ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР

Смерть как тяжелое жизненное переживание
и как экзистенциальная проблема

СЛОВО К ПРЕПОДАВАТЕЛЮ

Стоит ли говорить со старшеклассниками на такую тему, как смерть? Следует ли это делать на уроках психологии? Зачем это нужно?
Наверное, многих шокирует подобная тема для обсуждения с подростками. Кто-то скажет: живет себе молодой человек, совсем еще ребенок, ни о чем таком не думает, зачем лишний раз его травмировать?
Все это верно. Но как же быть с теми приметами нашего времени, которые никак не позволяют считать эту тему неактуальной для подростков? Растущее число случаев детского суицида, порой, казалось бы, совершенно «беспричинного». Ровесники, умирающие от передозировки наркотиков. Ставшие весьма распространенным явлением теракты, в которых тоже гибнут дети и подростки...
Неужели можно себе представить, что все это проходит мимо сознания подростков? Может быть, им просто не с кем обсудить свои чувства, свои тревоги и страхи? Ведь даже для большинства взрослых разговоры о смерти — табу.
Это — первая причина для откровенного разговора. Есть и вторая. Данные некоторых психологических исследований (М. Макинтайр, К. Энгл, Л. Штумплер, И. Александер, А.Адлерштейн) показали, что условно можно выделить три этапа развития представлений о смерти у детей.
В первом (детский возраст — 5–8 лет) и третьем (пубертатный — 13–16 лет) неизбежность смерти воспринимается наиболее остро и эмоционально, второй же период(препубертатный — 9–12 лет) — время, когда ребенок относительно спокойно переносит подобные мысли.
Ирвин Ялом пишет: «Фрейд верил, что дети полностью поглощены безмолвным исследованием сексуальности, вопросом «Откуда?», и это главным образом и создает пропасть между ребенком и взрослым. Однако имеются многочисленные свидетельства, что вопрос «Куда?» также очень активно занимает нас, пока мы дети, и продолжает звучать у нас в ушах на протяжении всей жизни; мы можем прямо задаваться им, бояться его, игнорировать, вытеснять, но не можем от него освободиться»¹.
Обычно вопросы, которые ребенок задает о смерти, застают родителей врасплох даже чаще, чем вопросы о сексе. И кто, как не психолог, может помочь старшеклассникам, проведя на эту тему, с одной стороны, доверительную, с другой — научно обоснованную беседу.
Подобный урок рекомендуется проводить в тех классах, с которыми преподаватель чувствует наибольший контакт и которые считает достаточно подготовленными для столь серьезного разговора.

ЗАНЯТИЕ-БЕСЕДА
СО СТАРШЕКЛАССНИКАМИ

Цель: обсуждение различных периодов в развитии отношения детей и подростков к смерти. При хорошем результате в сознании старшеклассников тревога, вызванная мыслью о конечности человеческого существования, в какой-то мере будет замещена или дополнена размышлениями о смерти в философском ключе, о смерти как об одной из экзистенциальных проблем, волнующих не только данного конкретного ученика лично, но и все человечество в целом.

Ведущий. Обычно люди избегают говорить о смерти. Но нет человека, который был бы в силах не думать о ней. Даже малыши не исключение. Они тоже частенько думают о смерти и о себе.
Ученые высказывают гипотезу о том, что совсем маленькие дети, еще не умеющие говорить, могут размышлять о смерти.
Американский психолог Ирвин Ялом пишет о наблюдении за восемнадцатимесячным ребенком, который только научился ходить и, как все дети такого возраста, стремился хватать и исследовать все, до чего мог достать.
Когда он обнаружил во дворе мертвую птицу, он был ошеломлен: «Его лицо приняло застывшее, ритуальное выражение, более всего напоминавшее стилизованную маску из греческой трагедии». Он присел к самой птице, но не попытался коснуться ее. Никто с точностью не может угадать, какие мысли были в голове малыша, но вероятнее всего они касались «необычного состояния» птицы.
Дети подрастают, овладевают речью. Теперь их размышления перестают быть тайной для взрослых.
Известный детский поэт и исследователь детского языка Корней Чуковский пишет о чудесной особенности маленьких детей отрицать или переделывать сказки, в которых герой гибнет или рискует жизнью. Например, замечательные поправки внесли два трехлетних мальчугана в сказку «Красная шапочка».
Андрейка нарисовал иллюстрацию к сказке в виде какой-то бесформенной глыбы и объяснил окружающим: «Это камень, за ним спряталась бабушка. Волк не нашел ее и не съел».
Второй мальчуган, Никита, обеспечил себе такую же уверенность в полном благополучии мира, выбросив из сказки все то, что казалось ему грустным и пугающим.
Правда, сказка вышла чересчур уж короткая, но зато вполне утешительная. Никита рассказал ее так:
— Жила была девочка-шапочка и пошла и открыла дверь. Все. Я больше не знаю!
— А волк?
— А волка не надо. Я его боюсь².

