ТИПЫ ВЕДЕНИЯ
ТРЕНИНГОВОЙ ГРУППЫ

То, каким образом ведущий руководит деятельностью тренинговой группы, во многом определяется парадигмой, которой он придерживается. Сразу заметим, что эти парадигмы не являются напрямую связанными с какими-то теоретическими направлениями, существующими в науке. Скорее, каждую из них надо понимать как обобщенный принцип деятельности, некий культурный стандарт, шаблон, образец. Эта парадигма возникает в результате смешения, с одной стороны, мировоззренческих позиций ведущего, его стереотипов, установок и, с другой стороны, социально обусловленного понимания «правильного» взаимодействия между лидером и группой.
Любой ведущий группы, осознанно или нет, придерживается одной из таких парадигм. Ее отсутствие характерно для низкоквалифицированных, слаборефлексирующих, а следовательно, малоэффективных тренеров. Совершенно иная ситуация возникает в том случае, когда опытный ведущий вполне сознательно в процессе тренинга меняет стиль ведения группы. Это может быть оправданным — однако в том и только в том случае, если идет на пользу участникам группы.
Таких типов и парадигм можно выделить несколько.

ПЕРВЫЙ ТИП
РУКОВОДСТВА ТРЕНИНГОВОЙ ГРУППОЙ.

ДРЕССУРА

Манипулятивными приемами — при помощи положительного или отрицательного подкрепления, наказания, формируются нужные паттерны поведения либо «стираются» вредные, ненужные, по мнению ведущего. Последнее словосочетание — «по мнению ведущего» — здесь очень важно. Потому что тренер свое мнение ставит не просто выше остальных — он считает его единственно верным. Работающий в этой парадигме тренер точно знает, что и как надо делать ему самому и что и как делать участникам. Его девизом могла бы стать фраза: «Я вас, гады, приведу к счастью!»
Чаще всего «дрессировщик» абсолютно равнодушен к участникам группы. Он не видит и не желает видеть в них субъектов. Умозрительно он понимает их мотивы, желания, чувства. Но сопереживания и принятия в нем нет. Его интересует конечный результат деятельности группы и получение подтверждения своей правоты. Управление группой и ее динамикой позволяет ему не только ощутить свою значимость и насладиться властью, но и в очередной раз доказать компетентность и квалификацию. И что любопытно: тренеры, работающие в этой парадигме, действительно, как правило, весьма компетентны и сильны в технологиях, умелы в искусстве управления, часто обладают харизматической личностью и качествами настоящего лидера.
За это им прощается все: высокомерное отношение к участникам группы, грубый тон, использование оскорбительных высказываний в адрес участников — вплоть до откровенной брани. Фактическое унижение на тренинге, как ни странно, многие готовы вынести — лишь бы получить возможность переложить тяжесть своих проблем и ответственность за свои поступки на другого — сильного и решительного, способного четко скомандовать, указать, направить. «Дрессировщик» полностью берет ответственность на себя за изменения, происходящие в участниках, и абсолютно не интересуется уровнем осознанности групповых и внутриличностных процессов. Психоаналитики сказали бы, пожалуй, что мы здесь имеем дело с очевидным переносом, используемым ведущим в терапевтических целях. Вот только в терапевтических ли? Дело в том, что почти предельная жесткость управления, характерная для этого типа, порой наносит существенный вред участникам, вплоть до самых настоящих психологических травм.
Справедливости ради надо сказать, что многие люди, прошедшие через подобные тренинги, утверждают, что им очень помогли эти занятия, что они получили то, что хотели. Возможно. Однако являются ли отзывы участников достаточным доказательством эффективности тренинга? Необходимые навыки у членов тренинговой группы в результате дрессировки вырабатываются довольно быстро — что же, в цирке и медведи на мотоциклах катаются. Но не теряют ли люди, склонившиеся перед «тренинговым вождем», нечто очень важное? Например, собственное достоинство...
Авторитарность не всегда проявляется в классическом варианте — через жесткие указания, прямое давление и «психологические удары». Порой манипуляции «дрессировщика» настолько виртуозны, что ничего не подозревающие участники ведут себя подобно пресловутым кроликам, загипнотизированным удавом. Ведущий кажется воплощением обаяния и тактичности. Но на самом деле он с ловкостью фокусника подводит участников к скрытым ловушкам, неожиданным провокациям и заранее запланированным неудачам. Участники, простодушно доверившиеся ведущему-«очаровашке», и не догадываются, что движутся по минному полю. А как только «шарахнет», все обаяние слетит с тренера, как шелуха, и проявится его новое лицо — лицо «демонстратора вашей некомпетентности». Лабилизация, однако...
Можно возразить: а что, разве другие ведущие групп, опирающиеся на иные парадигмы, не устраивают порой провокации для участников, разве не манипулируют ими?
Отчего же — случается. И провокации бывают, и манипуляции. Однако, использовав их, ведущий обычно сознается в своем «коварстве» и объясняет, почему это было необходимо. Полностью избежать манипуляций в тренинге — приходится в этом признаться — по-видимому, невозможно. Но при этом манипуляции для ведущего, работающего в других парадигмах, — всего лишь частный прием, эпизод в процессе работы, некоторые вынужденные действия. Для «дрессировщика» — это постоянно используемый (наряду с доминированием) инструмент.
В связи с анализом этого типа руководства группой вспоминается забавная притча.
Артист цирка, известный дрессировщик Хлыстов после репетиции отправил тигра в клетку и покинул арену. Он раздраженно думал: «Сколько можно биться с этим бестолковым тигром! Никак он не желает понять, что ему нужно прыгнуть через обруч!» Тигр, возвращаясь в свою клетку, лениво размышлял: «Сколько можно биться с этим бестолковым дрессировщиком! Интересно, когда он наконец поймет, что я буду прыгать через обруч только тогда, когда он принесет мне свежее мясо, а не эти ошметки». «Сколько раз эти два странных, бестолковых существа будут разыгрывать вокруг меня свое безумное представление?» — удивлялся обруч.

