Лоуренс КОЛЬБЕРГ
(1927—1987)

Рассказывают, что более половины московских школьников, выполнявших тест на осведомленность, на вопрос: «Что такое мораль?» — дали бесхитростный ответ: «Это вывод из басни». Не поручусь за достоверность этого факта, так как почерпнул его не из научной публикации, а из публицистической статьи, автору которой он показался достойным поводом для упрека молодежи в аморализме.
Упрек этот банален и с унылым постоянством повторяется из века в век, из поколения в поколение. На самом деле наивный ответ свидетельствует скорей о бедности лексикона большинства современных подростков, а вовсе не об отсутствии у них моральных норм. Мораль — в той или иной степени — присуща любому человеку, иначе он и не человек вовсе. Но в какой степени? И что это за мораль? Каким образом асоциальный младенец приобщается к человеческой морали?
Кому-то эти вопросы покажутся скорее этическими, нежели психологическими. Философов, поднимавших проблемы морали, любой мало-мальски образованный человек насчитает с десяток, а то и больше (в меру эрудиции). А вот психолога даже самые эрудированные назовут лишь одного — Л. Кольберга, о котором в лучшем случае краем уха услышали в студенческие годы. Ни одна его работа на русский язык не переведена. Оно и понятно — мораль нынче не в моде.
Такое упущение для психолога представляется непростительным. Лоуренс Кольберг — фигура мирового масштаба, и ни один серьезный учебник по детской психологии не обходится без упоминания о его теории морального развития.
Познакомимся же подробнее с драматической историей этого выдающегося психолога и его идей. (В основу данного очерка положены материалы из сборника воспоминаний о Кольберге, который его друзья и близкие выпустили в Атланте через год после его смерти).

МЛАДШИЙ РЕБЕНОК

Лоуренс Кольберг родился 25 октября 1927 г. Он был младшим из четырех детей в семье бизнесмена средней руки. (Еще одно подтверждение оригинальной гипотезы о том, что именно младшие дети становятся новаторами в различных сферах науки и общественной жизни.)
Некоторые его биографы всячески подчеркивают, что детство его было безбедным и беспроблемным и перспективы перед ним открывались блестящие, однако юный бунтарь бросил вызов своему классу и фактически порвал с ним.
Справедливости ради такое суждение следует признать несколько преувеличенным. Семья Кольберга не принадлежала к верхам общества, его родители за счет своего трудолюбия и упорства сумели войти в тот круг, который сегодня называют средним классом, более того — сумели в нем удержаться в пору Великой депрессии. Так что, говоря о безбедном существовании, надо иметь в виду, что речь тут идет не о роскоши, а о скромном стабильном достатке, позволявшем семье Кольбергов в лихие годы не голодать, в отличие от многих своих соотечественников.
Забавный русоволосый малыш с веселым нравом постепенно превратился в любознательного парнишку. Рано проявившаяся неординарность ребенка искала своего выхода. Но родителям, увы, было не до этого — свою задачу они в первую очередь видели в материальном обеспечении семьи. (Времена меняются, а человеческие проблемы, в частности семейные, родительские, — все те же!)
Мальчик был отдан в престижную частную школу, однако своим элитарным положением, похоже, ничуть не дорожил. На каникулах респектабельному отдыху он предпочитал авантюрные путешествия по стране.
Он кочевал в товарных вагонах вместе с разорившимися фермерами, в придорожных ночлежках допоздна слушал песни бродячих музыкантов, ради пропитания удил рыбу в горных речушках.
Уже тогда в окружавших его людях, которых экономический кризис лишил средств к существованию, а порой и крыши над головой, юный Лори сумел разглядеть доброту и человечность, парадоксальным образом уживавшиеся с попрошайничеством и мелким воровством. А как еще не умереть с голоду человеку, когда мир от него отвернулся? Совершает ли преступление вчерашний мастеровой, а сегодняшний бродяга, когда, мучимый голодом, крадет булку? Презрения он достоин или сочувствия? И по каким нравственным критериям его судить?

