ИГРАЕМ "ГАМЛЕТА"

Я примеряю истории
как платья.

Макс Фриш

Известно: основная задача старшеклассника — самоопределиться, то есть создать образ себя и найти свое место в жизни. С терминами не спорят. Но думаю, что задача сложнее: переходя из мирка семьи во «взрослый» мир, человеку надо переопределить себя. Именно переопределить, ведь семья, которая для каждого является матрицей культурной идентичности, его уже определила. Он уже впитал «само собой разумеющиеся» семейные мифы: «мы — такие», «ты — один из нас», «у нас принято думать, чувствовать и поступать так, а все, что иначе, — неправильно».

СУРРОГАТ РОДИТЕЛЯ

Переходный период самоопределения всегда труден. Но если старшеклассник понимает, насколько значима ситуация перехода для его дальнейшей судьбы и принимает на себя ответственность за взрослое положение в обществе, то для него становится возможным личностное развитие. Если же нет, он продолжает вести детский образ жизни, при котором самоопределение (оно же — «переопределение») ему не угрожает: он или продолжает детство в семье, или выпадает из социума.
Что может сделать психолог, для того чтобы помочь старшекласснику при переходе?
Много и мало одновременно: выстроить окружающую его среду как сценарий развития. Это значит: создать условия, когда молодой человек может последовательно прожить каждую из наиболее важных задач возраста — реально или на символическом уровне. Для этого вполне пригодны маршруты, которыми прошли юношеский кризис другие, в том числе и литературные герои (в книгах представлены варианты успешных и не очень переходов из лона семьи в большой мир) .
При таком понимании психологической помощи в переходный период меняется функция психолога. Он создает «переходное пространство» и становится в нем проводником, культурным гидом: предлагает маршрут символического путешествия, помогает организовать его и осмыслить результаты.
Витакер пошел еще дальше. Он считал, что во время перехода психолог становится своего рода «культурным суррогатом родителей» и заполняет пустое место, которое образовалось в культуре после исчезновения ритуалов инициации, в которых подросток превращался во взрослого.

В ПОИСКАХ ТРАНСПОРТА

Поиск транспорта для путешествия по переходному пространству побудил меня задуматься о варианте психодраматической работы со старшеклассниками, который Якоб Морено называл работой с «культурными консервами».
«Культурные консервы» — это продукты жизнетворчества, запечатленные в тексте, а консервированные роли — сохраненные в них роли (прежде всего театральные).
Ставя пьесу в театре или экранизируя ее, мы оживляем консервированную роль, но при этом весьма ограничены авторским текстом. А вот при психодраматическом «открывании консервов» участники процесса гораздо более свободны. Они не только наполняют роль своим эмоциональным содержанием, но и могут «спонтанно изменить любое решение действующего лица»
(Г. Лейтц).
Работа с консервированными ролями сохраняет все достоинства психодраматического метода, да еще и снижает риск самораскрытия. Прикрывшись ролью как карнавальной маской, легче отыграть и пережить свою жизненную ситуацию. Старшеклассники чутко улавливают преимущества анонимного самовыражения и вовсю ими пользуются.
Полгода назад я окончательно поняла, как ценят участники групп такую свободу анонимного самовыражения.
Участница тренинга, которая пришла в группу ни более ни менее как с собственной мамой, вызвавшись быть протагонистом, спросила: «А можно я поставлю не свою жизненную историю, а известную пьесу?» Получив добро, она спроецировала свою историю на классическую «Бесприданницу» Островского. Однако, в отличие от героини, не только выбрала жизнь, но и сумела расстаться с Паратовым.
Работая со старшеклассниками в этой технологии, я прежде всего ставлю Гамлета. Почему? Да потому, что очень своевременная книга. И для социокультурной ситуации страны, и для решения возрастных задач старшеклассников.
А то, что Гамлет выражает жизненные задачи юношества, доказал Э. Эриксон: именно эту роль он выбрал для анализа «отчуждения спутанной идентичности» в период юношеского кризиса . Отчуждение это губит все живое в Гамлете: он отчужден от самого себя, от жизни, от отношений с другими людьми, от дружбы, любви, семьи, от судьбы своей страны... Так что старшеклассникам есть что пережить в Гамлете.

