Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Школьный психолог»Содержание №15/2003


ГИЛЬДИЯ

ПОЧЕМУ ПСИХОЛОГИЯ
НЕ МОЖЕТ БЫТЬ
ТОЧНОЙ НАУКОЙ

С момента появления программной статьи Джона Уотсона и до сего дня бихевиористские идеи критикуют почем зря. В адрес поведенческих психологов выдвигались самые разнообразные обвинения — особенно в советских учебниках психологии. Однако для этого мощнейшего направления все укусы критики были практически незаметны: словно буйвол, лениво отмахивающийся от надоедливых слепней, бихевиоризм упрямо двигался вперед, получая все новые данные и по ходу дела модернизируя свои основные постулаты (так родился необихевиоризм, а затем социобихевиоризм).
Но в последние десятилетия поступь этого буйвола стала куда менее уверенной. Более того — он стал пошатываться и все чаще с сомнением оглядываться на пройденный путь. И не наивные обвинения критики тому причиной. Дело в том, что ему самому стало казаться, что дорога, по которой он так долго шел, — не утрамбованная тропа, а ненадежный настил над топью. И куда приведет этот путь — Бог ведает...

ПЕРЕСМОТРЕТЬ ОСНОВЫ

Эта метафора — попытка отразить современное видение проблем бихевиоризма глазами методологов. Многие из современных ученых прямо говорят о фундаментальном кризисе, потрясшем основы психологии как экспериментальной науки, ориентированной на принципы естествознания (см. работы Е.Р. Мак-Кормика, С. Дака, Л. Смайса, наших ученых — Б.С. Братуся, В.И. Слободчикова, В.А. Янчука).
По их мнению, психологии следует кардинально пересмотреть свои основы и, возможно, отказаться от фанатичной преданности естественно-научной парадигме как единственно истинной. Они полагают, что психология должна стать гуманитарной наукой, поскольку попытка построить психологию по образцу точных наук с треском провалилась.
Собственно говоря, суть вопроса даже не в самой психологии, а в сомнительной состоятельности тех важнейших принципов, на которые опирались научно-ориентированные ее направления — и бихевиоризм прежде всего.
Один из главных лозунгов на знаменах ученых — ниспровергателей бихевиористского подхода — «Позитивистская методология себя не оправдала!».
Давайте разберемся: почему не оправдала и что такое вообще «позитивистская методология».

ПУТЬ ПРОГРЕССА

Для начала — краткий экскурс в историю.
Позитивизм — это философское направление, возникшее в ХVIII веке. Его основателем считается Огюст Конт (кстати говоря, секретарь и сподвижник знаменитого Сен-Симона).
Суть его идей заключалась в следующем: бессмысленно заниматься тем, чем традиционно занимается философия, — познанием сущностей. Надо изучать только доступные нам внешние явления. То, что дано в ощущениях, то, что можно как-то воспринять и измерить, — то изучаемо. Все остальное — от лукавого.
Путь прогресса — в продвижении от теологического к метафизическому и затем к особому — позитивному (положительному) мышлению. Самыми, пожалуй, знаменитыми позитивистами, помимо Конта, были англичане Г. Спенсер и Дж.Ст. Милль (последний, между прочим, придумал слово «социология»).
Единственным источником истинного знания, говорили позитивисты, могут выступать только конкретные (эмпирические) науки. Истинным может быть только то, что проверяемо на опыте.
Поэтому Конт неоднократно подчеркивал, что естественные науки должны выступить основой и методом для всех остальных наук. Рассуждения философов-идеалистов настолько абстрактны, настолько оторваны от реальной действительности, что опытным путем никак не могут быть проверены.
А раз доказать истинность философских положений не удается, то и говорить тут не о чем: никакой познавательной ценности в них нет.
Таким образом, позитивизм разделался со всеми предыдущими философскими учениями и декларировал наступление эпохи новой, «неметафизической» философии, которая должна быть построена по аналогии с эмпирическими науками и должна стать их методологией.

ПЕРВЫЙ УДАР

За более чем двести лет своего существования позитивизм видоизменялся и мимикрировал. Он принимал форму эмпириокритицизма Маха и Авенариуса (это те самые философы, которых с большевистской беспощадностью громил на страницах единственного своего философского произведения В.И. Ленин), превращался в неопозитивизм и прагматизм.
Однако принципиальные его положения сохранялись: критерий истинности знаний — реальный опыт; непроверяемое нельзя считать истинным.
Эти положения нашли свое воплощение в известном принципе верифицируемости (верификации): истинность всякого утверждения должна быть установлена путем его сопоставления с чувственными данными.
Бихевиоризм, претендовавший на звание объективной психологии, избрал своей методологией позитивизм и, следуя его логике, объявил сознание исключенным из сферы своих научных исследований.
Изучать можно только поведение, поскольку оно дано нам в непосредственном опыте, в наших ощущениях.
Однако уже в первые десятилетия двадцатого века стало серьезно трясти и фундамент бихевиоризма. Причинами были неожиданные открытия математиков.
Позитивисты всегда ценили математику и полагали безусловно истинными добытые ею знания. Никто не ожидал, что один из первых серьезных ударов по позитивистской методологии последует именно от математики.