НРАВСТВЕННЫЕ ИСКАНИЯ

Еще в школьные годы Кольберг задумался о проблемах справедливости и бесчестья. Именно тогда и начались его нравственные искания
Один из школьных учителей, озадаченный поведением и нравом юноши, посоветовал ему прочитать роман Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Потрясенный образом Ивана и его стремлением к нравственному совершенствованию, Кольберг еще более утвердился в необходимости найти свое подлинное Я, причем в настоящем серьезном деле.
Случай не замедлил представиться. По окончании школы юноша избрал неожиданный путь — вместо продолжения образования поступил матросом в американский флот.
Оказавшись в Европе, он нанялся механиком на небольшое частное судно, совершавшее нелегальные перевозки еврейских эмигрантов в Палестину. Занятие это было сопряжено с известной опасностью.
Палестина в 40-е годы находилась под мандатом Великобритании, а английские власти, первоначально поощрявшие переселение евреев на историческую родину, с конца 30-х годов, вопреки насущной необходимости европейских евреев в эмиграции, стали ограничивать, а потом и вовсе запретили их въезд в Палестину.
Такое решение было продиктовано корыстными политическими мотивами и никак не укладывалось в человеческие представления о милосердии и нравственности.
Кольберг решил для себя создавшуюся дилемму. Он сознательно пошел на противозаконные действия, будучи убежденным, что тем самым помогает людям. Моральная дилемма — оправдание нарушения закона во имя блага реальных людей — впоследствии стала предметом почти всех его психологических исследований.
Но пограничные дозоры не дремали. Судно было захвачено британцами, и вся команда и пассажиры были препровождены в концентрационный лагерь на Кипре (по счастью, отличавшийся от немецкого своими целями, однако ж не условиями содержания). Отчаянному матросу чудом удалось оттуда бежать. Добравшись до «земли обетованной», Кольберг нашел пристанище в кибуце — самоуправляемом еврейском поселении наподобие колхоза.
Здесь, по его мнению, воплотились подлинные идеалы социальной справедливости, которые, правда, плохо сочетались с принципами американской демократии.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Обеспокоенные судьбой сына, родители настойчиво призывали его вернуться домой. В конце концов сын решил, что покуролесил достаточно, и внял родительскому совету. Так что о бунтарстве тут следует говорить без особой патетики. Кольберг не изменил традициям своего класса. Напротив, завершив юношеские метания, вернулся в его лоно.
Путь для Нового Света типичный — так, бизнесом и наукой в современной Америке успешно заправляют побрившиеся битники, постригшиеся хиппи, присмиревшие анархисты и т.п., так что иной раз просто диву даешься, когда босс иной корпорации насаждает ежедневное пение гимна, хотя в свое время гоготал в Вудстоке над его опошленной гитарной версией.
Возвратившись домой, Кольберг поступил в Чикагский университет. Здесь он серьезно увлекся философией, принялся штудировать труды великих мыслителей прошлого — начиная с Платона и кончая Кантом и Дьюи.
Особенно привлекал Кольберга категорический императив немецкого философа, призыв относиться к человеку как к высшей ценности. Увлекала юношу и клиническая психология, в которой он усматривал реальное средство помощи людям. Проработав целое лето санитаром в психиатрической больнице, он принял решение: его стезя — психология (в Америке психология и психиатрия слиты настолько, что никого не удивляет психолог, прописывающий транквилизаторы, или психиатр, рассуждающий о самоактуализации.)
В те годы, дабы облегчить ветеранам войны доступ к высшему образованию, в американских университетах широко практиковался экстернат. Воспользовавшейся этим послаблением, Кольберг ухитрился освоить полный университетский курс за один год и в 1949 г. получил степень бакалавра.
Однако настоящие научные исследования начались позже — в 1955 г., когда он приступил к изучению нравственных суждений группы чикагских подростков. Результаты этого исследования легли в основу его докторской диссертации, защищенной три года спустя.