ПОПЫТКА ОСМЫСЛЕНИЯ

А теперь обратимся к стенограммам психодраматических «Гамлетов». В них мы и темы, волнующие старшеклассников, увидим, и способы «открывания культурных консервов» проанализируем. Единственная просьба: не считайте сказанное ниже методическими рекомендациями. Это всего лишь попытка осмыслить собственный рабочий опыт.
В разогреве психолог готовит группу к сценическому действию, помогает участникам включиться, «попасть в фонтан самого себя». В это время начинают звучать основные для группы темы. А еще здесь происходит акт чрезвычайной важности: группа выдвигает героя-протагониста (он-то и выразит ее проблему). Так что не жалейте времени на плавный, подробный, но ни к чему не обязывающий разогрев.
За годы «гамлетианы» у меня сложился вариант структурированного разогрева. Он включает ситуации, которые намекают на основные события пьесы и тем самым готовят участников к сценическому действию. Одновременно это наиболее значимые экзистенциальные ситуации, которые находят отзвук в душах участников.
Для начала я делю группу на две равные части. В первом упражнении («Проводы парохода») одна часть станет провожающими, а другая — отплывающими.
Они стоят друг напротив друга. Сначала дистанция между ними минимальна (рука в руке, возможны объятия). Потом звучит команда, и дистанция увеличивается на шаг, еще на шаг, еще... И вот уже между провожающими и отплывающими пролегла водная гладь. Все дальше пароход от берега. В этой ситуации (как и в последующих) важно, чтобы каждый «прошел по обеим сторонам улицы», — сыграл и пережил обе роли.
Дальше идут «сольные» упражнения:

возвращение в родительский дом, где прошло детство;
«подглядываем в щелочку» (как во время пьесы будет подглядывать Полоний).

Далее следуют упражнения, которые выполняются в парах. Если есть время, то хорошо, чтобы каждый не только побывал в обеих ролях, но и несколько раз сменил партнера. Это лучше делать по кругу (минута-две на партнера, хлопок ведущего — переход к следующему партнеру).

Встреча матери с выросшим, взрослым ребенком;
встреча мужчины и женщины после разлуки;
убить и быть убитым (второе название — дуэль);
похороны.

ПЕРВЫЕ ПРИЗНАКИ

После столь насыщенного разогрева потребен промежуточный шерринг, где возникает атмосфера плотности чувств и мыслей. Здесь проявляются и принимаются первые признаки сходств и различий. Начинают звучать (не пропустите!) важные для группы темы (потом они выкристаллизуются в групповую проблему).
Как в шерринге к давнему «Гамлету» (почти четыре года прошло с той летней группы в молодежном лагере), постепенно выделяются и сгущаются общие темы.
— У меня возник образ картонной куклы. Она примеряет маски, одежду. И эта кукла — я... Я меняю свои обличья. И это зависит от партнера. А какая же я — настоящая? Или меня нет?
— Хорошо быть мужчиной! В роли мужчины я почувствовала такую свободу! Гораздо больше выбора, чем у женщины... Вот навыков поведения с разными женщинами мне не хватало (смех группы). Ну ничего, навыки — дело наживное.
— Я заметила, что во всех действиях сначала припоминаю: а как это принято делать? И действие автоматическое. Потом оно становится живее — себя вкладываешь. Появляется ощущение свободы. Понравилось мне это чувство: и по правилам вроде, и свободно, легко.
— Врезался момент проводов. Оказывается, отъезжающий и провожающий разное чувствуют. Провожающий — и жаль вроде, и облегчение. А когда сам уезжаешь, то не знаешь, как вести себя. Чуть страшновато. И радостно. Только радость показывать нельзя... А когда берег исчезнет, видишь простор и забываешь о тех, кто остался на берегу, и о том, что осталось в прошлом, за спиной. Манит то, что впереди.
— Когда я играл в ситуации встречи после разлуки женскую роль, почему-то трудно давался контакт глазами... Было чего-то стыдно, когда стоял (или — стояла?) перед мужчиной. Будто в чем виновата. И страшно: вдруг рассердится. Боюсь я мужской агрессии.
— Важной была сцена «мать—дочь». Я наконец получила то, чего всегда хотела от своей мамы: прикосновение, тепло... А вот «убийство» — это не со мной. Кто угодно, но я не могу умереть.
— И все же самое важное — отъезд. Родители остались на другом берегу, тревожное ощущение неизвестности...
Голоса аукаются, сплетаются, расходятся... Пунктиром намечаются темы: детско-родительские отношения, роли и отношения «мужчина—женщина» и, конечно, близкое прощание с детством, с родительским домом.
Даже внезапное воспоминание об эпизоде убийства скользит по краю сознания, звучит диссонансом. И группа его не принимает, настойчиво возвращается к своему — мирному, домашнему, такому важному сегодня.

ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

А вот свежий материал . Это шерринг после аналогичной разминки. Но место действия другое — Москва. И время другое — ноябрь 2002 года. И другие темы важны.
— Особенно запомнилась ситуация «убить», когда я была пассивной стороной. Я заранее почувствовала себя жертвой. И лицо стало какое-то обреченное. И двигалась по-другому. Одно слово — жертва...
— Да, дикое ощущение. Понимаете, я в этой ситуации думал только об одном: смогу я достойно умереть или нет, прикидывал, как это лучше сделать... Идиотизм какой-то: не как спастись, а как умереть достойно.
— Я смотрел нападающему в глаза и торопил: ну скорей, скорей, сколько можно ждать и мучиться. Уж лучше сразу.
— В сцене убийства у меня весь организм сопротивлялся: не хочу убивать. Ступор. Не могу... Ведь напротив — еще живой человек.
— Да, ситуация (тяжелый вздох, а затем — радостно). А мне убивать не пришлось: партнер упал, умер от страха раньше, чем я его ударил!
— Ребята, со мной происходили какие-то ужасные вещи. Тошнота в сцене убийства... Аж внутри все сопротивлялось. Нет, не так было. Первого — убиваю легко. Вот на втором, когда дошло, что я убила, стало тошно, гадко, отвращение. А с третьим — как по маслу, и внутри такое довольство собой...
Как видим, травматическая социокультурная ситуация (только что вся страна отлипла от телевизоров с ужасающими кадрами хроники теракта на Дубровке!) набросила свою тень: центральной для группы стала тема «убить и быть убитым», насквозь пронизанная страхом смерти.

ДУХ ГРУППЫ

Но вернемся к последовательности работы с пьесой. Следующий шаг — прояснение смыслов «Гамлета» для каждого из участников. Я делаю это при помощи методики незаконченного предложения. Завершая предложение «Гамлет» для меня — это пьеса о...», участники набрасывают на «зеркало пьесы» свои проекции, и пространство группы наполняется личностными смыслами.
Для первой группы «Гамлет» — это пьеса о человеке, который не смог стать счастливым; о гордости и мести; о непонимании между выросшими детьми и родителями; о несчастьях, которые постигли человека; о поиске себя; о сложности взаимоотношений между близкими людьми; об одиночестве.
А вот для второй — это пьеса «о том, кто жил лишь несколько дней жизни», «о безнадежном поиске опоры, веры и любви»; «о борьбе созидательных сил любви и разрушительных сил ненависти»; «о неопределенности жизни и человека в ней», «о том, как роль меняет человека и делает рабом».
Следующий этап — выбор ролей и их первое представление.
К этому моменту группа уже сплотилась, ее коллективное бессознательное выдвигает из своих рядов протагониста. На этом этапе нередко возникает момент конкуренции: сразу несколько человек хотят сыграть одну и ту же роль.
Что делать?
Отдать выбор группе! Задача ведущего в этой ситуации — грамотно организовать пробное представление «конкурсной роли» и процедуру выбора. Этакий, выражаясь современным языком, кастинг.
Не стоит даже пытаться повлиять на решение: ведь протагонист всегда выражает дух группы. А она лучше нас, взрослых, чувствует, что именно сегодня ей нужно пережить и, говоря научным языком, интегрировать.
Каких разных Гамлетов довелось мне повидать! Был похожий на «братка» парень — косноязычный, отстраненный от себя и других. Был «бунтующий подросток»: при разговоре с королевской четой он хамил отчиму, но в руках сжимал ложку (этакий «нахлебник при королеве»). Был Гамлет свободный, переступающий через правила. Он легко вышел за пределы сцены, помахал всем рукой и покинул Данию, оставив всех в растерянности и ярости.
И каждый раз при анализе я поражалась мудрости группы: именно такой герой требовался ей для решения актуальной задачи.
Кстати, контекст времени приносит свои сюрпризы: в последнее время популярны «властные» роли. Тот же Клавдий. Еще несколько лет назад он был или ослепленным страстью мужчиной, или злодеем, а вот в последний год группы видели в нем «единственного человека долга», который «заботится о стране» и может «остановить хаос», «навести порядок».
Есть над чем подумать...

