НАУКА И РЕМЕСЛО

Нынешним летом, путешествуя по лабиринту Интернета, я набрел на одно очень примечательное объявление. Это была рекламная информация, которую на собственном сайте и нескольких дружественных разместил один столичный тренинговый центр. (Координаты не указываю, так как не считаю нужным дополнительно рекламировать это учреждение, которое и без того, кажется, процветает.)
Среди множества тренингов и семинаров для деловых людей (а таковыми нынче охотно считают се6я многие) одно мероприятие привлекло мое особое внимание. Это был «Тренинг для психологов-теоретиков, намеревающихся стать психологами-практиками». Ни больше ни меньше!

А ЧТО ВЗАМЕН
Первым моим побуждением было немедленно записаться на этот курс. Не потому, что я считаю себя теоретиком (до таких масштабов мои амбиции никогда не разрастались), и не потому, что собираюсь переквалифицироваться. Просто разобрало любопытство. Людей, которых, по моему разумению, можно отнести к психологам-теоретикам, я за всю жизнь встречал не более десятка, и большинство из них уже покинули этот мир.
Стало просто интересно посмотреть, кто же сегодня сам себя относит к этой категории. Возникали и другие вопросы. Отчего эти люди оказались разочарованы в своей деятельности настолько, что решили ее сменить? И самое главное — что предлагается им взамен?
На последний вопрос вполне исчерпывающий ответ содержался в программе курса, опубликованной в том же объявлении. По сути дела, неофитам предлагалось по-быстрому освоить квалификацию психолога-консультанта.
Несколько лекционных занятий предполагалось посвятить тому, на каких основаниях должна строиться консультативная практика, а также конкретным животрепещущим вопросам, вроде подыскания клиентуры (согласно распространенному мнению, клиент у нас незрелый, и его, прежде чем раскручивать на гонорар, надо еще выпестовать).
Далее следовало несколько занятий по эмпатийному слушанию, фасилитации, безоценочному принятию и прочим навыкам, которые практикантам предлагалось отработать друг на друге. Далее, по прошествии двух недель, можно уже было забыть свое научно-теоретическое прошлое как кошмарный сон и отправляться в плавание по морю житейскому в престижной роли психолога-практика.

КАК СМЫТЬ ПОЗОРНОЕ КЛЕЙМО
Если кто-то почувствовал в моих словах иронию, смею заверить — не это было моей целью. Над возможностью за пару недель обрести смысл жизни, освоить иностранный язык или новую профессию я иронизировал уже столько, что не вижу смысла делать это снова и лишний раз настраивать против себя коллег, чьи доходы произрастают на этой массовой иллюзии.
Напротив, в информации, почерпнутой в Интернете, мне неожиданно увиделся позитивный смысл. Хотя конкретный курс переквалификации дает достаточно поводов для скепсиса, само стремление психологов назвать вещи своими именами и всему назначить цену свидетельствует о начале освобождения профессионального сообщества от собственной опасной иллюзии, которая в последние годы сильно мешала многим в их самоопределении.
Рекламное объявление, подкупающее своей бесхитростностью, — первая ласточка в деле размежевания разных профессий, которые дотоле неоправданно смешивались. Профессионалы в этих разных областях вполне могут сотрудничать и взаимно обогащать друг друга, если только не будут пытаться усидеть на двух стульях или играть чуждые им роли. Кризис современной психологии, о котором так много говорят, будет наконец в известном смысле преодолен, когда каждый просто займется своим делом, не притворяясь тем, кем он не является.
Следует, однако, признать, что в упомянутом объявлении попытка назвать вещи своими именами оказалась не очень удачной. Я имею в виду подразделение психологов на теоретиков и практиков.
Правда, любому интуитивно понятно, о чем тут идет речь. Практик — это тот, кто занимается полезным делом на благо конкретным людям, в силу чего оказывается весьма востребован и ценим. Теоретик — умник не от мира сего, занятый толчением воды в ступе в стенах научных учреждений; он не создает ничего, кроме глубокомысленных рассуждений, которые никому не интересны и даже ему самому приносят лишь грошовое вознаграждение, да еще нескрываемое презрение со стороны людей деятельных и практичных.
Помню, когда я недавно выступал на радио и представился психологом, бойкий ведущий (разумеется, в психологии разбирающийся так же поверхностно, как и во всем остальном) немедленно поинтересовался: «Вы — практический психолог?» Мою попытку объясниться он воспринял как возражение и тут же скорчил гримасу, означавшую: «Коли не практический, так о чем с тобой говорить?..»
Понятно, что при таком отношении (выливающемся, в частности, в унизительно низкую оплату) те, кто в этой терминологии оказываются теоретиками, мечтают поскорее смыть это позорное клеймо, почувствовать уважение публики и в конце концов просто начать прилично зарабатывать.
За науку продолжают цепляться лишь те, кому она интересна сама по себе вопреки прагматическим соображениям, либо те, кто и в самом деле не годен ни на что, кроме чеса языком (бедняги не отдают себе отчета, что с этим умением и в практики можно выбиться неплохие).