ВТОРОЙ ТИП
РУКОВОДСТВА ТРЕНИНГОВОЙ ГРУППОЙ.

РЕПЕТИТОРСТВО

В процессе применения этого типа происходит формирование и отработка необходимых умений и навыков. Собственно, это парадигма, в рамках которой действует большинство поведенческих тренингов. Некоторые из таких тренингов иногда скатываются в дрессировку.
Но все-таки большинство верных последователей Скиннера или Толмена более гуманистически настроены, чем было принято считать у нас в России совсем недавно, когда поведенческая терапия рассматривалась как «бездушно-ориентированная» технология. Слово «репетитор» в отношении ведущего представляется подходящим потому, что он решает именно «репетиторские» задачи: с учетом индивидуальных особенностей участников «натаскать» их на решение типичных проблем с помощью минимума навыков.
Достаточно часто «тренинг-репетиторство» рассматривают как систему реализации строгих стандартизированных программ по формированию заранее определенных телесных, когнитивных или эмоциональных навыков, а также устранение ошибочных или неудачных навыков. Однако стандартизированные программы тренингов, созданные к сему моменту, имеют довольно ограниченный диапазон применения: либо для тренировки простых, легко операционализируемых навыков поведения (например, поведение банковского работника за стойкой), либо для использования в стандартной и стабильной сфере социального взаимодействия (например, тренинг для делинквентных подростков в местах лишения свободы) (В.Г. Ромек, 2003).
Тип руководства тренинговой группой «репетитор» подразумевает опору на «полустандартизированные» программы, активно применяемые в рамках когнитивно-поведенческих тренингов. Если предыдущая, «дрессировочная», парадигма характеризовалась жестко управляемой со стороны ведущего работой тренинговой группы и ее динамикой по заранее спланированному алгоритму, то в «тренинге-репетиторстве» участникам делегируется некоторая часть ответственности за происходящее.
Тренировка определенных стереотипов поведения базируется на конкретных когнитивных моделях (проще говоря — на схемах и описаниях тех форм поведения, которые требуются в данной ситуации). Эти модели создаются во взаимодействии ведущего и группы, а лишь затем демонстрируются и отрабатываются для использования в реальности.

ТРЕТИЙ ТИП
РУКОВОДСТВА ТРЕНИНГОВОЙ ГРУППОЙ.

