СЕМИНАР В ДВУХ ЧАСТЯХ

с поворотами, сомнениями и страстями

5—6 марта на турбазе «Салют» под Самарой состоялся проектировочный семинар «Развитие психологической службы в условиях новой организационно-управленческой структуры Департамента образования и науки Самарской области»

Скажу сразу — несмотря на зубодробительное название, это мероприятие совершенно не походило на привычные семинары и конференции, на которых мне приходилось бывать не однажды. И это при том, что традиционная трехчленная структура «пленарка—секции—решение» была почти соблюдена. Возможно, дело в этом «почти», возможно — в составе участников, а возможно — в том, что обсуждаемая тема напрямую задевала каждого из присутствующих. Даже меня, что называется, зацепило.
Ну, а теперь все по порядку.

Семинар открыли хозяева вместе с гостями. Широкий спектр мнений был обеспечен уже самим составом президиума. Слева направо — Юрий Забродин, Татьяна Клюева, Ирина Дубровина, Ефим Коган

Я приехал на семинар по просьбе его организаторов, давно знакомых и мне, и читателям «Школьного психолога» сотрудников Самарского регионального социопсихологического центра. Они сообщили, что в области меняется структура управления образованием и в связи с этим решается вопрос о будущей структуре психологической службы. Этой короткой информации мне хватило, чтобы отправиться в Самару за подробностями.
Их сразу же сообщил начальник Департамента образования и науки администрации Самарской области Ефим Коган, открывший заседание. Его речь была посвящена обоснованию необходимости перемен и постановке задачи перед собравшимися.
Аудитория (более семидесяти человек) была весьма представительной и состояла из трех групп: руководители государственных и муниципальных органов управления образованием, руководители муниципальных психологических служб и ППМС-центров и руководители ресурсных центров. В качестве экспертов были приглашены знаменитости (не побоюсь этого слова) из Москвы — доктора психологических наук Ирина Дубровина и Юрий Забродин.
К сожалению, после всех вступительных речей Ефим Яковлевич вынужден был уехать и участвовать в дальнейшей работе не смог. Поэтому уточнить его аргументацию не удалось, и некоторые вопросы у меня остались до сих пор.
Так вот, в Самарской области вместо муниципальных управлений и департаментов созданы образовательные округа. По мнению Ефима Яковлевича, это «позволяет государству управлять тем, за что оно несет ответственность», а также облегчает доступ учащихся к образовательным ресурсам.
Честно говоря, из речи руководителя департамента я не понял, почему новая структура дает такие возможности, а старая нет, но, по-видимому, для Самары это дело решенное, а я, что называется, не в теме. Да и аудитория то ли была согласна, то ли уже смирилась, но, во всяком случае, начальству не возражала.
«Теперь пришло время решить, какое место психологическая служба должна занимать в новой сервисной структуре», — сказал Ефим Яковлевич и тут же предложил оптимальное, на его взгляд, решение — «включить психологическую службу в сервисную структуру, поскольку это не отдельно выделенная служба».

Вести группу — задача нелегкая. Особенно когда нужно помочь многочисленным участникам выработать единую позицию. С этой задачей на семинаре успешно справлялись не только эксперты и руководители, но и сотрудники регионального социопсихологического центра (на снимке — Галина Сураева)

Дальше речь пошла о будущем. Выяснилось, что «психологическая служба менее всего должна иметь дело с отдельным учеником или учителем. Ее дело — оптимизация учебного процесса так, чтобы дети могли развиваться. Служба должна отвечать на вопрос, нуждается ли в коррекции данное образовательное учреждение».
В такой постановке вопроса осталось непонятным одно: является ли задачей психологической службы непосредственно упомянутая оптимизация, или только информирование управленцев о состоянии дел, чтобы они могли заняться оптимизацией сами.
Раньше мне приходилось обсуждать с Ефимом Яковлевичем работу психологической службы Самарской области, и его позиция была обозначена четко: «Пусть они мне скажут, как там, а я решу, что делать». То есть до сих пор в Самарской области службу использовали и используют исключительно как «продвинутый» диагностический инструмент для принятия управленческих решений.
Мне, конечно, как патриоту психологии, ближе обратная формула: «Я (то есть управленец) сам им скажу, как там, а они пусть предложат, что делать». Но до такого понимания в образовании Самарской области еще далеко. Радует, правда, что в постановке задачи появились новые оттенки. Значит, есть шанс, что когда-нибудь психологической службе поручат именно оптимизацию учебного процесса, а не только поставку информации управленцам.