Вопрос к учащимся

Вспомните, случалось ли вам в детстве переделывать сказки на свой лад? Может быть, кто-нибудь хочет рассказать, что именно огорчило его в сказке или истории и какой выход он придумал?

Обращаясь к учащимся с вопросами, будьте осторожны! Не забывайте о том, что даже за самой забавной историей, рассказанной на этом уроке, может стоять большая трагедия. И тот, над чьим рассказом больше всего смеялись, может быть, до сих пор в душе оплакивает погибшего героя или содрогается, вспоминая увиденную им картину смерти.
Присмотритесь внимательнее к тем, кто рассказывает о себе. Возможно, кому-то из них стоит протянуть руку помощи, спросив: «А что ты сейчас чувствуешь, вспоминая эту историю?», или просто достаточно в качестве поддержки максимально искренне вспомнить подобную историю из своей жизни.
Для меня, например, самым горьким моментом дошкольного детства стал фрагмент фильма «Д‘Артаньян и три мушкетера», когда герой не успевает спасти Констанцию. Я не помню даже, нравился ли мне сам фильм, но очень четко всплывают в памяти ком в горле и острое чувство несправедливости, желание все переиграть — так, чтобы он успел...

Ведущий . Почти все маленькие дети, раздумывая о смерти, приходят к выводу о собственном бессмертии. Великолепно выражена эта детская жажда бессмертия в повести Веры Пановой «Сережа» (о 6-летнем мальчике).
«— Мы, что ли, все умрем? — спросил Сережа.
Они смутились так, будто бы он спросил что-то неприличное. А он смотрел и ждал ответа. Коростелев ответил:
— Нет. Мы не умрем. Тетя Тося как себе хочет, а мы не умрем, и в частности ты, я тебе гарантирую.
— Никогда не умру? — спросил Сережа.
— Никогда! — твердо и торжественно пообещал Коростелев.
И Сереже сразу стало легко и прекрасно. От счастья он покраснел — покраснел пунцово — и стал смеяться. Он вдруг ощутил нестерпимую жажду: ведь ему еще когда хотелось пить, а он забыл. И он выпил много воды, пил и стонал, наслаждаясь. Ни малейшего сомнения не было у него в том, что Коростелев сказал правду: как бы он жил, зная, что умрет? И мог ли он не поверить тому, кто сказал: ты не умрешь!»
Этот короткий отрывок прекрасно иллюстрирует выделяемые психологами две базисные защиты против ужаса смерти, восходящие к самому началу жизни: глубокое убеждение в своей индивидуальной неуязвимости и в существовании личностного конечного спасителя (в данном отрывке в роли такого спасителя выступает горячо любимый отчим Сережи — Коростелев).
Обратите внимание на описание того, как Сережа пьет воду. То, какое наслаждение приносит ему простая вода, объясняется именно посетившей его тревогой. Контраст между жизнью и смертью очень часто окрашивает окружающие нас привычные вещи в самые яркие краски.
Когда дети становятся старше, эгоцентрическая забота о личном бессмертии и о бессмертии ближайших родных часто сменяется заветной мечтой о бессмертии всего человечества.
Художник Конакевич писал о своей внучке Алёнушке: «Уговаривает нас с бабушкой не умирать, пока она не вырастет: она изобретет лекарство от старости и от смерти. Потому что смерти не должно быть».
Кроме этих двух основных защит психологи выделяют еще несколько, которые наиболее часто используются детьми, а иногда и взрослыми.
Смерть временна, она есть уменьшение, приостановление жизни или сон.
Бабушка умерла. Ее сейчас закопают. Но трехлетняя Нина не слишком-то предается печали. Ничего! Она из этой ямки переляжет в другую, полежит-полежит и выздоровеет!

