ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ ОТ ЭМОЦИЙ

Теперь, когда через мои руки прошло много международных изданий — в глянцевых обложках, с картинками, схемами, широкими полями для заметок и другими признаками качественной книгопродукции, — можно представить себе, как должна была бы выглядеть книга Кэррола Изарда «Эмоции человека». Но в далеком 1980 году, когда она появилась у нас, психологические книги так роскошно не издавались.
Рыженькая суперобложка, скрывающая плохую бумагу, почти отсутствующие поля, какой-то торопливый, неровный, недодуманный дизайн таблиц и редких фотографий. Однако по тем временам и это было роскошью. Среди значительно более простеньких книжечек издательства Московского университета книга Кэррола Изарда смотрелась потрясающе, притягивала взор, манила...

О СТИЛЕ И МАСШТАБЕ

Пожалуй, среди моих знакомых психологов-сверстников нет человека, который в те годы не приобрел бы эту книгу. Но позволю себе смелое предположение, основанное на индукции собственного опыта: прочитали ее тогда далеко не все. Ее было трудно читать, непривычно.
Лично для меня трудность в прочтении составили два обстоятельства.
Во-первых, стиль. Дайджест многочисленных исследований почти без комментариев: одно за другим, одно за другим. Теперь мы знаем: это жанр американского учебника. Так принято, и мы привыкли к этому. Но двадцать лет назад это настолько отличалось от многословных, зыбких и идеологически выдержанных отечественных работ, что почти не поддавалось восприятию.
Во-вторых, масштабность. Четыреста с лишним страниц убористого шрифта — и все про эмоции! Сейчас меня такая глубина погружения в проблему восхищает, а тогда почему-то вызывала головокружение. В принципе понятно: студенты любят краткость.
С тех пор я так ни разу и не прочитала эту книгу целиком от начала до конца. Но так получилось, что знаю ее очень хорошо. Некоторые разделы — близко к тексту. И чем дольше я с ней знакома, тем больше ценю, испытывая чувство огромной благодарности к автору.
В этой книге про эмоции есть действительно все: теории, экспериментальные исследования, обобщенные положения, мягкие тактичные оценки, личные впечатления и даже гуманистические фантазии.
Похоже, что эту книгу написал человек, который психологию эмоций не просто знает, он ее прожил, приложив к себе, своему профессиональному опыту и человеческому мировоззрению.
Можно ли написать серьезное, многосоставное теоретико-прикладное исследование по проблеме, которая представляется второстепенной, малосущественной? Если и да, то к данной книге это не относится. Она пронизана не просто уважительным, а, я бы сказала, трепетным отношением к эмоциям, которые определяют в поведении человека и его субъективном образе мира если не все, то очень и очень многое.
Вот что пишет об этом сам автор: «Каждый из аффектов — побуждения, эмоции — и каждая из бесконечного множества их комбинаций влияют на восприятие различным образом. В состоянии радости мы воспринимаем мир сквозь розовые очки и везде видим радость и гармонию. В горе все кажется пасмурным и мрачным. В гневе мы замечаем больше помех и препятствий, а когда к ощущениям примешивается отвращение, мы воспринимаем их как противные и гадкие. Испытывая презрение, мы воспринимаем других как менее достойных, чем мы сами. При страхе поле нашего восприятия сужается, и большинство вещей кажутся пугающими. ...Многое из того, что мы воспринимаем, в действительности является тем, что мы понимаем, а то, что мы понимаем, порождено взаимодействием сознания с нашими эмоциями и чувствами» (курсив мой. — М.Б.).
Мир таков, каким мы его видим, а наше видение мира во многом пристрастно — так можно обобщить мысль К. Изарда. Обобщить и согласиться с ней.