Тема семинара не могла никого оставить равнодушным, так что работа отличалась крайней заинтересованностью и активностью участников. Наверное, поэтому она была такой продуктивной

Выступавшая после Ефима Когана руководитель Самарского регионального социопсихологического центра Татьяна Клюева познакомила собравшихся с работой областной психологической службы. Поскольку «Школьный психолог» постоянно информирует своих читателей о деятельности самарских коллег, то пересказывать ее речь нет необходимости.
А вот следующее выступление — Ирины Самуиловны Фишман — я бы и рад пересказать, да не могу. Каюсь, со слуха мало что понял. Я запутался в ворохе структурно-институциональных изменений сельского образования, ресурсопроводящих сетей, услуг повышения квалификации и их маркетинге, консалтингов, дистантов и прочих умных слов. А ведь речь шла о задачах ресурсных центров, то есть именно о той самой новой структуре, куда психологической службе ненавязчиво предлагалось влиться.
Зато явно прозвучал призыв к ППМС-центрам и психологической службе войти в состав ресурсных центров, приправленный ритуальными словами о нежелании никого поглощать.
В общем, три докладчика представили основные силы, которым предстояло выяснить отношения: психологическую службу, ресурсные центры и областную администрацию — в заведомо выгодной позиции «над схваткой».
Ефим Яковлевич завершил вступительную часть постановкой задачи «определить модель взаимоотношений психологической службы и ресурсных центров».
Семинар продолжился «интерактивным блоком», то есть работой в группах.

В этот день группы были составлены по профессиональной принадлежности. Управленцы должны были описать «Место и роль ППМС-центров и ресурсных центров в образовательном пространстве». Руководителям ресурсных центров было поручено ответить на вопрос: «Что меняет ресурсный центр в образовательном пространстве?» Руководителям психологических служб выпало объяснить: «Что теряет-приобретает система образования, если не будет ППМС-центров?»
Прежде чем я продолжу изложения событий, обратите внимание на постановку вопросов. Ресурсные центры заведомо полагаются существующими и даже вносящими изменения, что в условиях модернизации образования несет несомненно положительные коннотации. А вот ППМС-центрам нужно было разыграть ситуацию собственного отсутствия, да еще в предположении, что система образования может от этого что-то приобрести.
Вам понятно, почему у меня тогда возникло ощущение, что мной (и аудиторией) пытаются манипулировать?
И вообще — превалирующим в этот момент было ощущение недоговоренности. Как будто где-то что-то уже решили, но нам всего не сказали, а предложили то ли проштамповать это решение, то ли выпустить пар, то ли просто поиграться.
Почему вообще встал вопрос о слиянии психологической службы с кем бы то ни было? Откуда взялись ресурсные центры, не предусмотренные никакими законами и нормативными актами? Почему им так хочется вобрать в себя функционал психологической службы? Эти и другие вопросы даже не обсуждались.

На второй день в группах чувствовался более позитивный настрой, а потому их работа протекала в раскованной атмосфере коллективного творчества

Как вы, наверное, догадываетесь, я пошел «работать» в третью группу. Два часа, отведенные на ответ на вопрос: «Что теряет-приобретает система образования, если не будет ППМС-центров?», прошли здесь весьма бурно. Аудиторию не покидало чувство, что ресурсные центры уже готовы «взять под себя» психологическую службу, от этого дискуссия все время скатывалась к попытке угадать, что на уме у начальства, и отрепетировать будущий спор, то есть отточить собственные аргументы и предвосхитить доводы оппонента.
Только когда эмоциональный накал был «отреагирован», появилась мысль просто перечислить те функции, которые отличают ППМС-центр от любого другого образовательного учреждения. Лист ватмана с таким перечислением и стал ответом на вопрос «что потеряется». Что приобретет система образования от отсутствия ППМС-центров, участники группы придумать не смогли. Возможно, не хватило креативности.
Не могу не отметить, что психологи оказались наиболее дисциплинированными. Только «наша» группа завершила свою работу в назначенный срок, — наверное, сказалась тренинговая квалификация. Более того, как выяснилось при дальнейшем обсуждении, только психологи ответили именно на поставленный вопрос.