Вера в то, что дети не умирают.
Хоронят старых людей — это их в землю сеют, а из них маленькие вырастают, как цветы.
Приходя к выводу, что умирают только старые люди, многие дети решают для себя ни за что не стареть и, подобно известному герою сказки Питеру Пэну, навсегда остаться маленькими.
Персонификация смерти.
Большинство детей 5–9 лет наделяют смерть обликом и волей: это привидение, старуха с косой, Кощей Бессмертный, скелет, дух, тень.
Каким бы страшным образом дети ни представляли себе смерть, персонификация смерти несколько ослабляет тревогу, так как на смерть-существо можно как-то повлиять: уговорить, обмануть, задобрить.

Вопрос к учащимся

Вспомните, кто из сказочных персонажей или отрицательных героев ваших сновидений внушал вам самый большой страх? Если можете, расскажите о том, какие они, в чем была их сила, случалось ли вам во сне или в воображении обманывать их, заключать с ними сделки, сражаться?

Здесь тоже следует быть осторожным. Бывает, что наши детские страхи очень ярко помнятся и в подростковом возрасте. Образы, рожденные детской фантазией, порой полны мистического ужаса.
Опять же, обращаясь к своему опыту, не могу вспоминать без содрогания некую Черную Попрошайку, однажды посетившую меня во сне.
Над какими-то «ужастиками» можно посмеяться, а о чьих-то монстрах стоит поговорить подробнее. Попробуйте вместе с учащимися разобраться — откуда именно вылез тот или иной образ, что могут означать его атрибуты. Одним словом, препарируйте его «научно» — это поможет снять страх у рассказчика.

Ведущий.
Высмеивание смерти. «Персонифицируя смерть, ребенок воссоздает культурную эволюцию: каждая примитивная культура в стремлении ощутить больший контроль над собственной судьбой придает человеческие черты слепым силам природы», — писал И. Ялом.

Вопрос к учащимся

Вспомните, случалось ли вам увлекаться черным юмором? Приведите, пожалуйста, несколько примеров.

В данном случае старшеклассники, скорее всего, охотно будут приводить примеры черного юмора, которым увлекались в младшем возрасте. 9–10-летние дети нередко осмеивают смерть, глумятся над старым врагом.

Ведущий. В возрасте 9–12 лет мысли о смерти перестают быть настолько пугающими. Наше сознание к этому возрасту, выработав тот или иной защитный механизм, на некоторое время отодвигает эти мысли на второй план. Но при том что страх смерти уменьшается, интерес к ней не ослабевает.
Не случайно именно в этом возрасте в детских компаниях наибольшую популярность приобретают всякие страшилки, жуткие легенды, ужасные истории. Хорошо сидеть в темной комнате или на чердаке в дружной компании и то замирать от страха, то нервно хихикать, слушая чей-нибудь зловещий шепот: «В одной черной-черной комнате...»
Когда этот относительно спокойный период заканчивается, мысли о смерти начинают тревожить с новой силой. Теперь это уже не прежние детские страхи; смерть уже пугает не тем, что представляется в виде старухи с косой. В старшем возрасте гораздо больше пугает потеря близких, страх, что это неизбежно случится и с тобой.
Эти мысли останутся с нами навсегда. Первая серьезная встреча со смертью оставит в душе след на всю жизнь. Бывает так, что человек, смерть которого впервые сильно потрясла подростка, даже не очень близок, но, видимо, именно определенная зрелость нашего сознания создает базу для сильного переживания, подводящего к самому краю, дающему возможность заглянуть в бездну отчаянья.
И рано или поздно приходится перенести это, приобретя бесценный опыт переживания острого горя. Переживания, без которого, увы, не может осуществиться взросление человека. Переживания, которое несет потерю и новое обретение смысла жизни.
Вот как Марина Цветаева вспоминает о том, как ее, тринадцатилетнюю, потрясло известие о смерти молоденькой Надежды Иловайской — дальней родственницы, умершей от туберкулеза:
«Когда я в закрытом учебном заведении во Фрейбурге из письма отца узнала о смерти Нади, первое, что я почувствовала, было — конец веревки, вдруг оставшийся у меня в руке. Второе: нагнать. Вернуть по горячему еще следу. Даже (как слезы) загнать — откуда пришло. Сделать, чтобы этого еще не было. Опередить — назад. Восстановить ее на прежнем (живом, моем) месте и, встав перед ней, не пустить.
Первый ответ на удар было: сорваться с места. Но куда? Новодевичье кладбище далёко, да там ее и нет. Где же искать? В Нерви, конечно, где я ее видела в последний раз на фоне Лигурийского залива, под изгибом белой шляпы, выгнувшейся из заворачивающего экипажа... Потом в монастырский дом... Не обнаружив ее нигде, обнаружив, что ее нет везде, я стала в тупик. Где же мне ее искать, чтобы сказать... Что? Да то самое.
Устав гадать и отложив на перед сном, опять перечла письмо отца: «Сообщаю вам грустную весть. Вчера, такого-то февраля, умерла в больших страданиях бедняжка Надя...» У-мер-ла. Значит, нигде?
И вот начинаются упорные поиски ее — везде...
Нади я не увидела никогда, как ни взывала, как ни умоляла, как ни подстерегала — на всех коридорных поворотах оборотом головы жирафы на каждый мнящийся шум, шумок... Нади я глазами не увидела никогда.
Во сне — да. Все тот же сон: прихожу, она только что была, иду за ней — она уходит, зову — оборачивается с улыбкой, но идет дальше, хочу догнать — не могу.
Но знаки были. Запах, на прогулке, из цветочного магазина, разом воскрешающий... ее, цветком. Облако с румянцем ее щек. С изгибом ее щеки. Даже жидкий ячменный кофе, пока не налили молока, — с золотом ее глаз. Знаки — были. Все было знак».
Может быть, уже сейчас, слушая эти горькие строки, кто-то из вас вспоминает свой трагический опыт.

