Права и обязанности
В течение последнего десятилетия профессия
психолога стабильно относится к числу самых
популярных и престижных. Причем особенно
притягивает к себе людей практическая
психология, опираясь на которую якобы можно
помочь и себе, и ближним. Многочисленные опросы
выпускников московских школ убедительно
свидетельствуют о том, что не за горами тот день,
когда число профессиональных психологов
вырастет настолько, что наряду с семейным врачом
и семейным юристом появятся семейные психологи.
Однако, в отличие от других профессий (того же
врача или юриста), круг обязанностей
практического психолога так и не определен.
Практическая психология образования, пожалуй,
одна из самых ярких и наглядных иллюстраций того
сложного и противоречивого положения, в котором
оказалась практическая психология. В этой связи
хочется предложить читателям посмотреть на
проблему самоопределения практического
психолога с необычной стороны и увидеть не
только профессиональные обязанности этого
специалиста, но и права.
ПОЛЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
 Пока академические психологи и чиновники
пытаются разобраться в причинах
неопределенности практической психологии,
ссылаясь поочередно то на отсутствие у
психологии четкого предмета, то на ее
относительную молодость (в нашей стране
психологической службе образования всего около
15 лет), практические психологи занимаются
привычными диагностикой и коррекцией,
профилактикой и консультированием. Успех этой
работы зачастую зависит не столько от
профессиональных знаний психолога, сколько от
его интуиции и жизненной мудрости. Тем более что
и проблемы, с которыми сталкивается психолог на
практике, далеко не всегда описаны в учебниках.
Иногда эти проблемы не могут быть разрешены
психологическими средствами. Поэтому возникает
необходимость определения границ деятельности
психолога.
Вопрос о функциональных обязанностях психолога
обсуждался неоднократно: на конференциях,
совещаниях, страницах газет и журналов и просто
среди коллег за чашкой чая. В качестве основных
видов деятельности педагога-психолога
традиционно называются диагностика, развивающая
и коррекционная работа, консультирование,
просвещение, а также экспертная и
организационно-методическая деятельность.
Трудно возразить против данного перечня,
охватывающего все направления работы, которые
тесно связаны между собой. Более того, в
некоторых документах предлагается схема
ориентировочного распределения рабочего
времени педагога-психолога.
Приведу только одну цифру: в течение учебного
года педагог-психолог должен успеть провести
индивидуальное обследование 100–150 (!) человек.
КАК ОБЪЯТЬ НЕОБЪЯТНОЕ
Может быть, мне не повезло, но за несколько лет
работы в школе так и не удалось встретить ни
одного психолога, одинаково успешно
выполняющего все вышеперечисленные виды
деятельности. Или хотя бы обследовавшего 100 детей
за один учебный год. Если же такой психолог где-то
существует, то хотелось бы у него поучиться
вмещать все это в отведенные 36 часов в неделю.
В то же время в деятельности каждого школьного
психолога, наверняка найдутся такие виды
занятий, которые не могут быть отнесены ни к
одному из выделенных направлений работы.
Работа школьного психолога не должна быть
замкнута сама на себя, и психолог обязан
рассказывать о полученных им результатах
педагогам. Весьма вероятно, что ему приходится
выступать на педсоветах. Как одним словом
назвать этот вид работы? Учителя ждут от
психолога не цифр и графиков, да и диагнозы типа
«немотивированный» или «гиперактивный» их тоже
не очень устраивают. Они нуждаются не в умных
словах и научных построениях, а в конкретных
рекомендациях и советах.
А выступление психолога на родительских
собраниях? Можно, конечно, отказаться, тем более
что ни в каких инструкциях и положениях вы не
найдете соответствующих указаний. Но позвольте
спросить, какой вы тогда психолог?
ТЕРПИМОСТЬ К РАЗНООБРАЗИЮ
Размышления привели меня к неожиданному
выводу: если у психолога есть обязанности, то у
него есть и права. Задаваемая инструкциями
стратегия работы получает тактическое
воплощение в конкретной школе конкретными
психологами.
Небольшое отступление. В практической
психологии образования отражаются особенности
не только психологии, но и образования. Одной из
заметных тенденций современного российского
образования является его вариативность, о чем
неоднократно говорили ведущие российские
психологи. По мнению В.П. Зинченко, растущее
разнообразие в образовании — необходимое
условие его устойчивости и стабильности. Именно
разнообразие обеспечивает возможность выбора и
отбора новых эффективных образовательных
технологий. Зинченко призывает к пониманию того,
что в системе образования никто не обладает
монополией на истину. Именно поэтому он
призывает к терпимости, к разнообразию, к
доброжелательным, а не авторитарным
профессиональным дискуссиям.
Осмелюсь предположить, что такой же вариативной
может быть и психологическая служба.
Вариативность означает не беспорядочность
профессиональных действий, а их разнообразие с
учетом целого ряда факторов: специфики учебного
заведения, количественного соотношения
психологов и детей, профессионализма психолога и
многое другое.
