БИХЕВИОРИЗМ Э. Торндайк, Д.Б. Уотсон М.: АСТ, 1998

Если судить по российским книжным прилавкам, бихевиоризм занимает в палитре мировой психологической мысли очень скромное, едва заметное место. Труды представителей этого направления, изданные на русском языке, можно пересчитать по пальцам одной руки. И это особенно странно в сравнении с волной психоаналитической литературы, которая первой хлынула поверх рухнувшего железного занавеса, и волной экзистенциально-гуманистической, нахлынувшей следом.
Однако, по зрелом размышлении, ничего странного в этой ситуации нет. Хотя само слово «бихевиоризм» на протяжении долгих лет было у нас знакомо немногим, идеология поведенческой психологии — пускай и в ее «домашнем» варианте — господствовала у нас более полувека и давно успела всем наскучить.
«Дайте мне дюжину здоровых младенцев, и, создав им соответствующие условия, я воспитаю из них кого угодно... причем независимо от способностей и склонностей их родителей». В нашей стране почти никто не знал, что эти слова принадлежат американскому психологу Уотсону, но едва ли не каждый педагог и психолог был готов под ними подписаться. Ну уж если и не подписался, то особо активно возражать не стал бы — это было не принято. Ведь такова, по сути, была и наша «самая прогрессивная» идеология. Ее плоды мы сегодня пожинаем. Достаточно оглянуться вокруг, чтобы согласиться: вот уж, действительно, воспитали «кого угодно»! А не потому ли, что в свое время поспешили отгородиться от «чуждых» веяний, лишив себя возможности следовать позитивным примерам и учиться на чужих ошибках?
На такие размышления наводит знакомство с четырьмя томами, посвященными науке о поведении.
Серия «Классики зарубежной психологии», задуманная издательством АСТ, судя по всему, оказалась убыточной — недавно я наткнулся на несколько затрепанных, но так и не купленных томов этой серии в отделе уцененной литературы. Эббингауз, Титченер, Коффка... — современный читатель спешит к прилавку не за этим. Торндайк и Уотсон под одной обложкой — той же серии и той же судьбы. Эта книга, выпущенная пять лет назад тиражом в 10 тысяч экземпляров, по сей день пылится на прилавках — там, где ее не списали в уценку. Так что читатель, серьезно интересующийся психологией, еще может эту книгу купить. И правильно сделает! Потому что другой возможности познакомиться с бихевиоризмом «в чистом виде» сегодня практически нет.
При составлении серии издатели пошли по самому легкому пути — выбрали произведения, которые давным-давно уже были переведены на русский язык. С экономической точки зрения такой выбор безупречен — работы настолько давние, что по всем законам, которые мы согласились соблюдать, можно никому не платить за их новую публикацию. Даже на переводы можно не тратиться — и старые достаточно хороши.
Только вот беда — с конца 20-х поток переводов обмелел, и советская психология гордо обособилась в своей самодостаточности. Что не успели издать к тому времени, вовсе осталось вне поля зрения.
Торндайка и Уотсона успели. Хотя Торндайк, строго говоря, даже не бихевиорист, его «Принципы обучения» написаны в то время, когда и слова-то такого еще не знали. Да, ранние открытия Торндайка способствовали становлению бихевиоризма, однако уже тогда, когда сам Торндайк от них дистанцировался и предпочел зарабатывать деньги публикацией тестов.
Вот Уотсон — бихевиорист из бихевиористов, можно сказать — отец-основатель. Но его бихевиоризм — ранний, ортодоксальный. Учение, господствовавшее в американской, да и в мировой психологии в ХХ веке, на нем основывается, но вовсе им не исчерпывается. Концепция, в общем виде провозглашенная Уотсоном, развивалась и уточнялась Толменом и Халлом, Спенсом и Гатри, не говоря уже про Скиннера...
Но советским психологам знать об этом уже не полагалось. В итоге и нам, постсоветским, тоже, выходит, не полагается.
Положение можно было бы отчасти поправить с помощью обширного справочного аппарата — развернутого предисловия и подробных комментариев. Однако работе Уотсона предпосланы лишь предисловия автора, а Торндайку — предисловие Выготского 1926 года, которое, при всем уважении к мэтру, представляет собой документ скорее историко-научный.
Составить современный справочный аппарат доверили А.А. Карелину, который, возможно, и является знатоком бихевиоризма, однако продемонстрировать это ему явно не удалось. Его коротенькое — на две странички — предисловие просто в силу своей лаконичности ничего не может дать ни уму, ни сердцу. К сожалению, то же самое приходится сказать и о крайне скупых комментариях. Почти с таким же эффектом библиографические раритеты можно было переиздать репринтом.
Вас устроило бы знакомство с психоанализом по сборнику, объединяющему раннюю работу Фрейда об истерии, написанную совместно с Брейером, и, скажем, «Толкование сновидений»? Конечно, без этого психоанализа не понять, но можно ли этим ограничиться? О наших фрейдистах издатели щедро позаботились. А вот на бихевиоризм поскупились. Конечно, спасибо им и за эту синицу в руках. Но журавли остались парить в небе...
Единственный, пожалуй, пример общедоступного изложения поведенческой психологии на русском языке — книга американки Карен Прайор, вышедшая в середине 90-х. Ее, однако, еще кое-где можно найти — ажиотажного спроса она не имела, так как мало кто догадывался, о чем она.