ИСТОЧНИК РАЗВИТИЯ

Представления автора о роли эмоций в психической жизни человека, краткий обзор основных теорий эмоций — все это представляет несомненный интерес, но все же центральное место в книге занимают главы, посвященные подробнейшему, обстоятельному рассмотрению эмоций, которые автор называет фундаментальными. Их десять: интерес—волнение, удивление, радость, горе—страдание, гнев, отвращение, презрение, страх, стыд и вина.
Каждая из этих эмоций имеет три ипостаси своего существования: неврологическую, выразительную и субъективную (переживание). Кроме того, фундаментальные эмоции, взаимодействуя, формируют устойчивые комплексы — тревожность, депрессию, любовь и враждебность. Вокруг этих 10 феноменов и образуемых ими комплексов и вращается основное содержание книги.
Огромный интерес для всех специалистов системы образования представляют главы книги, посвященные интересу как базовой эмоции человека. Интерес, любопытство, стремление к исследованию — все это для Изарда важнейший источник развития человека и человечества, родовое свойство Homo sapiens.
Обосновывая свою точку зрения, он ссылается на многих авторов, в том числе — на классика психологии В. Мак-Даугалла, который писал, что в инстинкте любопытства корни самых замечательных достижений человечества.
О положении общества на шкале цивилизации, считал он, можно судить по распространенности любопытства среди его членов, а взлет и падение цивилизации связаны с тем, в какой степени ее великие умы следовали стремлению к теоретическим обобщениям и поиску нового, а не размышляли над достижениями прошлого.
Интерес — наиболее часто испытываемая человеком положительная эмоция. Он является исключительно важным видом мотивации в развитии навыков, знаний, интеллекта. По мнению Изарда, это единственная мотивация, которая может поддерживать повседневную работу нормальным образом. Интерес необходим для творчества. Радость, другая положительная эмоция играют лишь второстепенную роль в поддержании конструктивных, творческих действий.
Возникает очевидный вопрос: если значение интереса в развитии человека и его нормальной жизнедеятельности столь велико, как можно управлять им: поддерживать, направлять, активировать, усиливать? И возможно ли это?
Ответы на эти вопросы (конечно, в общетеоретической, а не прикладной педагогической форме) в книге имеются.
Знакомство с разделами книги, посвященными положительным эмоциям, приносит не только интеллектуальное, но и чисто эстетическое удовольствие. Разве может оставить равнодушным описание субъективных переживаний радости и счастья, любопытства и удивления?
Образность, яркость стиля, удивительно сочетающаяся у Изарда с научной четкостью и обстоятельностью, помогают увидеть разнообразный и объемный материал как нечто целостное. Это огромное достоинство книги и большая редкость в научной литературе.
Но вот от радости и интереса автор переходит к страху, страданию, чувству вины... Образность текста в данном случае не то чтобы мешает, нет, но несомненно доставляет дополнительные душевные переживания.

ЧЕЛОВЕК КАК МЕРА ВСЕХ ВЕЩЕЙ

Страх и виды тревожности. Очень важная и интересная глава. С точки зрения детского психолога — бесценная. Вот только одна из тем, обсуждаемых в рамках данной главы, — социализация и развитие страха у детей.
В европейской культуре соседствуют и конкурируют между собой две модели социализации страха (и ряда других эмоций) — гуманистическая и нормативная. Мировоззренчески за данными моделями стоят различные варианты ответа на следующие вопросы: «Является ли человек сам по себе мерой, целью, активной, творческой, желающей, любящей силой в природе? Или же человек должен подчинять себя некой норме, мере, идеальной сущности, изначально предшествующей человеку и независимой от него?»
Если родители и другие люди, отвечающие за развитие ребенка, положительно отвечают на первый вопрос, значит, они склонны выбрать гуманистическую модель социализации страха. Она включает в себя следующие компоненты.
а) Ощущение страха сводится к минимуму. Родители воздерживаются от запугивания ребенка. Даже если они сами опасаются за его безопасность, они стараются защищать его, не передавая ему собственного чувства страха.
б) Родители стараются компенсировать страх. Если они намеренно или по незнанию напугали ребенка, то стараются загладить свою вину с помощью извинения или объяснения.
в) Ребенка обучают терпимости к страху, умению управлять им.
г) Ребенка учат противостоять собственному страху и его источнику. Такие шаги в идеале переходят в способность ребенка управлять своими поступками.
Выбор взрослыми положительного ответа на второй вопрос приводит к нормативной модели социализации страха.
а) Ребенок общается с родителями, которые опираются на запугивание как на способ воспитания.
б) Отсутствует какая-либо компенсация страха. Если родители намеренно или по незнанию пугают ребенка, они не пытаются дать объяснений или извиниться. Они считают вполне оправданным то, что ребенок учится подчиняться нормам с помощью страха.
в) Ребенка не обучают противостоять страху или используют для этого чувство стыда и другие отрицательные санкции в отношении трусости.
г) Родители не учат ребенка противодействовать источникам страха и вообще обращают мало внимания на признаки страха у ребенка.
Оба варианта, считает Изард, — крайние, и «задача определения оптимальных установок и способов социализации остается одной из наиболее важных для психологической науки».
Наверное, с научной точки зрения исследовательский материал книги устарел. Есть более свежие экспериментальные данные. Но он не потерял своего прикладного и образовательного значения. Это своеобразная энциклопедия эмоциональной жизни человека и человечества, имеющая, на мой взгляд, не только научное, но и общекультурное значение.
Поищите эту книгу в библиотеках и на собственных книжных полках. Она изрядно постарела внешне за эти годы, но внутренне не состарилась.

Марина БИТЯНОВА,
кандидат психологических наук