СПОСОБНОСТЬ К СОПЕРЕЖИВАНИЮ

Так появился и расправил плечи новый Кольберг — солидный ученый, доктор философии, к тому же обремененный семьей. Он даже изменил свое имя — вместо привычного, ласкающего слух Лори (Laurie) стал Лэрри (Larry).
Впрочем, остепенился он скорее внешне. Внутренне Кольберг мало изменился — все тот же страстный порыв, то же стремление к высшей справедливости.
Начиная с 60-х годов известность Кольберга как интересного теоретика и блестящего экспериментатора перешагнула границы США, индекс цитирования рос как на дрожжах. Но он не зазнался, не возомнил себя гуру. Полное отсутствие снобизма, простота и доступность — вот что позволяло ему по-прежнему оставаться незаменимым добрым дядюшкой для своих многочисленных племянников, нежным братом и любящим отцом, по-настоящему преданным другом.
Старинный товарищ Кольберга Э. Шоплер вспоминает: «Лэрри всегда был бесстрашным, как физически, так и интеллектуально, и этим нельзя было не восхищаться. Несмотря на постоянную занятость, он неизменно был готов прийти на помощь друзьям. Ни одна проблема не казалась ему банальной, если это имело отношение к его товарищу, и тогда он отдавал решению этой проблемы всю свою удивительную способность к сопереживанию и творческому анализу... Лэрри был живым воплощением модели высочайшего уровня интеллекта, предложенной Фицджеральдом: «Человек, который обладает даром сохранять способность удерживать в сознании две противоположные идеи и при этом сохранять способность к действию».

ВСЛЕД ЗА ПИАЖЕ

В своей работе Кольберг опирался на идеи Жана Пиаже в области изучения нравственных суждений детей. Вопреки распространенному убеждению, будто Пиаже интересовался только генезисом познавательных процессов, ему принадлежат также важные работы (выполненные, кстати, еще в 30-е годы), касающиеся нравственного развития ребенка. Правда, мысли Пиаже по этому поводу тесно связаны с его представлениями о когнитивном развитии.
Согласно Пиаже, нравственные чувства у детей возникают из взаимодействия между их развивающимися мыслительными структурами и постепенно расширяющимся социальным опытом.
Становление морали, по Пиаже, проходит две стадии. Первоначально, примерно до пятилетнего возраста, ребенок не имеет никаких представлений о морали и руководствуется в своем поведении в основном спонтанными побуждениями. На стадии нравственного реализма (5–7 лет) дети думают, что необходимо соблюдать все установленные правила, поскольку они безусловны, неоспоримы и нерушимы. На этой стадии они судят о нравственности того или иного поступка исходя из его последствий и еще не способны принять во внимание намерения. Например, ребенок будет считать девочку, накрывавшую стол и нечаянно разбившую дюжину тарелок, более виноватой, чем девочку, намеренно разбившую пару тарелок в приступе гнева.
Позднее, примерно к 8-летнему возрасту, дети достигают стадии нравственного релятивизма. Теперь они понимают, что правила, нормы, законы создаются людьми на основе взаимного соглашения и что при необходимости их можно изменять. Это приводит к осознанию того, что в мире не существует ничего абсолютно правильного или неправильного и что нравственность поступка зависит не столько от его последствий, сколько от намерений человека, его совершающего. (Истоки таких представлений нетрудно отыскать еще в платоновских диалогах.)