Посмотрите на класс. Возможно, вы сразу увидите тех, кто вот так же бежал за ушедшим, кто уже однажды пережил потерю. Но ни в коем случае не спрашивайте об этом вслух: «С кем это случилось — поднимите руку». Не стоит устраивать сравнительный анализ, что-то обсуждать.
В своем истинном переживании смерти человек всегда экзистенциально одинок. Это — тоже опыт и серьезный жизненный этап, в который, при его нормальном развитии, не нужно вмешиваться.
А при развитии ненормальном, тяжелом, если вы подозреваете, что юноша или девушка не справляются со своим переживанием, стоит посоветовать ребятам или их родителям обратиться к специалистам по переживанию острого горя. Но не следует обсуждать это на уроке, при всем классе.

Кого-то еще не коснулось подобное глубокое переживание. Но вне этого знания невозможно прожить — так уж устроен мир. Знание о конечности существования никогда не покидает человека. Но оно не только заставляет нас тревожиться, но и служит источником особого опыта, способствующего грандиозному сдвигу точки восприятия действительности. Помогает человеку различать истинные и мнимые ценности.
Невозможно по-настоящему оценить жизнь, невозможно обрести ее смысл, не понимая и не принимая особую значимость острого горя, тяжелых раздумий о жизни и смерти.

Задание на дом

(выполняется по желанию)

Напишите сочинение о том, какие мысли о жизни и смерти посещают вас. Какие фильмы и книги, затрагивающие эту тему, произвели на вас наибольшее впечатление? Что именно привлекло к ним ваше особое внимание?

Получив на руки домашние задания, прочитайте их очень внимательно. Ищите между строк чей-то сигнал бедствия. Может быть, с кем-то необходимо встретиться отдельно, а кому-то достаточно просто сказать несколько теплых слов.
Недавно, находясь на борту самолета, я обратила внимание на одну интересную закономерность. Когда самолет резко снижался, несколько детей с ужасом и восторгом вскрикивали: «Мы — падаем?!»
И, что характерно, — все взрослые, находящиеся в этот момент рядом, поспешно отворачивались. Просто они тоже очень боялись.
Психолог в школе не может поспешно отвернуться, даже если ему и самому страшно говорить об этом. Может быть, дети не всегда громко кричат о своих страхах, но им очень тяжело без нашей поддержки.

¹ И. Ялом. Экзистенциальная психотерапия. М.: Независимая фирма «Класс», 1998.1 И. Ялом. Экзистенциальная психотерапия. М.: Независимая фирма «Класс», 1998.
² К.И. Чуковский. От двух до пяти. М.: Детская литература, 1970.

Ольга ШЕВНИНА