ТЕОРЕТИК ИЛИ ПРАКТИК?
В терминах, однако, следует все же определиться точнее. Дело в том, что наука и теория — это не совсем одно и то же, и тот, кто занимается наукой, еще необязательно теоретик. Чистых теоретиков в любой науке — единицы, а в психологии и подавно.
Был ли, к примеру, теоретиком академик В.В. Давыдов? Безусловно! Оригинальная теория учебной деятельности — его детище.
Но ведь эта теория разрабатывалась на блестящей экспериментальной площадке, которой выступала реальная московская школа. Так что и практиком В.В. Давыдова можно назвать с не меньшим основанием, хотя и не в том смысле, который сегодня повсеместно вкладывается в это слово.
А был ли теоретиком создатель учения о локализации высших психических функций А.Р.Лурия? Утвердительный ответ содержится в самой формулировке вопроса. Но теорию свою Лурия не выдумал, а извлек из богатейшего опыта работы с реальными случаями мозговых поражений. Так кто он — теоретик или практик?
И таких примеров можно насчитать сотни. К чистым теоретикам можно, наверное, отнести лишь тех, кто посвятил себя философско-методологическим изысканиям без непосредственных манипуляций эмпирикой. Но таких, повторю, единицы.
Так что правильнее было бы вести речь не о теоретиках, а об ученых-психологах, занимающихся научно-исследовательской деятельностью. В ряде случаев результаты их исследований обобщаются до уровня теории, которая может быть использована как опора для решения насущных задач отдельных людей и общества в целом.
Тех психологов, которые занимаются этим решением, и принято относить к практикам. Понятно, что потребность в них намного шире, чем в ученых-исследователях.

КТО ПРОПИСЫВАЕТ ЛЕКАРСТВО
Тут невольно напрашивается сравнение с медициной: несколько экспериментаторов в лаборатории создают лекарственные препараты, а тысячи врачей по городам и весям потом прописывают эти лекарства своим пациентам.
Конечно, чтобы правильно прописать лекарство, надо многое знать о человеческом организме, но работа врача состоит не в изучении организма, а в умелом использовании того, что уже изучено другими.
Врачей для обеспечения потребностей населения нужно много. Экспериментаторов много не нужно. Если десятки вузов станут готовить их тысячами, то рано или поздно большинству из них придется переквалифицироваться и начать зарабатывать свой хлеб в поликлиниках.
Нечто подобное сегодня происходит в психологии, о чем бесхитростно свидетельствует уже упоминавшееся приглашение на тренинг. Это не удивительно при явном перепроизводстве научных кадров в условиях ограниченного на них спроса вкупе с растущим (?) спросом на прикладников.
В Советском Союзе психологов для научной деятельности готовили два университетских факультета, и этого было более чем достаточно. Еще в 70-е, с оглядкой на зарубежье (где психологов сотни тысяч), стали раздаваться суждения, что психологов стране нужно намного больше.
Тогда еще трудно было предвидеть, что это суждение, в принципе верное, потребует уточнения. Ученых-психологов вовсе не требуется больше. Нужны действительно практики, не утруждающие себя теоретизированием, а выполняющие конкретные жизненные задачи. Но тогда соответственно и готовить их надо по-другому, не как ученых-исследователей.
Между тем наше психологическое образование по инерции продолжает делать вид, будто готовит ученых. Каждый студент обязан выполнить пару курсовых, а потом еще и дипломную работу, представляющие собой в идеале миниатюрные научные исследования (а реально, гораздо чаще, их имитацию).
Более того, считается хорошим тоном консультировать разводящихся супругов или тренировать менеджеров, имея за плечами ученую степень. Так и руководитель упоминавшегося тренинга, не отдавая себе отчет в сложившемся парадоксе, гордо объявляет о наличии у себя кандидатской степени.

К ЧЕМУ ЛЕЖИТ ДУША
Но ведь ученые степени даются за научные исследования! И какое это имеет отношение к
Т-группам, ассесменту или коучингу? (Не говоря уже про ребефинг...)
Ведь если действительно называть вещи своими именами, надо будет признать: доктор психологических наук, возглавляющий консалтинговый центр, — вовсе не звезда, а достойный сочувствия неудачник: непонятно зачем он полжизни притворялся ученым и нашел себя лишь на склоне лет (либо наоборот — изменил себе ради длинного бакса, что ненамного лучше).
Иными словами, если ты ученый, то зачем отвлекаешься от установления закономерностей на разбор частных случаев, то есть от своей работы на чужую? А если ты практик, которого можно уподобить солдату на передовой, нужны ли тебе эполеты, чтобы орудовать штыком?
Конечно, и солдаты, и генералы сражаются под одним флагом, но штаб никогда не размещается в окопах, и генерал бросается в атаку с шашкой наголо лишь в исключительных случаях.
А если с самого начала признаться: есть психологическая наука, требующая самоотверженных и талантливых людей, готовых заниматься ею вопреки соображениям выгоды, и есть психологическая практика, требующая людей, по-своему не менее самоотверженных и талантливых, для выполнения трудной, но зачастую неплохо оплачиваемой работы.
Просто это совсем не обязательно должны быть одни и те же люди. Даже лучше, если это будут разные люди. И совсем здорово, если они сами будут это понимать. И тогда, может, и не понадобится никого переучивать. Просто каждый изначально выучится той профессии, к которой лежит душа.
Безусловно, практику для начала необходимо освоить азы науки. Но поскольку в дальнейшем он будет заниматься совсем не ею, то и не надо притворяться, будто он имеет к ней непосредственное отношение.
Тогда и ученые-психологи перестанут упрекать практиков, что те, мол, не психологи, потому что не ученые. В свою очередь, практики должны бы умерить претензии к ученым за отрыв от жизни.
Признав, что психология — это не только наука, но еще и ремесло (или наоборот, с другой стороны, — не только «помогающая профессия», но еще и отрасль научного знания), ученые и ремесленники, может быть, наконец разойдутся спокойно по своим цехам и, перестав уязвлять друг друга, займутся каждый своим достойным делом — на благо науки либо конкретного клиента.

Сергей СТЕПАНОВ