МЕТОДЫ ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ ТЕРАПИИ В. Мейер, Э. Чессер СПб.: Речь, 2001

В ту пору издатели еще не взяли манеру переиначивать авторские названия переводных книг. Так что не удивляйтесь, если найдете в магазине эту блестящую психологическую работу на полке среди пособий по уходу за хомяками и кормлению попугайчиков — ироничное название «Не рычите на собаку» спровоцировало многих товароведов поместить ее именно туда.
А тех, кто все же докопался до психологической сути книги, мог отпугнуть ее подзаголовок: «О дрессировке животных и людей», оскорбляющий наше высокомерие «царей природы». Словно предвидя такую реакцию, автор пишет в своем предисловии о поведенческой психологии: «Я не знаю другой современной области науки, которую бы в такой степени поносили и искажали. Одно только имя Скиннера приводит в ярость поборников «свободы воли». Для тех, кто воспитан в гуманистических традициях, воздействие на поведение человека при помощи своего рода осознанной техники кажется безнадежно аморальным, несмотря на тот очевидный факт, что все мы пытаемся влиять на поведение друг друга любыми попавшимися под руку средствами».
Книга Прайор представляет собой увлекательное практическое руководство по обучению кого угодно чему угодно с использованием принципов положительного подкрепления. «Эти принципы являются такими же непреложными законами природы, — пишет автор, — как законы физики... При попытке изменить поведение, собственное или чужое, мы используем эти законы, независимо от того, знаем мы их или нет. Мы запугиваем, спорим, принуждаем, лишаем чего-то. Мы ругаем окружающих, когда дела идут плохо, и забываем похвалить, когда все хорошо... Какой бы ни была наша задача — заставить ли четырехлетнего малыша вести себя прилично при посторонних, отучить щенка грызть все подряд, тренировать ли спортивную команду, выучить ли стихотворение, — она решается быстрее, легче, веселее, если вы знаете, как пользоваться положительным подкреплением».
В самом деле, какие бы эмоции ни вызывали у нас законы научения, лучше их все-таки знать и пользоваться ими осознанно. Прочтение этой книги не только вооружает ценными практическими навыками, но и избавляет от высокомерного презрения к бихевиоризму, которое у многих возникло вследствие экзистенциально-гуманистической интоксикации и... элементарного незнания объективных законов поведения.
Неизбежное пресыщение сексуальными мифами и гуманистической патокой приведет в конце концов к трезвому взгляду на человеческое поведение. С помощью книги Прайор эта задача «решается быстрее, легче, веселее».
Правда, легкость и доступность изложения могут оттолкнуть от книги иного профессионала. Это понятно — слишком много в последние годы издано легковесной популярщины сомнительной научной ценности. Разочаровавшись в таких пустышках (к каковым книга Прайор вовсе не относится!), серьезный читатель предпочитает книги, академичные по форме, то есть написанные пускай и скучновато, зато деловито и обстоятельно.
К таковым относится книга В. Мейера и Э. Чессера, выпущенная петербургским издательством «Речь». Она вышла чуть больше года назад, однако новинкой в полном смысле назвать ее нельзя. Это понимаешь уже на первых страницах предисловия, в котором поведенческая терапия названа одним из новейших терапевтических методов. Такое утверждение было бы справедливо — да и то с известными оговорками — лет тридцать назад.
При внимательном чтении можно заподозрить (даже не имея точных данных — ссылка на оригинал издателями деликатно опущена), что именно тогда — на рубеже 60—70-х — книга и была написана. По крайней мере, самые поздние источники, на которые ссылаются авторы, относятся к концу 60-х.
Сами эти ссылки носят лишь назывной характер — публиковать список цитированной литературы издатели не стали, справедливо полагая, что у нашего читателя до нее руки не дойдут. Однако для такого издания это надо признать упущением, ибо «Методы поведенческой терапии» — это не практическое руководство, а обзор соответствующих методов с разбором их теоретических оснований, особенностей использования, эффективности, побочных эффектов и пр. Иными словами, воспользоваться данной книгой в качестве методического руководства нельзя — к серии «Психотерапия на практике» она отнесена довольно условно.
Однако книга успешно решает не менее важную задачу — подробно и обстоятельно знакомит с основными принципами бихевиоральной терапии. После ее прочтения понимаешь: это едва ли не самая важная книга во всей серии. Остальные посвящены разнообразным приемам тренинговой работы — бихевиоральным по своей сути, даже если они так не названы.