АКТИВНОЕ ОБУЧЕНИЕ

В этом случае целью становится, прежде всего, передача психологических знаний, а также развитие некоторых умений и навыков в процессе применения активных методов.
Ведущего, работающего в рамках этой парадигмы, можно было бы назвать «учителем». Такой подход был особенно характерен для отечественной школы психологического тренинга — особенно на начальном этапе ее становления. Тогда тренинг часто и определялся как метод активного обучения: например, в тех случаях, когда авторы по каким-либо причинам не желали использовать термин «социально-психологический тренинг».
Однако сведение тренинга к обучению создавало свои ограничения. Скажем, за рамками тренинговых методов оказывались все терапевтические технологии, за исключением поведенческих и рациональных. Соответственно, нонсенсом оказывался тренинг личностного роста. Все-таки обучать личностному росту у нас еще не привыкли...
Сам термин «обучение» в русской психологической речи — с легкой руки Л.С. Выготского — чаще всего сочетается с термином «развитие». Но не следует забывать, что обучение — процесс, идущий от того, кто обучает, к обучающемуся. Один учит, другой учится. Обучение — вектор, направленный навстречу вектору учения. Если направления активности обучающегося и обучаемого параллельны, то можно говорить о педагогике сотрудничества. Но даже в этом случае учитель — это человек, который умнее, опытнее, эрудированнее, то есть находится изначально на ином, не равном для обучающегося уровне. Сотрудничество возможно — как между умным и менее умным, опытным и менее опытным.
Перенос этой ситуации в область психологического тренинга приводит к очевидному факту: ведущий — не равный партнер для участников, он в определенном смысле выше. И он, делясь ответственностью с членами группы, все равно по крайней мере половину ответственности берет на себя.
И какими бы демократическими формами ни осуществлялось его руководство группой, динамика в группе не будет спонтанной, ведь ею управляет — пусть добрый и мудрый — но наставник, учитель, супервизор. Он способен осуществлять сотрудничество с участниками, однако занимает обычно позицию «сверху» и не рискует полностью отдавать членам группы ответственность за них.
Чаще всего такой тип руководства используется в демонстрационных тренингах, на которых психотерапевтические задачи не ставятся или, по крайней мере, не являются главными.
Такая парадигма, конечно же, не вступает в противоречие с важнейшими этическими нормами. В ее рамках действует — и весьма продуктивно — огромное количество психологических тренингов.

ЧЕТВЕРТЫЙ ТИП
РУКОВОДСТВА ТРЕНИНГОВОЙ ГРУППОЙ.

