия был столь же великим
общим психологом, как и нейропсихологом.
«ПОЧЕМУ ОН ПЛОХО УЧИТСЯ?»
Свою кафедру в Московском государственном
университете А.Р. Лурия создал в 1966 году. Правда,
сначала она была при отделении психологии
философского факультета. Потом, когда был создан
факультет психологии, кафедра перешла туда.
Александр Романович был ее заведующим до своей
смерти в 1977 году.
На кафедре работали две группы специалистов,
одна из которых (нейропсихологи) занималась
органическими поражениями мозга, а другая
(патопсихологи) — психическими заболеваниями.
Эта дифференциация постепенно исчезла,
поскольку сейчас (и это хорошо показала
конференция «А.Р. Лурия и психология ХХI века»)
нейропсихологический луриевский подход находит
применение и в клинике опухолей головного мозга,
и в неврологии, и в детской нейро- и
патопсихологии. Этот подход оказывается
эффективным при описании нарушений
познавательной деятельности у больных с
психическими и психосоматическими
заболеваниями (как у взрослых, так и у детей).
 Я пришла к Александру Романовичу в 1966 году
студенткой, совершенно серой и необразованной.
А.Р. Лурия давал всем студентам учебные задания —
посмотреть и описать больного на том уровне, на
каком они могли это сделать. Несмотря на то что
это были чисто учебные обследования, Лурия очень
сердился, когда мы говорили, что больной не может
совершить то или иное действие (не может
запомнить, не может узнать предмет). Александр
Романович в таких случаях отвечал: «Меня
совершенно не интересует, может или не может
больной это сделать. Это вообще никому не
интересно! Вы должны ответить на вопрос, почему
он это не делает, то есть найти механизмы
возникновения дефектов». Для этого же надо
провести синдромный анализ, где каждое нарушение
описывается в синдроме других нарушений.
Например, родители приводят ребенка к
специалисту с такими жалобами: ребенок плохо
учится, плохо себя ведет, он неграмотен, плохо
пишет, плохо решает задачи и т.д. И нейропсихолог
должен выяснить, почему это происходит.
Важнейшим компонентом нейропсихологической
диагностики является концепция Лурия о трех
функциональных блоках мозга.
Существуют:
1) энергетический блок (регуляции тонуса и
бодрствования);
2) приема, переработки и хранения информации;
3) программирования, регуляции и контроля.
Мы анализируем, какой из блоков страдает больше
всего.
Эти основы нейропсихологической диагностики,
разработанной А.Р. Лурия, используются и для
локальной диагностики. У того же ребенка или у
взрослого мы можем найти локальную симптоматику,
связанную с повреждением мозга в результате тех
или иных причин. В этом случае ребенок требует
более серьезного коррекционного и
медикаментозного воздействия.
Локальная диагностика проводится и в настоящее
время, несмотря на то что сейчас существуют
современные методы нейровизуализации —
магниторезонансная и компьютерная томография,
различные методы электроэнцефалографического
исследования. Но сами по себе эти методы
оказываются недостаточными и хорошо работают (по
мнению самих медиков) вместе с
нейропсихологическим обследованием,
нетравматичным для ребенка.
Результаты такой диагностики дают возможность
для построения стратегии и тактики
коррекционных или реабилитационных воздействий,
где самым важным является определение зоны
ближайшего развития. Так, если обследуемый не
выполнил нужный тест, то дальше (в отличие от
психометрических методов диагностики, которые
учитывают только то, выполнил клиент задание или
нет) А.Р. Лурия учил выявлять условия, при которых
человек может выполнить задание. Надо смотреть,
какого рода помощь ему при этом нужна.
Пособия Александра Романовича по дефектологии,
написанные в 50-е годы, где он давал рекомендации
по направлению детей в специальные школы, по
диагностике нормального и аномального развития,
были построены именно на этом принципе. Если у
ребенка существует зона ближайшего развития, то
мы наблюдаем не умственную отсталость, а
задержку развития.
ЗАЧЕМ НУЖНЫ БАЛЛЫ
Несмотря на то что Лурия был сторонником
качественного анализа, в его схеме
нейропсихологического обследования существуют
баллы, каждый из которых ставится за то или иное
качество выполнения задания. При количественной
оценке данных нейропсихологического
обследования каждая проба «расписывается» на те
типы ошибок и дефектов, которые возникают при
обследовании. Причем эти дефекты могут быть
первичными (связанными с данным поражением) и
вторичными (связанными с организацией данной
функции). Поэтому первая задача количественной
диагностики — выявить симптомы, определить их
первичность и вторичность.
На втором этапе выявляются виды помощи, при
которых эта задача выполняется, и на основании
этого ставится определенный балл.
Сейчас эта схема используется в диагностической
работе Научно-исследовательского центра
психологической защиты семьи и детства, научным
консультантом которого я являюсь.
Оценка по баллам необходима и в связи с прогнозом
для дальнейшей коррекционной работы с ребенком.
Если он имеет проблемы с обучением в школе, то
оценить впоследствии динамику изменений в
развитии можно только количественно. Именно так
определяется эффективность наших воздействий.
То же самое применимо и в клинике для оценки
эффективности фармакологического,
хирургического и любого другого воздействия.
Но хочется еще раз отметить, что количественная
оценка будет бесполезной, если она ставится
только на основании того, выполнил или не
выполнил обследуемый работу.
Сейчас мы занимаемся созданием схем,
диагностических альбомов и методов
нейропсихологического обследования для совсем
маленьких детей. Луриевские методы перенесены в
детскую клинику и адаптированы там. Для
школьников они работают хорошо, хотя здесь есть
свои особенности адаптации и анализа: нужно
точно знать, как формируются те или иные функции
у ребенка.
Я не сказала еще об одной роли балловой оценки —
сравнение с нормативами здоровой популяции. Наша
задача на будущее — создать подобную шкалу
баллов для дошкольников. Маленькому ребенку
должно быть интересно выполнять тестовые
задания. Если для взрослого возможны не цветные
задания, то для ребенка они должны быть цветными.
Нужно также учитывать и отбор лексического
материала, и словарь маленького ребенка.
Дошкольников обязательно надо обследовать.
Нередко именно на начальном этапе развития,
когда умные родители замечают, что что-то не так у
их 4—5-летнего ребенка, мы можем вовремя
скорректировать его развитие и подобрать те
методы развивающего обучения, которые ему
подходят.
Иногда встречаются очень талантливые дети: в
силу гиперразвития в определенной области у них
бывает недоразвитие в других сферах, что мешает
им адаптироваться к школе.
Следует отметить, что сам Александр Романович
детьми почти не занимался. У него были
сотрудники, которые развивали это направление. В
основном детская нейропсихология стала активно
развиваться уже после смерти А.Р. Лурия.
Во-первых, этот подход оказался очень эффективен.
Во-вторых, специалисты стали понимать, что надо
больше внимания уделять детям, поскольку
подрастающее поколение не отличается ни
физическим, ни психическим здоровьем. Больше
половины тезисов, присланных на нынешнюю
конференцию (а всего их было более 500), были
посвящены детской тематике.
Записала
Ольга РЕШЕТНИКОВА |