НЕ РЫЧИТЕ НА СОБАКУ! К. Прайор М.: Селена+, 1995

Что такое тренинг, как не отработка тех или иных навыков, формирование определенных моделей поведения? Современные идеологи тренингов личностного роста, жизненного выбора и т.д., и т.п. могут с пафосом декларировать какие угодно цели, но положа руку на сердце должны признать, что, по сути, любые занятия такого рода направлены на изменение поведения и выстроены в сугубо бихевиоральной парадигме.
Пленившись высокими целями, мы зачастую не отдаем себе в этом отчета и впадаем в иллюзии, не в силах постичь чудесные явления катарсических просветлений, переоценки ценностей и тому подобного. Книги по поведенческой терапии помогают разобраться в этих механизмах, которые совсем не так уж и загадочны.
Жаль только, что эти книги наперечет. Вот и сейчас под маркой последнего слова в науке нам в очередной раз предложен свод позавчерашних заокеанских достижений. Если бы мы имели возможность своевременно с ними ознакомиться, то, может быть, сегодня питали бы меньше наивных иллюзий.
Но у нас, как водится, свой путь. Этому своеобразному пути посвящена книга известного знатока истории науки М.Г. Ярошевского. Строго говоря, эта книга — не о бихевиоризме, данному направлению в ней посвящена только одна глава. В своей книге автор формулирует положение о некоей науке о поведении, не сводимой к поведенческой психологии и занимающей особое место в системе научного знания.
Общепризнано, что поведенческая психология, или бихевиоризм, — явление американское, она зародилась в США и там получила преимущественное развитие. В то же время многие историки науки справедливо отмечают значительный вклад русских ученых в становление этого направления. Так, по мнению Г. Мерфи и И. Ковача, «бихевиоризм как независимая психологическая школа возник в лабораториях Павлова, Бехтерева и Уотсона».
М.Г. Ярошевский с такой оценкой не согласен. На 400 страницах он подробно анализирует достижения отечественных ученых, стремясь доказать их принципиальное отличие и преимущество над «бездушным» американским бихевиоризмом.

НАУКА О ПОВЕДЕНИИ: РУССКИЙ ПУТЬ Ярошевский М.Г. М. — Воронеж, 1996

Однако те, кто хорошо знаком с трудами почетного академика, не найдут в этих рассуждениях ничего особо нового. Примерно то же самое апологет советской науки провозглашал и тридцать лет назад, когда наши приоритеты принято было отстаивать любой ценой, даже вопреки здравому смыслу. Когда славословить передовую советскую науку стало немодно, автор вполне в духе времени переключился на рассуждения о «репрессированной науке» (соответствующая глава есть и в данной книге), поругивая уже не буржуазную психологию, а, например, сторонников «марксоидного» деятельностного подхода.
Но многолетняя привычка дала о себе знать: пускай недалекие, ограниченные американцы записывают наших физиологов в бихевиористский пантеон, мы все равно неизмеримо выше, потому что в изучении рефлексов мы не потеряли человека. Ярошевский пишет: «Психология бихевиористского склада, как было сказано о ее последнем лидере Б. Скиннере, превратилась в науку о «пустом организме». Но это уже был нерусский путь».
Данную книгу Ярошевского со всеми прочими его трудами роднит исключительно глубокое знание материала, которым оперирует автор, и оперативный учет идеологической конъюнктуры, какой она, по его мнению, сложилась к моменту публикации.
Первое — неоспоримое и непревзойденное достоинство — позволяет читателю значительно расширить свой научный кругозор. Второе требует осторожного подхода, ибо конъюнктура изменчива.
По крайней мере, рассуждения о «репрессированной науке» сегодня уже выглядят неким «перестроечным» архаизмом. А вот идея нашего особого пути кажется универсальным утешением на все времена. «Зато мы делаем ракеты и покоряем Енисей. А также в области балета мы впереди планеты всей».

Сергей СТЕПАНОВ