МОРАЛЬНАЯ ДИЛЕММА

В развитие этих идей Кольберг предпринял исследование, в ходе которого ставил своих испытуемых (детей, подростков, а впоследствии и взрослых) перед моральными дилеммами. Вернее, дилемма стояла перед героем истории, которая рассказывалась испытуемому.
Специфика экспериментальной ситуации состояла в том, что ни одна дилемма не содержала абсолютно правильного, безупречного решения — любой вариант имел свои минусы. Кольберга интересовало не столько суждение, сколько рассуждение испытуемого по поводу решения героем его дилеммы.
Вот одна из классических задач Кольберга.
В Европе одна женщина умирала от редкой разновидности рака. Существовало только одно лекарство, которое, по мнению врачей, могло ее спасти. Таким лекарством был препарат радия, открытый недавно местным фармацевтом. Изготовление лекарства стоило очень дорого, но фармацевт назначил цену, в 10 раз превосходившую его себестоимость. Он платил 200 долларов за радий и требовал 2000 долларов за небольшую дозу лекарства. Муж больной женщины, которого звали Хайнц, обошел всех знакомых, чтобы раздобыть денег, но сумел одолжить только 1000 долларов, то есть половину требуемой суммы. Он сказал фармацевту, что его жена умирает, и попросил снизить цену или отпустить лекарство в кредит, чтобы заплатить оставшуюся половину денег позже. Но фармацевт ответил: «Нет, я открыл это лекарство и хочу на нем заработать. У меня тоже есть семья, и я должен ее обеспечивать». Хайнц пришел в отчаяние. Ночью он сломал в аптеке замок и выкрал это лекарство для своей жены.
Испытуемому задавались вопросы: «Должен ли был Хайнц воровать лекарство? Почему?», «Был ли прав фармацевт, назначив цену, во много раз превосходившую реальную стоимость лекарства? Почему?», «Что хуже — позволить человеку умереть или украсть ради спасения жизни? Почему?»

ИССЛЕДОВАНИЕ ДЛИНОЙ В 20 ЛЕТ

То, как представители разных возрастных групп отвечали на подобные вопросы, подтолкнуло Кольберга к предположению, что в развитии моральных суждений можно выделить несколько стадий — больше, чем полагал Пиаже.
По мнению Кольберга, нравственное развитие имеет три последовательных уровня, каждый из которых включает две четко выраженные стадии.
На протяжении этих шести стадий происходит прогрессивное изменение оснований морального рассуждения. На ранних стадиях суждение выносится с опорой на некие внешние силы — ожидаемое вознаграждение или наказание. На самых последних, высших стадиях суждение уже основывается на личном, внутреннем моральном кодексе и практически не поддается влиянию других людей или общественным ожиданиям.
Этот моральный кодекс стоит выше любого закона и общественного соглашения и может иногда, в силу исключительных обстоятельств, вступать с ними в конфликт. (Подробное изложение периодизации Кольберга можно найти во многих источниках по возрастной психологии, в частности: Кайл Р. Детская психология: Тайны психики ребенка. — СПб., 2002. — С. 292–298; Крэйг Г. Психология развития. — СПб., 2000. — С. 533–537.)
Теория Кольберга нашла подтверждение в результатах ряда исследований, показавших, что мальчики (девочки остались за рамками его опытов), по крайней мере в западных странах, обычно проходят стадии морального развития именно так, как это описано Кольбергом.
С целью уточнения своей теории Кольберг предпринял с первой обследованной им группой (48 мальчиков) двадцатилетнее лонгитюдное исследование, интервьюируя всех участников эксперимента каждые четыре года с единственной целью — определить уровень моральных суждений опрашиваемых.
К концу 70-х это исследование практически исчерпало себя, полностью подтвердив гипотезы Кольберга.

«ЗОНА БЛИЖАЙШЕГО РАЗВИТИЯ»
ПО-АМЕРИКАНСКИ

Достигнув впечатляющих результатов, Кольберг мог бы провести оставшуюся жизнь, изучая разные аспекты своей теории. Однако уже в конце 60-х он обратился к проблеме применения своей теории в педагогической практике. К тому же война во Вьетнаме, студенческие волнения, всплеск активности неформальных молодежных движений, проповедовавших весьма противоречивые нравственные ценности, — все это подогревало постоянную озабоченность вопросом: как перенести теоретические представления о ступенях морального развития в практику реального образования?
Отсчет нового витка в исследованиях Кольберга начинается в 1967 г., а отправной точкой стали две идеи Дж. Дьюи: 1) о процессе воспитания как взаимодействии учителей, учащихся и ученых; 2) о демократии как единственном средстве, позволяющем превратить любое воспитательное учреждение в «справедливое сообщество» (термин Кольберга).
Реализация этих идей в практике сначала, как ни странно, Коннектикутской женской тюрьмы, а затем в разных типах школ стала главной целью последних 20 лет жизни ученого.
Этот этап в карьере Кольберга в значительной мере связан с работами его аспиранта М. Блатта. Блатт выдвинул гипотезу: если детей систематически вводить в область суждений на моральные темы на ступень выше их собственной, они постепенно проникнутся привлекательностью этих суждений, и это послужит стимулом к развитию их следующей ступени (как видим, идеи о «зоне ближайшего развития» буквально носятся в воздухе).
Для проверки этой гипотезы он провел эксперимент с шестиклассниками воскресной школы. Он справедливо рассудил, что наиболее эффективный и в то же время наименее искусственный путь «представления» детям таких рассуждений на ступень выше их собственной состоит во включении их в групповое обсуждение моральных дилемм.
При этом участники группы всегда будут находиться на разных ступенях суждений, неизбежно в ходе обсуждения прислушиваясь к мнениям, которые отражают более высокую ступень. Пытаясь убедить друг друга в правильности собственных суждений, дети тем самым будут обнаруживать присущую им ступень морального развития.