ТРЕТЬЕГО НЕ ДАНО

Предпосылки этого удара возникли еще в конце ХIХ века. В теории множеств были обнаружены проблемы, поставившие под сомнение незыблемую веру ученых в формальную логику, а значит — в основы математики.
Одним из важнейших законов логики является так называемый «закон исключенного третьего», который утверждает: «Истинно либо А, либо не-А». Например, снег может быть либо белым, либо не белым. Человек — либо психолог, либо не является психологом. Третьего не дано.
Но однажды выяснилось, что бывают ситуации, когда этот закон не работает! Математик Кантор для понимания парадокса неспециалистами представил его в образной форме: «В деревне есть брадобрей, который бреет всех тех, кто не бреется сам. Бреет ли он себя?»
Казалось бы, ну и что особенного? Но беда-то в том, что эта задача не решается! Если брадобрей бреет тех, кто не бреется сам, то, по условию, себя он брить не может. Но он наверняка бреется сам, однако, по условию, не должен...
Получается, что не является истинным ни первое суждение, ни второе, его отрицающее. Но если закон исключенного третьего не является абсолютным, то можно ли считать истинными все те результаты, которые получены математикой при явном или неявном его использовании? Здание математики «повисло в воздусях», поскольку фундамент оказался ненадежным.
Пережив шок, математики взялись за изучение этого и других парадоксов теории множеств. К счастью, удалось показать, что такие парадоксы возникают только в особых случаях и достижениям науки полное развенчание не грозит. Но, как говорится, «неприятный осадок остался».

ПО ТУ СТОРОНУ

В тридцать первом году методологии позитивизма был нанесен существенной урон доказательством знаменитой теоремы Геделя — о неполноте достаточно богатых формальных систем.
Суть теоремы: есть истинные предложения, которые в рамках этих самых богатых формальных систем недоказуемы и непроверяемы. Не всякое истинное утверждение можно доказать, используя привычный набор аксиом. Опоры на чувственный опыт явно недостаточно.
Вместе с тем позитивисты достаточно быстро осознали, что проблема истинности знаний связана с тем языком, с помощью которого описываются эти знания и процесс их получения. Научная философия, по их мнению, станет возможной только как логический анализ языка науки.
Вокруг этих идей сплотились логики и математики — Карнап, Шлик, Франк и другие представители так называемого Венского кружка. Так возник логический позитивизм. Логические позитивисты ставили перед собой задачу подвергнуть логическому анализу имеющиеся научные знания, описать их и исследовать особые правила преобразования утверждений.
Между прочим, исследование моральных суждений средствами формальной логики привело их к выводу о том, что понятия добра и зла бессодержательны, поскольку добро и зло не воспринимаются органами чувств, логически не обосновываются, принципу верификации не поддаются. Вот вам и «по ту сторону добра и зла»!

ПЯТЬ КРИТЕРИЕВ

В общем-то, в XX веке стало ясно, что позитивистский принцип верификации в его категорической форме совершенно нереализуем — особенно в психологии. Ну никак не получалось суждения о психике свести к прямому сопоставлению с чувственными данными!
Поэтому и началось даже в среде ярых приверженцев позитивизма использование разных наивных «хитростей» при осуществлении научных доказательств — «достаточно очевидно, что...», «совершенно ясно и не требует специального обоснования...»
Иными словами, принцип верификации стал применяться в ослабленном варианте: достаточным для доказательства истинности научных положений признавалось частичное и косвенное их подтверждение.
Известный белорусский психолог В.А. Янчук, задавшись вопросом: «Каковы критерии наших утверждений о том, что обладаем истинным знанием?» — предлагает рассмотреть по крайней пять таких критериев, каждый из которых не защищен от критики.
1. Ссылка на авторитеты, в роли которых могут выступать как конкретные люди, так и книги, институты, родители и т.п.
2. Эмпирическая достоверность.
3. Рационализм, провозглашающий априорность обоснований или внутренне присущих мышлению идей.
4. Эстетизм, утверждающий принцип красоты как пригодный для всех областей мышления.
5. Утилитарность знания, провозглашенная прагматизмом (если теоретическое построение работает и приносит гарантированные результаты, то можно смело говорить о его истинности).

МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ИСТИНЫ

В настоящее время ряд ученых (например, Е.Р. Мак-Кормик) утверждает, что мы живем в многомерности, включающей существование многих обособленных порядков вещей или реальностей. Необходимо сосредоточиться на анализе взаимоотношений между объектом и словом, используемым для описания объекта.
Каждый человек имеет возможность своеобразного приписывания объекту ряда качеств: один и то же предмет, одно и то же событие или явление (например, снегопад) будет описано по-своему метеорологом, дворником, поэтом и физиком.
Это же в полной мере относится к психологам разных школ. Несмотря на принципиальные расхождения в понимании психики, большинство сходится в том, что разница взглядов не означает, что какие-то из них абсолютно истинные, а какие-то — безусловно ложные.
Напротив, следует отказаться от трактовки психологии как естественной науки, которая должна стоять на позициях позитивизма, и рассматривать ее как науку гуманитарную, в которой имеется множественность истины.
И тогда мы окажемся способны и в научной психологии, так же как в практической, следовать гуманистическому принципу: нет одной правоты, а есть разные точки зрения, каждая из которых достойна уважения.

Игорь ВАЧКОВ,
доктор психологических наук