НА СТРАЖЕ
ВНУТРЕННЕГО МИРА

Психолога принято считать защитником интересов ребенка в школе. Такой подход не зафиксирован, кажется, ни в одном официальном документе, но тем не менее весьма распространен — по-видимому, с легкой руки основателей психологической службы. А раз уж я в прошлой редакторской колонке затронул тему защиты детей, то не грех сегодня продолжить ее именно в этом ракурсе.
Должен прямо признаться, что в самой идее назначить психолога защитником ребенка мне чудится что-то конфронтационное. Ведь раз есть защитник, значит, существует и обидчик. А кто бы это мог быть? Поскольку звания «защитника» в школе никто больше не удостоился, то получается, что обидчики все остальные.
Правда, как-то неуютно? И, пожалуй, несправедливо.
Наверное, на заре психологической службы такой подход имел право на существование. Но за последние десять-пятнадцать лет школа сильно изменилась. И если отбросить в сторону мифы, а посмотреть правде в глаза, то нельзя не признать: во многом изменилась к лучшему. В прошлом остались единая программа, едва ли не казарменная дисциплина, жесткие нормативы, отсутствие права на свою точку зрения. Да и отношение учителей к детям меняется, особенно в начальной школе.
В общем, интересы ребенка может и должен защищать школьный педагогический коллектив в целом, а не отдельно взятый педагог-психолог.
Пока, как видите, мы выражаемся осторожно: «может и должен» вместо уверенного «защищает». Но все же, согласитесь, на этом пути школа далеко ушла от первоначальных деклараций. И такой прогресс переводит психолога в совершенно иную позицию: не защитника, а члена команды защитников.
Место каждого в этой команде определяется его профессиональной принадлежностью. Уж коль скоро психолог «занимается» внутренним миром ребенка, то этот внутренний мир он и должен защищать — от посягательств внешнего.
Вот, например, вопрос, который слышал, наверное, каждый: «Как тебе не стыдно?» Или другой: «Почему вертишься? Разве тебе не интересно?» А если и впрямь неинтересно? Или — ужас какой — не стыдно? Неужто взрослый лучше знает, какое чувство должен испытывать ребенок?
А ведь чувствами дело не ограничивается. Навязываются жизненные интересы, ценности, оценки и многое другое, что просто обязано быть личным и даже интимным. И не по злому умыслу, а просто из непонимания, что подобное навязывание и есть насилие — то самое нападение, от которого ребенка нужно защищать.
Вот вам и поле деятельности для психолога. С одной стороны — бороться с этим непониманием, а с другой — помогать детям справиться с невольным насилием взрослых.
Похоже, что на наш век работы хватит.

Марк САРТАН