СОПРОВОЖДЕНИЕ

Оговорюсь, что мое понимание термина «сопровождение» может несколько отличаться от трактовок Марины Битяновой и других специалистов в области психологического сопровождения.
В рамках такой парадигмы тренинг рассматривается как метод помощи в раскрытии субъектности. Достигаемый при этом результат должен выходить за рамки формирования ЗУНов (знаний, умений, навыков). Тренинг, соответствующий этой парадигме и этому типу руководства, с неизбежностью приводит к личностным изменениям. Однако было бы ошибкой ставить знак равенства между «тренингом субъектности» и тренингом личностного роста. Последний опирается — в широком смысле — на идеи гуманистической психологии Джурарда, Карла Роджерса, Александра Эверетта и других западных специалистов. В основе же «субъектной парадигмы» — взгляд на человека не как на самоактуализатора (в духе Маслоу), а как на индивида, творящего собственный, экологический мир. Творящего потому, что есть на то причины: он сам как субъект является причиной создания своего мира.
Попробую пояснить.
Например, автомобиль не творит своего мира. Он спокойно бездействует в гараже, являясь мертвой грудой металла, — до того момента, пока его владелец не повернет ключ зажигания и не заставит автомобиль двигаться в том направлении, в каком угодно ему — хозяину.
Однако человек свой мир — мир, принадлежащий ему и только ему, — творит. И речь не только о естественных и всем понятных действиях человека по обустройству гаража и салона своей машины удобным для него образом. В этом мире, создаваемом человеком, другие люди, вещи, предметы приобретают особые свойства, придаваемые им субъектом.
Практически любой водитель скажет, что у него складываются особые отношения с принадлежащим ему автомобилем. Машина может иметь крутой норов или быть покладистой и послушной, Может быть не в настроении и плохо себя чувствовать. Сердиться на хозяина и радоваться встрече с ним. Часто водители без колебаний сообщают о том, какого пола их автомобиль, и даже дают имена своим «железным коням» (скажем, одна моя хорошая знакомая свой джип иначе как Зорькой не называет). И это не просто атавистическая традиция одушевления «мертвых» вещей. За этими знакомыми любому фактами стоит особый феномен — придания субъектности (субъектификация).
Нельзя назвать это приписыванием несуществующих качеств. Ведь в экологическом мире конкретного человека субъектность его автомобиля абсолютно реальна! Ведь отношения между ними как субъектами существуют и влияют на жизнь человека в действительности!
Для лучшего понимания смысла слова «субъектность» продолжим «автомобильный» пример. Человек едет в машине по трассе и вдруг видит, что его обгоняет другой автомобиль. Казалось бы: обогнал и обогнал, мало ли куда он торопится... Но нет! Наш водитель жмет на газ, догоняет и обходит незнакомца, стараясь сделать это поизящней, поэффектней. Зачем?..
Сходных примеров можно привести огромное количество: подростковые катания на буферах товарных вагонов; гигантские усилия альпинистов, покоряющих горную вершину с самой труднодоступной стороны; рискованная игра на бирже и так уже баснословно богатых бизнесменов; очередное переписывание главы романа писателем, несмотря на недовольство издателя, и т.п. Все эти ситуации объединяет одно: проявление активности, выходящей за пределы необходимого в заданных обстоятельствах.
Это и есть наиболее яркое проявление субъектности, называемое неадаптивной активностью, то есть активностью, избыточной по отношению к имеющимся условиям.
Субъектность характеризует любого человека. Вместе с тем разные личности в разной мере являются субъектами. Становясь субъектом, человек оказывается способным осмысленно и ответственно строить свой экологический мир, реализуя себя в пространствах познания, отношений, деятельности.
Однако субъектность может быть скрытой от самого человека. Можно провести аналогию между скрытой субъектностью и неспособностью человека узнать свою внешность без зеркала или хотя бы отражения в воде. Образно говоря, субъектность бывает нужно пробудить, «позвать» ее. Вот для этого и становится необходимым другой человек, который служит своеобразным «зовущим зеркалом».
Субъектность вряд ли сможет «проснуться» сама по себе. Во всяком случае, немногочисленные, но очень показательные примеры детей-«маугли», росших вне человеческого общества, свидетельствуют о безусловной необходимости для ребенка взаимодействия с людьми: без этого субъектность не возникает и даже по возвращении таких детей в социум уже практически не проявляется.
Тренинг, в котором ведущий придерживается типа руководства «сопровождение», нацелен на то, чтобы помочь участникам группы раскрыть и осознать свою субъектность.
Для достижения этой цели становится необходимым, чтобы ведущий сам предъявил свою субъектность, а не скрывался за разнообразными «масками». И тогда он становится равноправным партнером с членами группы, готовым к глубокому и открытому диалогу. Таким образом, тренер отвечает лишь за создание ситуации психологической безопасности и предъявление своей субъектности. Но нести ответственность за субъектность другого человека ведущий не может: именно потому, что это чужая субъектность.