СПРАВЕДЛИВЫЕ СООБЩЕСТВА

Впоследствии Кольберг с коллегами, чтобы создать благоприятные условия для дискуссии и обеспечить непосредственное знакомство учеников с более развитыми моральными суждениями, основали несколько «справедливых сообществ» — особых групп из учеников и учителей в государственных средних школах.
Учителя и ученики каждую неделю встречались и планировали школьную деятельность, а также обсуждали школьную политику. Решения принимались демократическим путем, при этом и учителя и ученики обладали равным правом голоса. Тем не менее во время дискуссии учителя действовали как помощники, поощряя учеников рассматривать нравственные последствия тех или иных действий.
Как показал опыт, школьники из «справедливых сообществ» имели тенденцию к проявлению более развитого морального мышления.
Эти результаты наглядно свидетельствуют: зрелое моральное рассуждение появляется тогда, когда дети свободно выражают свое мнение по нравственным вопросам, выдвигаемым старшими, а старшие, в свою очередь, демонстрируют детям более высокий уровень морального рассуждения.
Более того, высокий уровень морального рассуждения, по всей вероятности, должен побуждать нравственное поведение.
Хотя этот момент представляется довольно спорным. По мнению многих критиков Кольберга, существует большая разница между моральным суждением и нравственным поведением. Как бы ни были высоки наши моральные принципы, мы не всегда оказываемся на их высоте, когда наступает время действовать в соответствии с ними.
И этим критика в адрес Кольберга не исчерпывается. Он и сам сознавал, что выдвинутые им положения не безупречны, и старался вносить в свою теорию возможные коррективы.

«МЫ ВЕЧНЫ...»

Параллельно Кольберг вел эксперименты и замерял уровни нравственного развития подростков из глухих тайваньских деревушек, маленьких турецких поселков, израильских кибуцев.
Эти путешествия, с одной стороны, поставляли ценный эмпирический материал, с другой — катастрофически подрывали здоровье ученого. В 1973 г. во время посещения Центральной Америки он заразился тяжелой тропической болезнью, которая медленно подтачивала его здоровье все последующие годы.
Кольберг продолжал упорно работать, однако подорванное здоровье, постоянное переутомление, невыносимые физические страдания резко состарили его.
А 17 января 1987 г. он... исчез. Спустя несколько дней была найдена его машина на одной из тупиковых улиц неподалеку от Бостонской гавани. И только в начале апреля Гудзон выбросил на берег тело ученого.
Судя по всему, Кольберг покончил с собой.
Почему 59-летний ученый в зените успеха принял такое решение? Близкие — при том что многие до конца не уверены в версии суицида — склонны объяснять это отчаянием изнуренного недугом человека. (Кстати, в похожей ситуации принял решение об уходе из жизни и Зигмунд Фрейд).
Мотивы ученого несколько проясняет запись, сделанная в дневнике незадолго до смерти: «Если мы любим жизнь и природу, мы должны со спокойствием и хладнокровием относиться к собственной смерти, потому что жизнь вообще мы ценим гораздо больше, нежели собственную, имеющую естественный конец жизнь. Если мы знаем и любим вечное, мы в этом смысле сами становимся вечны...»

Сергей СТЕПАНОВ