РАБОТА С ИСПОЛНИТЕЛЯМИ

Следующий шаг — восстановить сюжетную канву и наметить «режиссерский план», разметить пространство сцены для запланированных мизансцен.
Теперь, когда группа уже разделилась на исполнителей ролей и зрителей, ведущий работает с исполнителями. Можно предложить каждому из них рассказать свою версию Гамлета и выделить те эпизоды, которые надо представить на сцене.
Этому помогают вопросы: «Что для тебя самое важное в пьесе?», «Какие сцены необходимо представить, чтобы выразить смысл?», «Каким будет эпиграф к вашей пьесе?» Когда отзвучат ответы, уместно обсудить их и выработать единый постановочный план.
А дальше — сценическое действие. Отойдите в сторону. Вам остается лишь объявлять порядок действий и быть чутким часовым на границе между актерами и зрителями.
...Пьеса отыграна. Теперь последняя часть психодраматической сессии — шерринг, то есть безоценочное обсуждение в группе тех или иных психодраматических событий, переживаний, которые возникли по ходу действия. Здесь очень важно четко соблюдать правила: сначала шерринг из ролей; затем дироллинг (снятие ролей с исполнителей), а уж потом — шерринг «от своего имени», где все, в том числе и ведущий, участвуют на равных.
Назначение этого шерринга не в том, чтобы раздавать советы и рекомендации. Он должен в максимальной степени обеспечить интеграцию переживаний и смыслов. Кстати, этот процесс представляет особую ценность для тех юношей и девушек, которые чувствуют себя одинокими и изолированными от окружающего мира.
Что будет интегрироваться во время шерринга и насколько глубоко, конечно же, зависит от тем, которые стали основными для группы, и от степени зрелости группы.
Для того чтобы у читателя была возможность увидеть, как различны интеграционные процессы, я вновь обращусь к материалам групп, ранние этапы работы с которыми представлены выше.