Подведем итоги наших рассуждений о типах ведения и парадигмах тренинга.
Исходя из описанного выше понимания субъектности, можно уяснить разницу между четвертым типом и всеми остальными.
Совершенно очевидно, что деятельность ведущего тренинговой группы в рамках типа «дрессура» не только не способствует раскрытию субъектности, а как раз наоборот — «давит» ее, превращая человека в объект манипуляций со стороны тренера.
И работа ведущего как «репетитора» не решает задачи «пробуждения» субъекта. Ведь достигаемые в этом случае результаты — формирование умений и навыков эффективного поведения — составляют лишь малую часть того, что нужно человеку, — а ему нужны способность и возможность строить свой экологический мир. Можно сказать, что участники тренинга получают лишь некоторые (далеко не все!) из психологических «орудий», являющихся инструментальной основой построения экологического мира. «Натренированные» алгоритмы поведения дают возможность решить достаточно узкий диапазон проблем, но если не уделено внимания развитию самосознания, то активность человека будет иметь неосмысленный характер и полноценного субъекта из него не получится.
Гораздо ближе к так понимаемой задаче тренинга тип руководства «обучение» — хотя бы потому, что в идеальном случае ведущему в процессе тренинга удается способствовать формированию у членов группы смыслов. Но если он понимает обучение как трансляцию смыслов, то и здесь происходит уход от задачи «зова субъектности».
Того глобального результата, который связан с проявлением важнейшей человеческой сущности, невозможно добиться только путем передачи знаний и отработки навыков и умений. Повысить культурный уровень таким образом, конечно, возможно, а вот пробудить субъектность, не предъявляя своей собственной субъектности, не предлагая ее участникам в качестве «волшебного зеркала», не применяя технологии, выходящие за рамки обучающих, вряд ли удастся.
Типы руководства описывались в том порядке, который соответствовал степени уменьшения уровня манипулятивности ведущего и возрастания ответственности за происходящее на тренинге и осознанности участников группы. Разное понимание психологического смысла тренинга находит свое отражение и в разнообразии названий специалиста, проводящего тренинг: ведущий, руководитель, директор группы, тренер, лидер, эксперт, фасилитатор и др.
Не следует категорично говорить о безусловном преимуществе или абсолютной неприемлемости того или иного типа. Оценивать их нужно исходя из реальных обстоятельств и условий. Ведущий, работающий в рамках одной из описанных парадигм, в итоге решает вполне определенную задачу, предписываемую сутью этой парадигмы. И если эта задача и получаемый результат устраивают самого ведущего и участников группы, прекрасно! Значит, именно эта парадигма наиболее предпочтительна в данном конкретном случае.
Не существует, по-видимому, прямой зависимости между каким-либо из выделенных типов руководства и научной психологической школой, позиций которой придерживается ведущий. Упражнения и приемы, характерные для той или иной психологической школы тренинга, являются не более чем инструментом, результат применения которого зависит не столько от качества этого инструмента, сколько от личности мастера, с ним работающего. Вследствие этого мы считаем, что даже жестко манипулятивные внешне приемы хотя бы того же нейролингвистического программирования могут быть использованы не в целях манипуляции, а в целях облегчения процессов самораскрытия и самоактуализации участников группы.
Кроме того, в литературе не раз подчеркивалась значительная роль личности ведущего тренинговой группы, индивидуальный стиль и особенности которого могут порой идти вразрез с идеологией того психологического направления, в котором он работает, и иметь большее значение, чем применяемые им методики и приемы.
Вместе с тем хотелось бы предостеречь от смешения понятий «тип руководства группой» и «индивидуальный стиль ведущего». Выбор парадигмы, безусловно, зависит от качеств личности ведущего, системы его ценностей, мотивации, нравственных ориентиров, уровня психологической и общей культуры и т.д. Однако внутри каждого из описанных типов могут быть реализованы разнообразные индивидуальные стили ведения группы: опора на эрудицию и глубокие знания или на мягкий юмор и ироничность, жесткость, решительность и напористость или обволакивающее и очаровывающее воздействие, спокойная убедительность, логичность и аргументированность или виртуозная парадоксальность, образность и эмоциональность.
Разумеется, далеко не каждый тренинг можно уверенно отнести к какой-либо одной из выделенных парадигм и не всякое поведение ведущего может быть однозначно отнесено к какому-то из типов руководства. Ведь обычно перед тренингом ставится не одна, а несколько частных задач, решение которых может осуществляться сквозными методами разных парадигм.
У ведущих-мастеров иногда можно наблюдать вполне осознанную смену типов руководства, происходящую на разных этапах тренинга: от жесткой «дрессуры» вначале – через методы «тренировки» и «обучения» на конструктивной стадии работы – к эффективной помощи в «пробуждении субъектности» на завершающих этапах. Однако, по-видимому, нельзя считать такую ситуацию обязательной. Многие опытные ведущие, обладающие несомненной гибкостью поведения, тем не менее постоянно и осознанно придерживаются вполне определенного типа ведения группы.

Игорь ВАЧКОВ,
доктор психологических наук