СПОРНЫЙ ДИАГНОЗ

Падкие до сенсаций газеты недавно поспешили сообщить всему миру: «Каждый четвертый россиянин — не в своем уме!» Новость, что и говорить, неординарная. Ведь это подумать только — среди людей, которых я встречаю на своем пути, не менее четверти — сумасшедшие. А коли дела действительно так плохи, то, может быть, и я сам...
Не будем, однако, смешивать, факты и мнения, тем более мнения в вольной интерпретации журналистов. На самом деле речь идет всего о нескольких фразах, которые произнес на состоявшейся в Санкт-Петербурге научной конференции «Психотерапия детей, подростков и взрослых: состояние и перспективы» главный психотерапевт Министерства здравоохранения РФ Борис Карвасарский. Согласно данным, приведенным в его докладе, количество россиян, нуждающихся в психиатрической и психотерапевтической помощи (а это, важно подчеркнуть, — далеко не одно и то же!), намного больше, чем число людей, реально ее получающих. По мнению экспертов, до 40 миллионов российских граждан (около четверти населения страны!) сегодня страдают психическими или невротическими расстройствами (что, снова подчеркнем, тоже не синонимы).
Воодушевленные впечатляющей цифрой, газетчики завопили на все голоса: «Мир сошел с ума», «Нация безумцев», «У страны не все дома». Наиболее политически ангажированные даже поспешили снабдить сенсационную информацию собственными комментариями о том, как тяготы нынешней жизни калечат психику: «От такой жизни трудно не свихнуться!» Попробуем, однако, непредвзято разобраться, какова же объективная ситуация с психическим здоровьем в стране. Что реально стоит за обнародованными цифрами? Могут ли социально-экономические проблемы стать причиной безумия? Кого в самом деле следовало бы лечить и как?

СВОЙ «ПУНКТИК»

Газетная сенсация упала на благодатную почву хорошо подготовленного общественного мнения. А подготовлено оно оказалось, как ни странно, за счет расширения медицинской и психологической эрудиции населения. Еще не так давно почти любые странности в поведении человека принято было объяснять за счет дурного характера, недостатков воспитания, естественных перепадов настроения. Сегодня «просвещенный» обыватель спешит назвать плохое настроение депрессией, застенчивость объясняет комплексом неполноценности, тревогу — паранойей. Невольно создается впечатление, что у каждого — свой «пунктик».
Однако серьезные специалисты не спешат во всех подобных случаях ставить психиатрический диагноз. Вот какое мнение высказал в одном из своих интервью заведующий отделением эпидемиологии психических заболеваний Научного центра психического здоровья Российской академии медицинских наук Владимир Ротштейн: «Если и дальше любую проблему психологического толка расценивать как заболевание, то скоро число людей с расстройствами дойдет до ста процентов. Посмотрите, как меняются диагностические критерии. Я как-то проглядывал учебник, изданный в начале ХХ века, где автор описывает довольно легкий, с его точки зрения, случай депрессии. Но вот какой парадокс: по нынешним понятиям это был очень тяжелый случай, потому что больной лежал в психиатрической больнице и постоянно пытался покончить с собой. А уж те состояния, которые мы сейчас называем депрессией, нашим предкам и вовсе не приходило в голову считать болезнью. Плохое настроение называлось хандрой, для избавления от которой ездили развеяться на воды или прикладывались к рюмочке. Теперь же, если у человека на протяжении пары недель держится плохое настроение, ему говорят, что он перенес депрессию».