ДРАМА ОТНОШЕНИЙ

Вот фрагмент шерринга первой группы, для которой «Гамлет» был драмой человеческих отношений и отчуждения.
Шерринг из ролей.
Гамлет (тот самый «браток»). Душа просила комедии, а они перебивали... Окружающие заставили действие быть более трагичным. Не смог сделать по-своему. И вообще я, наверное, был сумасшедшим — совсем обалдел... Офелия меня ошарашила: кинулась ко мне без всякого юмора.
Офелия. Печально, что Гамлет не внял моим словам. Разочарование... Грусть... Гамлет не смотрел на меня, он был рядом, но не со мной...
Гертруда. Меня охватило чувство беспомощности. Хотела помочь Гамлету и не смогла. Не смогла ничего изменить. Разочарование.
Призрак. Негодование. Все несправедливо. Вся надежда была на сына. А он сначала отодвигался, потом все же согласился отомстить. Но сделал все не так: мне хотелось, чтобы он отомстил королю, но остался в хороших отношениях с матерью.
Шерринг после снятия ролей.
— Мы часто действуем так, как хотят родители. Вот и Гамлет стал орудием отца. Призрак — эгоист. Он испортил жизнь сыну. Да и Офелия тоже хороша... (Вы заметили, как по-детски идет поиск виноватых?)
— Гамлет тоже эгоист. Одно слово — мужчина. Он думает только о себе...
— Призрак заставил Гамлета прожить так, как он, призрак, хочет. Он наводит Гамлета на свой путь, а Гамлет получился как бы слепой. Месть закрыла все. Закрыла возможность хоть кому-то верить. Гамлет сам сделал так, что остался один. Как в темных очках. Все закрыла месть...
— А мне врезалось в память: рука Гамлета как бы висела, а Офелия ее держала, чтобы он не убежал...
— Офелия шла к нему с чувствами, а он — как будто стену перед ней поставил...
— Но ведь Гамлет напомнил ей вариант шекспировского сюжета, предупредил ее, чем все может кончиться! А она не услышала предупреждения. Женщины часто думают, что они могут изменить другого.
— Она как будто билась об стену...
— Отношения Гертруды и Гамлета, матери и сына напрягли... Она обращается к нему, как диагноз ставит: «Ты — безумен». Сюрреализм какой-то...
— Хорошо, что я сыграла эту Гертруду. Что-то здесь мое есть. Меня поразило, что в разговоре с Гамлетом я как будто подражала своей маме. Самое тяжелое в наших с мамой отношениях, что всю жизнь мы как будто не слушали и не слышали друг друга. И я мечтала: вот вырасту, у меня будут дети, и уж у меня с ними будут совсем другие отношения. Я — не мама, я их понимать буду. И вдруг здесь, на сцене, все повторяется, как в дурном сне: я говорю что-то сыну, злюсь на его дубовость, на свою беспомощность. Мы с ним (как с мамой!) не слышим друг друга.
— Драма закончилась. Я уже в себе. Но внутри повторяется, прокручивается вопрос: как пройти через пустыню отчуждения?

ЧУВСТВО ОСВОБОЖДЕНИЯ

А вот шерринг ноябрьской посттравматической группы.
— Смотрела на Гамлета и Лаэрта и думала: глупость какая! «Ты с нами или нет», «чужие и свои», «кто не с нами, тот против нас»... Как мальчишки! Надо голову иметь и не убивать друг друга, а договариваться.
— Гамлет напомнил мне меня и моих друзей. Не сейчас — два-три года назад. Очень тогда хотелось достать отца, чтобы он разозлился...
— В начальной школе я тоже доставал всех... Мне Гамлет напомнил меня в этот период. Видать, очень ему плохо было в этом мире, вот он и доставал и короля, и королеву, и Офелию. Чего он от них хотел? Он даже к королю пришел с ложкой. Нахлебник при королеве...
— Странно, в пьесе все погибли, а у меня сейчас возникло ощущение освобождения...
— После этой ситуации, ну с «Норд-Остом», у меня появилась какая-то шаткость, ощущение непостоянства и незащищенности. А сейчас энергии куча... И вот что я думаю: любой конец — это начало нового. У живых впереди жизнь. И от меня тоже зависит, какая она будет, моя жизнь.
— Мой герой — король. Он погиб. Нелепая, глупая смерть. И меня сначала заклинило: как я смогу перенести это? Вроде бы внутри была готовность пожертвовать собой, а все равно заклинило. Что-то вроде: мой герой умер, а он — часть меня, значит... А сейчас у меня внутри другое ощущение: я-то живой, я опять прорвался к жизни. Ой, сквозь власть прорвался к жизни?
— Раньше я думала, что такое может произойти где-то и с другими. Не со мной. В эти дни я потеряла уверенность в своей безопасности. Представила себя на месте заложников. Стало страшно: меня бы застрелили. Обязательно... А сейчас мне стало спокойно. Сейчас я знаю: я сделаю все, чтобы выжить. Главное — остаться живой! И тогда я смогу устранить помехи, я смогу наладить старые отношения, смогу построить новые...
— Для меня все эти дни было важно отмщение, а сейчас — прощение...

