КОЛЛЕГИ

ГЛАВНОЕ — ДОВЕРИЕ

Города, как и люди, непохожи один на другой.
Я заметила, что специфика города, его инфраструктуры накладывает свой отпечаток на то, как складываются взаимоотношения между людьми, проживающими в нем. Естественно, это отражается и на работе психологической службы.
Поэтому после окончания конференции «Психопрофилактика, психогигиена и психотерапия в становлении психологической службы России», которая проходила 19–20 сентября в городе Воронеже (см. «Школьный психолог», № 39, 2003), я попросила организаторов познакомить меня с работой городских психологов.
Моим гидом стал заместитель декана по программам и проектам психолого-педагогического факультета ВГПУ С.Н. Боков. К чести Сергея Николаевича, он не демонстрировал образцово-показательные школы, а выбрал, на его взгляд, самую обыкновенную.

ОДНО ИЗ НАПРАВЛЕНИЙ

Мы посетили среднюю школу № 26, расположенную в небольшом старинном здании, затерявшемся среди одноэтажных домиков. Психологом здесь четвертый год работает выпускница педуниверситета Наталья Козина.
Особенность школы в том, что она очень небольшая (особенно по городским меркам). Сейчас в ней учатся 364 ребенка. Хотя, по словам директора А.Т.Зазулина, в семидесятые годы количество учащихся доходило до 1200 человек.
Расположена школа на рабочей окраине, поэтому среди учащихся много детей из неблагополучных и социально незащищенных семей, нуждающихся в специальном в коррекционном обучении. Это и определяет одно из направлений деятельности школьного психолога.
Коррекционной работой здесь занимаются давно. Когда школу посещало больше детей, то в каждой параллели было три класса: один коррекционный, другой для детей с ЗПР, а в третьем учились обычные дети. Сейчас, когда количество школьников с каждым годом снижается, один класс стараются сделать коррекционным, другой — обычным.
При поступлении в школу малыши проходят психологическую диагностику, во время которой определяется готовность к школе, а затем, если возникает такая необходимость, часть детей направляется на психолого-медико-педагогическую комиссию, и уже на ее уровне принимается решение об открытии коррекционных классов. Два последних года детей на целый коррекционный класс не набирается (не потому, что проблем нет, а просто количество детей сократилось). В этом случае внутри обычного класса создаются коррекционные микрогруппы.
На каждого проблемного ученика здесь заводится социально-психологическая карта, которая позволяет не только отслеживать динамику развития ребенка, но и координировать работу педагогов по оказанию индивидуально-ориентированной помощи.

ПРИНИМАЕМ ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ

Родители большинства таких детей — особая проблема. Многие из них раньше работали на заводе, а теперь стали безработными. Кто-то приспособился торговать на рынке, а другие просто махнули на все рукой, пополнив ряды деклассированных элементов. Среди них много не только алкоголиков, но и тех, кто торгует наркотиками. Собственные дети потеряли для них всякий интерес.
По словам Натальи, часто ребенок не может пройти ПМПК, поскольку мама (которая должна обязательно присутствовать) постоянно пьяная и не желает приходить в школу. В задачу психолога входит «отловить» такую родительницу и чуть ли не силой заставить присутствовать при обследовании ребенка.
Я поинтересовалась, а все ли из этих детей попадают в школу? Ведь такие родители легко могут упустить из виду, что ребенку нужно учиться. Оказывается, здесь строго следят за тем, чтобы все дошкольники из прикрепленных к школе домов были вовремя приняты в первый класс. Наташа с коллегами лично обходит дома, беседует с родителями.
Поскольку в этой школе есть коррекционные классы, то туда попадают дети с теми или иными нарушениями развития и из вполне благополучных семей, которых направляют из других районов города. Многих из них отказываются брать в обычные школы, рекомендуя домашнее обучение. Но в 26-й считают, что это не лучший вариант обучения, и принимают всех желающих.