НИ В КАКИЕ РАМКИ...
Диагностикой психического развития детей
занимается каждый практический психолог. Однако
школы бывают массовые и специализированные, и
уже одного этого достаточно для некоторой
специализации диагностических задач. При этом
под диагностикой обычно понимается выполнение
детьми специальных заданий.
Хочется напомнить про такой не очень популярный
метод работы, как наблюдение за поведением детей,
особенно на переменах. Полученные данные могут
быть в дальнейшем использованы при проведении
индивидуальной работы с детьми, направленной,
например, на коррекцию нежелательных форм
поведения. Кроме того, наблюдение за детьми на
уроках позволяет проникнуть в причины их
школьной неуспеваемости.
Коррекция психического развития также может
принимать различные формы. В одних школах
специальные занятия с детьми регулярно проводит
психолог, а в других этим занимается педагог, но с
учетом рекомендаций психолога.
Вопрос о праве психолога на коррекцию
заслуживает отдельного разговора, так как для
этого нужно не только время, но и особая
подготовка. По мнению Ф.Е. Василюка, и этого
недостаточно, так как «психокоррекция слишком
искусство», чтобы вместиться в одну
теоретическую схему. А те занятия, которые
скрываются под маской коррекционных, нередко
представляют собой обычные дополнительные
занятия. В отличие от последних коррекционные —
другие по цели, содержанию и форме.
В то же время существуют и иные виды коррекции.
Например, пришедший на урок психолог может
поддержать неуверенного в себе ученика или,
наоборот, утихомирить выскочку трудным вопросом.
Одной из интересных разновидностей работы с
детьми является проведение развивающих уроков,
которые, однако, имеют не столько развивающее,
сколько диагностическое значение, так как
помогают определить зону ближайшего развития.
Сведения, полученные в такой неформальной
обстановке, иногда бывают более достоверными,
чем результаты выполненных тестов. Подобные
уроки требуют большой подготовки, но как за них
отчитываться — в какую колонку проставлять
отработанные часы?
Аналогично и просвещение. Сколько часов в неделю
на него психологу не жалко? Это зависит от ряда
причин: от желания и готовности педагогов вас
слушать и от вашей готовности их просвещать. Если
нечего сказать, то вообще лучше не начинать. Мне
нередко приходилось иметь дело с педагогами,
которые стали «психологами по жизни» и порой
могут рассказать о психологии больше, чем иной
психолог. На это не следует обижаться, с этим надо
считаться. Иногда просвещение принимает
нетрадиционные формы: психолог проводит урок
вместе с учителем, направляя его деятельность в
желаемое русло.
Есть такие направления работы, которые
совершенно невозможно уложить во временные
рамки. Сколько времени нужно на консультирование
детей и родителей? Это зависит как от тяжести
случая, так и от целого ряда дополнительных
условий, таких, как согласие родителей на
некоторую совместную работу, желание учителя
пойти на уступки и т.д. Если следовать
рекомендуемой норме в 100 детей, то психологу из
школы можно вообще не уходить, а только
консультировать, консультировать...
ГЛАВНОЕ — УВИДЕТЬ ПРОБЛЕМУ
Все сказанное выше на самом деле является не
только плодом моих размышлений, но и в известной
мере обобщением собственного опыта. Тем более
что эти мысли не новы для практической
психологии. По мнению И.В. Дубровиной, в любой
конкретной ситуации каждый вид работы может быть
основным в зависимости от проблемы, которую
решает психолог, и от специфики того учебного
учреждения, где он работает.
Такая постановка вопроса позволяет по-новому
посмотреть на функциональные обязанности
психолога в образовании. Главная задача
психолога — это формулирование проблемы, а
диагностика, коррекция и профилактика выступают
средствами ее решения.
Диагностика не может выступать самостоятельным
и независимым направлением деятельности
психолога, она обязательно должна быть включена
в более широкий психолого-педагогический
контекст.
Т.А. Флоренская в качестве ведущей
характеристики практического психолога считает
его способность понять человека в целом как
особую индивидуальность, а методический арсенал
— лишь вспомогательное средство, инструмент, в
котором нуждается скорее средний специалист, чем
мастер высокого класса.
Таким образом, зона ближайшего развития
практического психолога в образовании не может
ограничиваться лишь увеличением арсенала
используемых им методик, а предполагает
расширение границ видения психологических
проблем.
Марина СТЕПАНОВА,
кандидат психологических наук
ЛИТЕРАТУРА
1. Зинченко В.П. Психологическая
педагогика. Часть 1. Живое знание. Самара, 1998.
2. Практическая психология образования /Под ред. И.В.
Дубровиной. М.: ТЦ «Сфера», 2000.
3. Флоренская Т.А. Диалог в практической
психологии: Наука о душе. М.: ВЛАДОС, 2001. |