ПОДВОДЯ ИТОГИ

Заключительные шерринги отзвучали. Пора подводить итоги. Чем полезна старшекласснику работа с культурными консервами, с «Гамлетом»? Если быть краткой, то такая работа:
создает безопасные условия, когда старшеклассники могут вынести наружу путаницу своего внутреннего мира, прожить и отрефлексировать варианты решения своих возрастных задач;
открывает доступ к переживанию своих проекций, делает их «зримыми», а значит — доступными осмыслению и изменению;
позволяет сделать неясное, неоформленное — ясным; выразить его и осмыслить;
помогает в символической форме овладеть своим прошлым и «попрощаться с ним»;
развивает рефлексивные способности (анализ своих моделей поведения в различных жизненных ситуациях, после которого возможно отказаться от деструктивных моделей и расширить репертуар продуктивных).
А еще — она помогает старшекласснику соприкоснуться с теми «запретными» мыслями и эмоциями, которые буквально переполняют многих из них (гнев, страх, раздражение, обида, жажда мести), признать и отыграть их. Это способствует столь необходимой интеграции и одновременно
углубляет самоосознание старшеклассников и расширяет их миропонимание.
Анализ — это важно, но дороже мне голоса самих старшеклассников:
— Было важно прожить все это. Увидеть, как я действую на других.
— Я ужаснулся: принял роль — и она загоняет в узкий коридор, где шаг влево, шаг вправо — побег. И я подумал: все ли роли, которые предлагают, принимать надо?
— Я — зритель. И мне понравилась возможность взгляда со стороны. Каждому человеку недостает его...
— Психодрама — не только возможность посмотреть на себя, но и оценить поведение другого, — комплексный, стереоскопический взгляд.
— Теперь душа успокоилась... умиротворение.
— Сначала было чувство неудовлетворенности: партнеры вели себя не так, как я запланировал. Потом озарило: их нельзя заставить, можно изменить только свое поведение, сделать иначе. И тогда что-то меняется и вокруг. Неприятное открытие. Думать еще надо.
— Понравилось наблюдение из позиции зеркала, оно дало новую точку зрения. Как бы художественную.
— После того как побыла протагонистом, моя проблема показалась такой мелкой. Она как будто отодвинулась назад, перестала «дергать». Если возникнет похожая ситуация, я уже все сделаю иначе.
— Странно: за три часа столько произошло. Надо еще проверить, но мне кажется, что во мне самом что-то изменилось.
— Что-то еще варится внутри. Но я вышел из «Гамлета» другим, не таким, как вошел в него. Он уже стал моей историей. Одним из этапов истории моего развития. Я чуть повзрослел. Я уже не дам вовлечь себя в убийственные взрослые игры.
...Вот на этом месте мне хочется сказать вслед за участниками группы: жизнь продолжается. Старшеклассники, пройдя по одному из «культурных маршрутов» и усвоив его уроки, прожили важный для себя опыт, соответствующий важным для них задачам (в каждой группе они свои). А это не так уж и мало.
Впрочем — попробуйте. И тогда оцените в полной мере таинство «открывания культурных консервов» и важность этого процесса и для них, и для нас.

Наталия ОСУХОВА,
кандидат педагогических наук

ЛИТЕРАТУРА

Витакер К. Проблемный подросток: член семьи, исключенный за неуспеваемость // За пределами психики: Терапевтическое путешествие Карла Витакера / Под ред. Дж.Р. Нейла и Д.П. Книскерна. — М.: Независимая фирма «Класс», 1999.
Лейтц Г. Психодрама: теория и практика. Классическая психодрама Я.Л. Морено. — М., 1994.
Михайлова Е. Короткие встречи // Моск. психотерапевт. журнал, 2002. № 1.
Осухова Н.Г., Русанова О.А. О целях участия в группах личностного роста в юношеском возрасте // Социально-психологическая помощь в системе образования. — М.: ИРЛ РАО, 1998.
Шутенко Е.Н. Развитие самосознания личности подростка в процессе психодрамы // Дисс. канд. псих. наук. М., 1999.
Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. — М.,1996.
Caspi A. Personality in the life course // Journal of personality and Social psychology. 1987.