Управленцы представили на обсуждение два варианта схемы взаимодействия ресурсных и ППМС-центров. В одном варианте они сливаются (один кружок), в другом — не сливаются (два кружка со стрелками между ними). Образовательное пространство в этой схеме отсутствовало, хотя и предполагалось по условиям «задачи».
Представительница группы ресурсных центров выступала с такой убежденностью, что завоевала симпатии не только сторонников, но и оппонентов, по крайней мере мои — точно. Но и она не столько объяснила, что меняет ресурсный центр, сколько описала его функции: информационно-аналитическое обслуживание системы образования, повышение квалификации и переподготовка, маркетинг (да, ни больше ни меньше!), техническая поддержка, организационно-методическое обслуживание. При этом юридически ресурсный центр является учреждением дополнительного образования и не работает с детьми.
То есть по сути ресурсный центр представляет собой соединение методического кабинета с мини-институтом повышения квалификации. Правда, с двумя отличиями: юридической самостоятельностью и умением (по крайней мере, декларированным) работать по запросу. (Маркетинг помните? Это он.)
Уж не знаю, почему методкабинет не мог работать по запросу, будучи в составе соответствующего органа управления образованием, но представители ресурсных центров как-то особенно напирали именно на эти два отличия. Возможно, оттого, что других не нашлось.

Мнение экспертов всегда было взвешенным и авторитетным (на снимке — Юрий Забродин)

В общем, из-под «структурно-институционального консалтинга» показалось что-то понятное, знакомое и вряд ли что-то кардинально меняющее в системе образования. (Не поэтому ли, кстати, произошла подмена вопроса «что меняет» на «что делает»?)
После того как работа ресурсного центра были представлена и «расписана», прозвучал естественный вопрос из зала: какие свои функции ресурсный центр не может выполнить без психологической службы в своем составе?
Неожиданно он поставил в тупик и докладчицу, и попытавшихся прийти ей на помощь единомышленников. А потому опять возникло недоумение: ведь если функции ресурсного центра именно таковы, какими были представлены, то психологическая служба там очевидно не к месту.
Стало быть, есть еще какие-то задачи, которых не решить без психологической службы? А тогда почему нам о них не говорят? Или более того — вдруг задач таких действительно нет, но есть какие-то другие, «подводные» причины надуманного объединения?
Так или иначе, стало ясно, что такое ресурсный центр. Пришла очередь психологам описывать ППМС-центр, что очень четко сделала Галина Муканина, директор ППМС-центра Комсомольского района г. Тольятти.
И вот тут-то обнаружилось, что некоторая часть управленцев и многие руководители ресурсных центров до того момента совершенно не представляли себе функционал такого учреждения! Даже наличие правительственного типового положения почти пятилетней давности стало для них откровением.
Пришлось объяснять азбучные (для нас) истины, рассказывать о работе с детьми, о консультациях родителей и учителей, о взаимодействии с психологами школ и детских садов, о комплексности, многопрофильности и о многом другом.
На мой взгляд, это был ключевой момент. Семинар повернул от оппонирования к обсуждению. Появилась даже надежда на дальнейшую динамику — от дискуссии к взаимодействию.
И действительно, при подведении итогов дня были отмечены немногие функции, общие для центров обоих типов. Все они относятся к методической работе и повышению квалификации. Стало понятно, что это и есть зона взаимодействия, обсудить которую решили наутро.

Участники не поддались соблазну единообразия. Каждый образовательный округ в результате семинара разработал и представил собственные принципы взаимодействия ресурсных и ППМС-центров

Второй день тоже начался работой в группах. Только теперь они были составлены по территориальному признаку, и в каждой оказались «перемешаны» управленцы, психологи и руководители ресурсных центров одного образовательного округа. Задача — определить если не модель, то принципы взаимодействия.
Драматургия этого дня была уже не столь острой, накала страстей не было, поскольку позиции сторон уже были более-менее выяснены. Но все-таки в некоторых группах представители ресурсных центров опять с жаром рассказывали, что у них есть и логопед, и психолог и что они готовы вообще делать все.
Прозвучавшее в ответ ехидное предложение включить в свой состав автобазу было неожиданно воспринято на полном серьезе. Ресурсные центры согласны и на это.
Так что вчерашние сомнения не угасли до конца. То ли ресурсные центры еще не определились со своим функционалом, то ли им очень хочется порулить чем-то бо’льшим, то ли есть еще какие-то мотивы к поглощению всего и вся, начиная с психологической службы.
Что порадовало, так это разнообразие вариантов, родившихся в группах. Кстати, многие собравшиеся еще в ходе вчерашней дискуссии возражали против единообразия и предлагали дать право каждому округу определить свою модель взаимодействия. Сегодня эти пожелания были реализованы.
Организаторам семинара еще предстоит большая работа по изучению предложенных вариантов, нахождению общих моментов и анализу различий. Результат этой работы будет представлен в аналитической записке для руководства Департамента образования и науки. Но одна особенность заметна уже сейчас: ни в одной группе не пришли к модели слияния двух центров — ресурсного и ППМС.
А время покажет, стало ли это решение окончательным.

Марк САРТАН