ЖИВУЧИЙ ПРЕДРАССУДОК

Индивидуальные особенности каждого из нас порой в самом деле могут производить впечатление некого отклонения от нормы. Разве можно назвать нормальной хроническую замкнутость или, наоборот, развязную болтливость, навязчивую чистоплотность или бросающуюся в глаза неряшливость? Иногда подобные симптомы действительно свидетельствуют о каком-то внутреннем неблагополучии, которое, однако, вовсе не равносильно сумасшествию. На Западе такие проблемы давно и успешно решает целая армия профессиональных психотерапевтов, в частности — фрейдистской ориентации. Для американца или немца визит к психотерапевту (психоаналитику) — столь же обыденное явление, как посещение стоматолога.
У нас же по сей день не изжит предрассудок, согласно которому существует лишь два состояния сознания — абсолютная норма и безумие. Поэтому российский обыватель с подозрением относится ко всякого рода «мозгоправам», опасаясь заслужить ярлык ненормального. В силу этого и профессия психотерапевта, несмотря на усилия энтузиастов, так и не стала в России массовой, хотя потенциальных клиентов (их даже не принято называть пациентами) здесь не меньше, чем в любой другой стране. Но вряд ли и больше! В этом смысле утверждение, что нуждающихся в помощи у нас больше, чем получающих ее, — совершенно справедливо. Только в данном случае речь идет вовсе не о недостатке смирительных рубашек.
Негативную роль в формировании этого предрассудка в свое время сыграла официальная советская психиатрия, которую многие не без основания называют карательной. Сама постановка на учет в психоневрологический диспансер означала пожизненное клеймо безумца, которое делало невозможным мало-мальски приличное трудоустройство или, скажем, туристическую поездку за рубеж. Принудительная госпитализация душевнобольных в СССР практиковалась широко и не всегда адекватно, что в ряде случаев производило справедливое впечатление нарушения гражданских прав личности. Зато и больные, опасаясь приезда плечистых санитаров, избегали публично демонстрировать свои причуды.
Притчей во языцех стало использование психиатрии в репрессивных целях, когда противники режима, диссиденты вместо ареста оказывались принудительно госпитализированы в психиатрические клиники. (Нелишне, правда, отметить, что несмотря на широчайший международный резонанс это явление никогда не было масштабным — просто в силу очень скромных масштабов антисоветского диссидентского движения.) Ради обоснования этой практики был даже изобретен особый диагноз — «вялотекущая шизофрения», который при желании можно поставить практически любому.
Известный историк Рой Медведев, который в советскую пору проходил психиатрическую экспертизу в связи со своими диссидентскими взглядами, с горькой иронией вспоминает: когда в ходе экспертизы ему было сообщено об аресте его брата, он даже не знал, как отреагировать, — любая реакция была не в его пользу. Гнев и раздражение можно было диагностировать как патологический аффект, сдержанную реакцию можно было трактовать как апатию. А результат один.
Справедливости ради надо признать, что по крайней мере в некоторых таких случаях психиатрическое вмешательство было отнюдь не лишним. Сегодня слыша по телевизору тот вздор, который несет иной вчерашний «правозащитник», понимаешь, от чего его лечили, но, к сожалению, не вылечили.

НА КАЖДОМ ШАГУ

Радикальные перемены конца века неизбежно коснулись и психиатрии. Но, как и в большинстве подобных случаев, у этой медали помимо яркой стороны оказалась и неприглядная. Принятый закон о правах душевнобольных сделал крайне затруднительной принудительную госпитализацию. Создалась парадоксальная ситуация: если человек добровольно обращается за психиатрической помощью, в госпитализации ему скорее всего откажут — на содержание больных в стационаре не хватает средств. Если же человек совсем утратил рассудок и перестал отдавать себе отчет в своем поведении, то его принудительная госпитализация связана со столькими юридическими формальностями, что легче просто оставить его в покое.
В результате в стационар поступают больные только в крайне тяжелом состоянии, нередко — социально опасные. Остальные же продолжают без опаски ходить по улицам, своим нелепым поведением производя впечатление, будто в последние годы сумасшедшие стали встречаться на каждом шагу. Но это вовсе не означает, будто их стало больше, чем прежде.
Сегодня здоровый человек меньше, чем раньше, рискует быть упрятан в «психушку» по чьему-то произволу. Но, увы, там не окажутся и многие из тех, кому там самое место. Так что и в этом смысле справедливо утверждение, что необходимую помощь получают далеко не все, кто в ней нуждается. При всех минусах советской психиатрии, в прежние времена существовала действенная патронажная служба и эффективный контроль за состоянием больных. Теперь же многие из них просто брошены на произвол судьбы.