ОСОБЫЙ ПОДХОД

Особую категорию составляют трудные подростки, с которыми Наталье приходится очень много работать. Наблюдая за судьбой выпускников, педагоги заметили, что зачастую после окончания школы они не находят своего места в жизни. Даже если кто-то и оканчивает профессиональные училища, работу находит не всегда. А часто, глядя на родителей, ребята вообще не желают трудиться.
Поэтому при поддержке всего педагогического коллектива была разработана специальная адаптационная программа. Но если работать с младшими школьниками по развитию и коррекции было достаточно легко, то работа с трудными подростками потребовала особого подхода.
Первый год, даже два, — рассказывает Наталья, — я работала на то, чтобы завоевать доверие у этих ребят. Это усложнялось тем, что многие учителя буквально силой притаскивали подростков ко мне в кабинет с просьбой разобраться. Психологом (как дядей-милиционером) начали пугать детей. Настрой у ребят в этой ситуации был соответствующий... Был один курьезный случай: одна из классных руководительниц обратилась с просьбой поменять пол у девочки на основании того, что та большую часть времени проводила с мальчишками, курила и грубила учителям. Мне с трудом удалось успокоить возмущенную учительницу и разобраться с проблемами подростка.
Оказалось, что она таким образом самоутверждалась. У нее были большие проблемы в семье, которые и привели к выводу о том, что женщиной быть плохо. Ее окружали мама, тетя и бабушка, которые постоянно страдали от мужчин и внушили свои взгляды девочке.
Постепенно, когда мне удалось завоевать доверие детей, они сами стали подходить ко мне и рассказывать о своих проблемах и неудачах. Когда самые сложные дети обращаются ко мне за помощью, то я понимаю, что работаю не зря. Они меня воспринимают как человека, к которому можно прийти за помощью.
В старших классах Наталья ведет кружок психологии. Правда, сначала к ней ходили почему-то одни мальчики, а на следующий год к ним присоединились и девочки.
На этих занятиях мы занимаемся решением личностных проблем, — рассказывает она. — В этой работе я использую элементы тренинга. Пока я не вижу, как можно в условиях нашей школы проводить эту работу в «классическом» варианте. Мы с ребятами выполняем лишь отдельные упражнения. Например, на развитие коммуникативных навыков. Добавлением к этому является индивидуальная работа.

ДЕЛО ЖИТЕЙСКОЕ

Поскольку район, в котором расположена школа, является «зоной риска» по употреблению наркотиков, то встала задача проведения профилактической работы в этом направлении. Она проводится не только с детьми, но и с родителями, перед которыми Наталья часто выступает.
Теперь они стали сами приходить ко мне с опасением, что их дети начали принимать наркотики. Но это тоже произошло не сразу. Их доверие тоже надо было заслужить. Я считаю, что только полтора года работаю как полноценный психолог, а время после прихода в школу было своеобразной «самопрозентацией», для того, чтобы меня как психолога признали и подростки и их родители, — признается Наташа.
Серьезную помощь в профилактической работе оказывают специалисты из института усовершенствования учителей, где не так давно открылся методический кабинет по профилактике злоупотребления психоактивными веществами. Педагогический коллектив школы не только обучается там, но и старается по возможности привлекать этих специалистов к сотрудничеству.
Наталья уверена, что здесь надо использовать все ресурсы: Бывает, что мама приходит и жалуется на то, что ребенок употребляет наркотики. И при личной беседе подросток этого не отрицает. Тогда мы вместе с учителями пытаемся увести его из привычного круга общения, который на него неблагоприятно влияет, стараемся найти секцию или кружок, где бы он мог нормально общаться со сверстниками, например во время занятий спортом. Часто учителя приводят туда подростка чуть ли не за руку.
Поскольку наши родители очень своеобразны, то бывает, что они не только не помогают, но мешают работе. Был такой случай: учительница, проверяя тетради, обнаружила личный дневник одной из девочек. Она училась в шестом классе для детей с задержкой психического развития. (Это очень тяжелые дети, требующие особенно бережного подхода.) В дневнике были рассказы с описанием жутких убийств. Причем действующими лицами являлись родители и их дети.
Учительница, испугавшись, пришла ко мне. Я поговорила с этой девочкой, мы нашли общий язык, но причина появления этих историй оставалась непонятной. Во время беседы с мамой выяснилось, что после прихода в семью отчима появилась очень сильная ревность со стороны девочки. Хотя мама, имевшая троих детей от разных отцов, не видела в этом ничего страшного. Дело житейское, считала она. Подумаешь, не может наладить нормальные отношения с отчимом! И переубедить эту мамашу удалось с большим трудом.
Но, несмотря ни на что, за многих детей здесь можно порадоваться. В школе каждый год выпускаются золотые медалисты! А большинство одиннадцатиклассников мечтает поступить в вузы. К сожалению, это не всегда получается из-за низких материальных возможностей родителей...

И НЕ ДОЧКА, И НЕ ВНУЧКА...

Отношения психолога с учителями также имеют свою специфику. По возрасту половине педагогического коллектива я гожусь в дочери, а половине — во внучки, — смеется Наташа. — Первое время и здесь приходилось работать на свой статус. Их можно понять: после солидного и уважаемого человека — Нины Михайловны Трофимовой — пришла студентка! Естественно, что многие думали: она молодая и ничего не может знать.
А я с самого начала понимала, что основа моей успешной работы — поддержка учителей. Планируя работу с ними, я не проводила обучающие семинары, не поучала их, а просто рассказывала об особенностях развития детей, методах работы с ними. Тренинговую работу с учителями я тоже не веду, поскольку мне не очень понятен эффект от таких занятий. Чаще приходится разбираться с конкретными проблемами. И то, что мне верят, это самое главное!
Сомнения Наташи насчет ее возраста развеял Алексей Трофимович, который со своей директорской позиции не считает это недостатком: Наш психолог умеет разговаривать и с детьми, и с теми, кто старше ее, — родителями и педагогами. Самое главное — она старается и делает все возможное, чтобы найти нужную «ниточку» и потянуть за нее, чтобы ребенок повернулся лицом к учебе, друзьям, родителям и учителям. Если дети у нее «под крылом» — я спокоен за них!