ВО ВСЕ ВРЕМЕНА

Из-за несовершенства законодательства появилась масса возможностей для мошенничества с имуществом душевнобольных. Очень многих бездомных, которых мы встречаем на каждом шагу, лишили жилья, пользуясь их невменяемостью. Впрочем, неспособность или нежелание жить упорядоченной домашней жизнью — тоже своего рода болезнь.
А как же насчет распространенного убеждения, что трудности жизни все чаще сводят людей с ума, что социально-экономические и политические катаклизмы приводят к росту душевных заболеваний?
Специалисты считают это сильным преувеличением. На самом деле распространенность психических заболеваний мало зависит от внешних, социальных условий. Еще в 1903 году немецкий психиатр Эмиль Крепелин обследовал туземцев острова Ява, не подверженных «порокам цивилизации», и был вынужден некоторым из них поставить диагноз «шизофрения».
Душевные болезни существовали во все времена, и количество больных почти не зависит от социальных условий. Среди населения любой страны — от Исландии до Австралии — безумцы (в полном смысле этого слова) составляют около 3%, и никакие катаклизмы на эту цифру существенно не влияют. Правда, в новейшей истории предпринималась попытка свести этот процент до нуля: в нацистской Германии умалишенных попросту физически уничтожали ради «оздоровления нации». Каков результат? Психиатрические больницы современной Германии (всего через полвека после нацистской «психогигиенической» чистки!) недостатка в пациентах не испытывают. Вот вам и оздоровление!
Однако есть кое-какая специфика и у «нашего безумного времени». Еще в 1838 году французский психиатр Филипп Пинель заметил: «Идеи, доминирующие в каждом столетии, оказывают могучее влияние на характер помешательства». Так, говоря о мании величия, обычно представляют больного, возомнившего себя Наполеоном. Однако сегодня таких почти не встретишь. Зато новые заботы психиатрам доставляют лже-Лебеди, лже-Жириновские и т.п. Еще полвека назад больным в галлюцинациях являлась нечистая сила. Сегодня ее место заняли инопланетяне (обследования показали, что большинство так называемых контактеров — люди психически нездоровые). Обновился и бред преследования. Например, еще далеко не все ясно в вопросе о психотропном оружии, но очевидно, что многие его «жертвы» — скорее жертвы собственного нездоровья.

НЕ ВПАДАЙТЕ В ИСТЕРИКУ!

Особая проблема — истерические расстройства. Истерию с античных времен считали женской болезнью, вызванной патологией матки. Когда в конце ХIХ века Зигмунд Фрейд выступил перед научным сообществом с сообщением о проявлениях истерии у мужчин, он был осмеян коллегами. Сегодня в этом факте уже никто не сомневается, хотя и установлено, что среди женщин истерия встречается втрое чаще.
Интересно, что обследование одного племени, изолированно жившего в горных районах Бирмы по законам матриархата, выявило обратную пропорцию. Вероятно, склонность к истерическим реакциям возникает как форма самозащиты подчиненного существа, и традиционная пропорция в западном мире связана с неравноправным распределением социальных ролей между полами. Сегодня, когда мужские и женские роли причудливо перемешались, не приходится удивляться росту истерических расстройств у сильного пола.
Конечно, обилие стрессов, резкие изменения жизненного уклада не могут не сказаться на душевном состоянии людей. Все чаще возникают так называемые пограничные состояния — неврозы, вызванные тяжелыми переживаниями и психическими травмами. Однако невроз не есть душевная болезнь в привычном смысле этого слова. При благоприятном изменении условий жизни он часто проходит даже без медицинского вмешательства.
Так что не следует безоглядно доверять экзальтации газетчиков и преувеличивать драматизм ситуации. С головой у россиян все в порядке! По крайней мере — у подавляющего большинства. У многих, конечно, на душе скребут кошки. Оно и понятно — страна и правда переживает не лучшие времена. Но тут следует вспомнить старый афоризм: «Время плохое? На то и люди, чтобы сделать его лучше!»

Сергей СТЕПАНОВ